Рецензия на фильм «Американское великолепие»

Как там еще был неудовлетворен кадавр, который сразу издох? Вон, Ходорковский – и тот в узилище. Нет бы начал с него или кончил – так ведь в самом расцвете сил. Оба автора и режиссера, Берман и Пульчини – почти его и наши с тобой ровесники, с 64-го года. Это они сейчас только дебют сняли – полнометражный, а раньше какую-то документалку и больше ничего. Пенсия скоро… Нет, Машечка, посмотреть эту нетупую в общем, нетиповую, так же как и неблестящую – обыкновенную для нас с тобой комедию про тихих одноэтажных американцев тебе лично надо совсем по-другому.

У каждого из наших есть не убогое "второе Я", а полноценное параллельное существование. И у меня есть, сама сообразишь. Но ты помнишь, как в детстве тебя устроили в мультстудию к Котеночкину, а ты съездила три раза и бросила? Цветочек у тебя, видите ли, не согнулся с третьего раза. Ты и музыку так же бросила, но музыка – ладно, это моя беда. А вот в мультстудии тебе было явно светлое будущее, и ванна, и кофе, и какава с чаем. Ты ж одну и ту же поганку можешь повторить на бумаге до бесконечности, и это будет одна и та же поганка. Просто у тебя она будет специфическая, с лаконичным и ярко выраженным отношением к действительности, а на курсах, наверно, начали с типовых мультипликационных цветочков, а это тоска, конечно. Но, короче, те комиксы, которые ты рисовала про меня в школе – как я бегу за автобусом в бигудях, и все с подписями, все путем – от них я до сих пор хмыкаю в голос, даже если просто вспоминаю. Смешно потому что. Поэтому главный герой "Американского великолепия" – это и есть твое параллельное существование. Он – ты, именно раз ты снаружи живешь ровно наоборот. То есть, конечно же, слава богу, что снаружи, там, благополучные Пашка-Наташка-дом-быт, и можно не работать. Но герой – он тоже по комиксам, а прославился с этим во как, хотя и далеко не с детства, и рисовать не умеет, а только сюжет и подписи (но, между прочим, Майя Львовна всегда про твои сочинения говорила, что они "литературно одаренные", а за мои только пятерки ставила, без единого слова). То, что он – по комиксам, и как он с ними, и все, что из этого вытекает – для вас самая принципиальная вещь.

Короче, он – это все то, чего тебе вроде бы не хватает, как ты сама считаешь, но вот что интересно. Мужику хоть пять параллельных существований предоставь в оплаченном виде, а он все равно недоволен. Там снято так, что реальный мужик, зовут Харви Пикар, жив до сих пор, как раз недавно вышел на пенсию – он и сам регулярно появляется в кадре. И жена появляется. Ну, крокодила, но они подходят друг другу. Комментируют. А в то же время само кино – про историю его жизни, и достаточно реалистическое. Харви Пикара "в жизни" играет супер-пупер ныне культовый в Америке артист Пол Джаматти (из "Часа расплаты" – тот, который дружбан, ты все равно не смотрела). Только это не значит, что он прямо Джордж Клуни – нет, он тоже урод, только культовый. Жену "в жизни", правда, подобрали посимпатичней, хотя мы не знаем эту артистку (Хоуп Дэвис). Но и вообще вся бодяга с кино – она тоже не с потолка. Харви Пикар – автор реально знаменитых комиксов под названием "Американское великолепие", издающихся уж тридцать лет, и за тридцать лет Харви бывал и в театре, и в телевизоре. Так вот он до сих пор брюзжит, как подорванный, по любому поводу. И явно дело не в том, что он – не Джордж Клуни, а ты – красивая. Так же как дело не в том, что никаких мультстудий в его личном детстве не было. Пересекается в вас только то, что он аналогично страдал канцерофобией и ни черта не мог решить задачку по математике. Но дело даже не в том, что его недостатки и комплексы – это твои страхи и предубеждения.

Тут я для посторонних, а ты сама посмотришь, но у него там, когда уже вторая жена бросила, и голос навсегда пропал, и в родной больничной регистратуре удавил бы всех сразу, и еще тетка в магазине именно перед ним в очереди в кассу оказалась старой еврейкой, выторговывающей полдоллара за шесть стаканчиков – ну, они же два доллара стоят, а она хочет за полтора, и плетет что-то громкое и характерное, и даже кассирша уже в каталепсии – вот тут вдруг пробудилось желание прийти домой и расчертить бумажку. Расчертил, не поленился. А был у него знакомый по разряду общего хобби – известный комикс-художник, и Пикар ему эту бумажку принес и не постеснялся. А тот посмотрел и даже не заржал – просто сразу говорит: "Ну, ладно, я тебе все это нарисую". И так Харви стал автором. Не постеснялся, представляешь? Но он именно не Супермена и Супергерлз рассказывал, а вот тетку из магазина и заодно сотрудничков по больничной регистратуре, и как бежит за автобусом, и дальше – как познакомился и живет с этой третьей женой. И как она его достала. Все наперекор тебе. Про меня такое не сняли.

Кстати, там ржачки много – нашей, прикольной, хотя любому постороннему покажется – ну, явно отмороженное кино. Ох, я не буду про режиссуру с драматургией, ты все равно по-хорошему не поймешь. Недостатков навалом, но дело опять не в них. Но и сама ты, когда будешь смотреть, тоже будешь думать совсем не про то, в чем дело. Я ж знаю, с кем ты себя тут же идентифицируешь – с той сокурсницей из булочной, у которой "сложилась личная жизнь". После института – муж, дети и каждый день в одну и ту же булочную по той же самой улице на собственной машине. Три метра. Пикар не успел на нее запасть, тут же начал завидовать: у него и машины нету. А она ему: "Ты знаменитость, ты знаменитость". Вот-вот. Ты, конечно, идентифицируй, сколько хочешь, только сестру не обманешь. Она внутренним взором видит. И самое для сестры прозорливое, что впечатление от просмотра этого фильма лично у тебя описывается твоей же любимой, можно сказать, программной идеей: "Допустим, ты пробьешь стену…". Для тех, кто не дружит со Станиславом Ежи Лецем, я досказывать не буду. Фиг вам. Но дело именно в ней, в идее. В ней все дело, зачем тебе надо смотреть и почто я публично тебя к этому призываю.

Наше гребаное поколение, включая и тебя, Машечка, пришло, я бы сказала, в мир с одним, но ценным наблюдением. У других это так сильно не работает. Наблюдение в том, что единственная страховка относительного довольства – постоянно выискивать, а что плохо. Что-то в каждый данный момент обязательно должно быть плохо, хоть в проекте, хоть как, но должно. Даже если "все хорошо, все просто замечательно". Но только когда что-то плохо, мы спокойно засыпаем. И мы это "плохо" с абсолютно чистой совестью закрываем надежным, хорошо темперированным параллельным существованием: "А вот если бы… А вот тогда… Эх… Прошлого не вернешь". Четвертый сон Веры Павловны. Но если "плохо", не дай бог, в какой-то момент не выискивается – туши свет, ща все крякнет. И мы эту политику выискивания страховки проводим, в отличие от других, совершенно сознательно. Это политика, что и доказано "Американским великолепием", тихо хоронящим нас, как класс. Это политика поколения, а поскольку из всех нас кино – про тебя, значит, ты, Машечка, лично отвечаешь, чтобы мы прожили, как обещали, именно великолепно. Ве-ли-ко-лепно… "Че-ло-век… Это великолепно, это звучит – гордо… Наполеон… Бонапарт…" – говаривал пьяный Сатин. Вот обеспечь и не морочь голову. Твоя жизненная задача – прожить уж так, чтобы комар носу не подточил. Если до сих пор не поняла.

Если сказать красиво: мы были последние, помнившие, что значит совершенство, и ровно потому имели по жизни одно сплошное убожество. Но в этом и состояла наша большая чистая радость.

Текст: Екатерина Тарханова