(Не)обоюдное согласие: Лолита в фильме Стэнли Кубрика — жертва или манипулятор?

Стиль письма Набокова представляет собой метод «ненадежного рассказчика». Повествование ведется от лица Гумберта Гумберта — образованного мужчины, который презентует свой взгляд на отношения с двенадцатилетней Долорес. Автор спрятал между строк тревожные сигналы, благодаря которым внимательный читатель осознает, что на страницах разворачивается не что иное, как похищение и изнасилование девочки, у которой отняли детство и право голоса. Показать такой художественный прием на экране, не превратив рассказ в прямолинейное изображение педофилии и избежав объективизации героини, — дело непростое. Именно от трактовки зависит успех фильма и ключ к пониманию истории: попытаемся разобраться, в каких моментах Кубрик проделал гениальную работу, а в каких — споткнулся о собственные амбиции.

Долорес — жертва

Искаженное изображение матери Лолиты

Для того чтобы стало понятно, что видение Гумберта является субъективной интерпретацией событий, нужно взглянуть не только на объект вожделения, но и на других, менее интересных для профессора, но не менее важных для сюжета персонажей. Мать Лолиты в картине играет коренастая и немного неуклюжая Шелли Уинтерс. Кубрик то и дело противопоставляет двух женщин: шумную зрелую особу и загадочную юную леди. Очевидно, что гиперболизация самых неприятных качеств Шарлотты Гейз — своеобразный кинематографический метод выкристаллизовать оптику Гумберта. Заметим, что другие герои, окружающие семейство, не раз бросают комментарии о том, какой привлекательной и добродушной женщиной является Шарлотта. Словно бы это совсем не та раздражающая домохозяйка, какой Шелли представляет героиню, — иначе говоря, какой видит ее Гумберт: слишком возрастной для того, чтобы вызывать хоть какой-либо сексуальный интерес.

Шелли Уинтерс в роли Шарлотты Гейз на кадре из фильма «Лолита»

Образ Лолиты

Амплуа главной героини вызывает больше всего вопросов. Одни негодуют от того, как Кубрик исковеркал облик, другие хвалят за мастерство неоднозначной иллюстрации. Трактовка Лолиты в исполнении Сью Лайон заслуживает обстоятельного разговора: в этом пункте мы попробуем доказать, что девочка — жертва, а ниже поговорим, почему некоторые решения Кубрика все же выглядят сомнительно.

Сью Лайон в роли Лолиты на кадре из фильма «Лолита»

Если постоянно держать в голове мысль, что мы наблюдаем за сюжетом глазами человека с низкими моральными ценностями, то кокетливая девушка-подросток не кажется чем-то неуместным в кадре. Кубрик предпринимает попытку заставить аудиторию увидеть Лолиту одновременно капризным ребенком и молодой девушкой, флиртующей с Гумбертом. Двойной ракурс особенно хорошо заметен в нескольких сценах: Долорес загорает в саду в огромной девчоночьей шляпе (в общем-то, весь ее внешний вид свидетельствует о юном возрасте), а в глазах Гумберта тотчас возникают романтические искры. Девочка крутит обруч — занятие скорее детское, однако во взгляде нового квартиранта и это действие становится провокационным. И, наконец, момент в танцевальном зале, где Лолита проводит время со сверстниками и кажется максимально далекой от профессора: Гумберт ищет подходящий ракурс для наблюдения за постоянно ускользающим из вида объектом любви — режиссер словно бы подчеркивает, что ему нет места в мире героини.

Истинное «я» Лолиты

В романе есть ряд нюансов, которые приоткрывают завесу правды. Сам Набоков назвал их «нервной системой книги». Наиболее обличающей рассказчика является сцена, где Лолита играет в теннис. Напомним, что Гумберт давал компаньонке уроки, и та неплохо справлялась. Но автор акцентирует, что девочка никогда не одерживала победу. Ответ очевидный и в то же время обескураживающий: у Лолиты не было стремления чего-либо добиваться, поскольку героиня была разбита как личность после всего, что с ней сделал профессор.

Сью Лайон в роли Лолиты на постере фильма «Лолита»

К сожалению, таких ярких мотивов в картине Кубрика не так много, но все же они есть. Этакие случайные проблески истинных мыслей и чувств, напоминающих нам, кем является Гумберт. Показательна сцена, когда к герою Джеймса Мэйсона наведывается психолог из школы Лолиты, который обеспокоен состоянием школьницы. По словам гостя, девочка ведет себя дерзко, грубо и постоянно привлекает к себе внимание. Психолог считает, что такое поведение является результатом подавления либидо. Но что если это подавление собственной боли и настоящий крик о помощи?

Когда девушка наконец совершает побег, зритель, в отличие от похитителя, не чувствует себя застигнутым врасплох. Ведь, вопреки звонкому голосу и заигрывающим фразам, публика понимала, что Долорес жила в подобии тюрьмы.

Лолита — манипулятор

Оптика Гумберта

Лишенная голоса травмированная девочка не имеет возможности рассказать свою историю на страницах произведения. Мастерство писателя позволяет уловить недосказанность и попытаться представить чувства Лолиты. Кубрик принимает решение абстрагироваться от оптики девочки и полностью предоставить повествование Гумберту, что порой кажется ошибкой и досадным упущением. Быть может, невзначай брошенные слова или постепенное стирание профессорского взгляда позволили ли бы разглядеть в экранной героине что-то большее, чем не по годам взрослую и эксцентричную школьницу. И, возможно, это тот самый случай, когда шаг в сторону от первоисточника лишил бы экранизацию необходимости оправдываться за цепочку спорных мизансцен. Но, увы, скрытое под навязанным фасадом истинное лицо Долорес остается загадкой до самых титров и после них.

Сью Лайон и сексуализация Лолиты

Если в книге Лолите 12 лет, то в картине 1962 года возраст не упоминается. Сью Лайон на момент съемок было 15, но, если честно, ее легко принять и за совершеннолетнюю. Такое впечатление создается в первую очередь из-за внешнего вида: волосы Долорес аккуратно и красиво уложены, а на лице практически всегда есть косметика. Возникает ощущение, что создатели фильма пытались сделать так, чтобы актриса выглядела старше, чем есть на самом деле. А визуально увеличивая возраст Лолиты, Кубрик сексуализирует девочку и уменьшает степень неприязни, которую стоит испытывать во время совместных сцен профессора и школьницы. Для сравнения вспомним другую экранизацию романа — картину Эдриана Лайна. В отличие от кубриковской Лолиты, героиня в исполнении Доминик Суэйн смотрится обыкновенным подростком, хотя на момент съемок актриса была на год старше, чем в свое время Сью Лайон. Она заплетает косички, носит брекеты и постоянно дурачится — все эти маленькие, но важные детали помогают зрителю не забывать, что Долорес Гейз совсем еще дитя.

Джейсон Мэйсон в роли Гумберта Гумерта на кадре из фильма «Лолита»

(Не)обоюдное согласие

Отрывки, взятые непосредственно из романа, в фильме Кубрика приобретают иное значение и становятся менее двусмысленными. Самый очевидный пример, перечеркивающий идею жертвы, это момент первого секса Гумберта и Лолиты. В романе эпизод описывается с точки зрения мужчины: он не признает, что совершил изнасилование, а утверждает, что нимфетка его соблазнила. Набоков дает понять, что мы должны относиться к словам Гумберта с долей скептицизма: он все время жалуется на свою пленницу, но мы понятия не имеем, что чувствует Лолита.

Джейсон Мэйсон в роли Гумберта Гумерта на кадре из фильма «Лолита»

Что касается фильма, то момент потенциального насилия выглядит достаточно однобоко: героиня, предлагая Гумберту «поиграть», словно бы оказывается добровольной участницей половой связи и вроде как сама делает первый шаг. Все это не может не разочаровывать, поскольку флер необходимой трагедии развеивается и в какой-то мере пропадает смысл разговора об амбивалентности и различного рода подтекстах.

P.S. Мисс Гейз, с вами все в порядке?

Завершая дискуссию о противоречивой природе «Лолиты» 1962 года, хочется вспомнить еще одного персонажа — драматурга Клэра Куильти. Довольно странный герой, который, подобно глубоко зарытой совести, преследует Гумберта в одиссее влечения. В конечном итоге именно он помогает Лолите сбежать, а после безуспешно предлагает сняться в порнографических фильмах. Любопытно, что герой Питера Селлерса постоянно кривляется и при первой встрече с Гумбертом беспрестанно повторяет слово «нормальный». Он будто делает вид, что все действительно нормально, переживать нет причин и никто не выходит за рамки дозволенного. Сложно не заметить тревожные вибрации в воздухе, беззвучно подтверждающие опасения, что подразумевается совершенно обратное. Поэтому, вне зависимости от того, какой вы увидели картину Стэнли Кубрика, единственный вывод, который хочется сделать, это на всякий случай еще раз повторить: то, что произошло с Лолитой Гейз, — не нормально.

Сью Лайон в роли Лолиты на кадре из фильма «Лолита»