Рецензия на фильм «Капитан Волконогов бежал» — ироничную антиутопию о сталинском СССР с Юрой Борисовым в роли совестливого чекиста

Капитан Волконогов (Юра Борисов) работает силовиком в Советском Союзе 1938-го — специализируется на пытках заключённых, из которых нужно выбить признание в антигосударственной деятельности. Он знает, что этих людей убивают ни за что, и потому не сильно удивляется, когда и его отдел в полном составе отправляется на расстрел. Волконогову удаётся сбежать, но радости от этого мало: вскоре к нему в видении приходит мёртвый товарищ-чекист (Никита Кукушкин) и заявляет, что все они попали в ад, и капитан окажется там же, если его не простит хотя бы один из родственников замученных им людей. Так что он хватает папку с делами и отправляется по адресам — пока его пытается поймать майор Головня (великий Тимофей Трибунцев), страдающий от прогрессирующего туберкулёза.

Юрий Борисов в роли Волконогова на кадре из фильма «Капитан Волконогов бежал»

Снимать кино о сталинских репрессиях в России 2021-го — дело неблагодарное. Не потому что это какая-то запретная тема (пока ещё, к счастью, нет), но потому что к ней очень сложно подобрать нужную интонацию и правильный язык. Будешь прятать смыслы за метафорами — обвинят в манерности и несмелости. Скажешь прямо — назовут пошлым. Правильные смыслы со временем затёрлись, застирались, превратились в набор клише: кровавую «гэбню», миллион расстрелянных лично Сталиным и коммунальные квартиры, где люди готовы перегрызть друг другу глотку за лишние квадратные метры. И уже не важно, насколько эти мифы правдивые или нет (этот вопрос мы оставим разборам на YouTube), главное, что говорить о них серьёзно стало совершенно невозможно.

Никита Кукушкин в роли Веретенникова кадре из фильма «Капитан Волконогов бежал»

Авторы «Капитан Волконогов бежал», Наталья Меркулова и Алексей Чупов, решили проблему изящно. Они не стали отказываться от мифов — напротив, только их и оставили. Их СССР 1938-го подчёркнуто условен: в нём летают огромные красные дирижабли, члены неназванной силовой структуры (хотя очевидно, какая имеется в виду) ходят в стильных красных трико, в свободное от пыток время упражняются в гимнастике и больше напоминают сорокинскую опричнину, чем реальный НКВД. Отсюда же, кажется, и странная телесность в их отношениях (герои Никиты Кукушкина и Юры Борисова часто ведут себя не как обычные приятели).

Советский Союз в «Волконогове» — абсолютно сюрреалистичное пространство, где невиновных людей расстреливают, ведь они могут совершить преступление когда-то потом, а молодых чекистов на казнях учат стрелять точно в основание черепа, чтобы «экономить время и амуницию». Это вроде бы чистая антиутопия, и далеко не из сложных: не зря же Чупов с Меркуловой артикулируют условность своего киномира. Стилистическим решением, навевающим ассоциации с супрематизмом Малевича и русским авангардом в целом (то есть ровно тем искусством, которое, как и сам Волконогов, оказалось не нужно сталинскому СССР). Странными деталями вроде заводчан-карликов, противогаза как метода пытки или чахоточного майора, из которого красная зараза льётся кровью через рот. Открытой или подспудной иронией, которая сквозит даже в относительно серьёзных сценах. Но тут-то и кроется главный режиссёрский трюк: «Волконогов» пугает не правдой жизни и страшной информацией из архивных документов, а тем, что его фантастический, явно гиперболизированный Советский Союз всё равно оказывается не особенно далёк от истины.

Юрий Борисов в роли Волконогова на кадре из фильма «Капитан Волконогов бежал»

Здесь и магистральный сюжет, в общем-то, сказочный — и не только потому, что рассказывает о чекисте, у которого проснулась совесть. Каждый родственник, которого посещает Волконогов в поисках прощения, не столько живой человек, сколько один из архетипов советского гражданина. Кто-то от горя затвердел и посуровел, кто-то сошёл с ума и теперь несёт шизофазический бред, один отказался от осуждённого сына и продолжает верить в справедливость власти, другой просто запил и повесился. Что-то похожее Чупов и Меркулова уже делали в сериале «Колл-центр», где за жанровым сюжетом так же скрывался калейдоскоп из каноничных для России образов, эдакий примитивистский (но не примитивный) портрет страны, которую, как известно, умом не понять и никаким сценарием не измерить. Но в «Волконогове» выходит лучше: может, из-за временной дистанции и, следовательно, некоторой отстранённости от эпохи; может, потому что в этом путешествии у нас есть конкретный проводник. Герой Борисова с по-детски наивными глазами мучительно пытается осмыслить собственные преступления — но не находит для них слов. Даже раскаиваясь, он называет пытки «особыми методами», цитирует номера статей и говорит заученными фразами из методички. «Вы что, пытали его лучше, чем фашисты?» — прямо спрашивает у него дочь одного из расстрелянных, прошедшего через лагеря режима Франко в Испании. И Волконогов не знает, что ответить: получается, что лучше.

Тимофей Трибунцев в роли майора Головня на кадре из фильма «Капитан Волконогов бежал»

Проблема языка — вообще одна из интереснейших в фильме. В одной маленькой, но показательной сцене тут компания бездомных обсуждает «правильное» название зависшего над городом летательного аппарата: один говорит, что по-русски его правильно называть немецким словом «цеппелин», другой — что греческим «аэростат», третий — что французским «дирижабль». Чупов и Меркулова показывают страну, которая отчаянно ищет «свой путь» и отстранилась от мира, но так и не научилась называть вещи своими именами: и «предатели» у нас почему-то те, кто никого не предавал, и «шпионы» те, кто никогда не шпионил, и в «правовом государстве» нет никаких прав, кроме права умереть. Опять же, обо всём этом принято говорить, нахмурив брови и цитируя, скажем, Солженицына, — но авторы «Волконогова» понимают, что так их никто не услышит. У них, в отличие от героев, никаких проблем с языком нет: фильм острит, шутит и очень колоритно ругается (непонятно только, что с этим всем делать в российском прокате, учитывая законы о нецензурной лексике). В нашем кино вообще не часто встретишь настолько живую речь, как здесь.

Забавно, что картина заканчивается песней Shortparis — группы, которую часто ругают за показной нонконформизм и любовь к расплывчатым метафорам, вроде бы протестным и острым, но ничего толком не говорящим. «Капитан Волконогов бежал» по методу полностью противоположен песням модного бэнда. Чупова и Меркулову абстракции не интересуют, они бьют точно в лоб — но делают это с такой хитрой ухмылкой, что им хочется простить любую пошлость. Но как ещё говорить о банальности зла, как не на его же языке?