Рецензия на фильм «Лило и Стич»: у Disney наконец получилась удачная адаптация?

Игровой ремейк «Лило и Стич» накрыл волной ностальгии и умиления мировой прокат и уже заработал свыше 600 миллионов долларов, шесть раз окупив бюджет. Рассказываем, насколько удачно Disney переосмыслил культовый мультфильм нулевых, который когда-то номинировался на «Оскар». 

В Объединенной Галактической Федерации беда: ученый Джамба (Зак Галифианакис) создал неубиваемого и сверхумного монстра — Эксперимент 626 (Крис Сандерс). Синий шестилапый зубастик бежит из тюрьмы, крадет звездолет и добирается до Земли, падая на гавайский остров Кауаи. Джамба и Пликли (Билли Магнуссен), специалист по землянам, пускаются в погоню. Отбиваясь от преследователей, 626 адаптируется под песика и втирается в доверие к шестилетней Лило (Майя Кеалоха). После смерти родителей девочке как никогда нужен друг. А ее старшей сестре Нани (Сидни Агудонг) не помешает чуточку покоя. Девушке пришлось отказаться от амбиций и взять неподъемные родительские обязательства, лишь бы любимую Лило не забрала служба опеки. Соцработница Кеоке (Тиа Каррере) дает Нани неделю, чтобы привести дела в порядок, но с неуправляемым ушастиком в ее жизнь врывается еще больший хаос.

Майя Кеалоха в роли Лило на кадре из фильма «Лило и Стич»

Адаптация «Лило и Стича» Криса Сандерса с самого начала казалась исключительно коммерческой затеей неугомонно прожорливой студии Disney: мультфильм настолько крут, что за 20 лет ничуть не устарел и не нуждался в переработке — это все-таки не сказка про угнетенную принцессу, а поучительная история о травмах, семье и дружбе, добре и зле, что уживаются в каждом из нас. Однако режиссер фильма — Дин Флейшер-Кэмп, номинант на «Оскар» за анимационный фильм «Марсель, ракушка в ботинках» — находит в знакомом сюжете новые точки напряжения. Он не переснимает оригинал по кадрам, напротив, силами CGI и натуралистической манерой съемки меняет композиции, характеры и общую интонацию истории.

Лайв-экшен смещает фокус с рефлексии детского одиночества, внутренней пустоты и агонии, что связывают Лило и Стича, на проблемы старшей сестры. Флейшер-Кэмп сознательно расширяет понимание «оханы» — семьи. Основа концепции — «никто не останется позади» — в случае молодой Нани, жертвующей всем ради Лило, как раз и требовала критического переосмысления. Мультяшный мир при всей своей укорененности в сложных чувствах героинь мог позволить себе некоторую условность и баловство с персонажами. А реальный требует хотя бы минимального уровня достоверности. Вот и Нани теперь правдоподобно устала и отчаялась быть и сестрой, и материнской фигурой. Не раз и не два она попросит Лило стать реалисткой и войти в ее сложное положение. С той же частотой друзья Нани, соседка Туту (Эми Хилл) и ее сын Дэвид (Каипо Дюдуа), напоминают барышне о ее неисчисляемых талантах и забытой мечте стать морским биологом. 

Стич на кадре из фильма «Лило и Стич»

Благодаря введению дополнительных персонажей охана уступает место «ханаи» — традиционной практике коренных гавайцев воспитывать детей в общине: осиротевшим сестрам теперь есть на кого положиться. Поверх линии Нани также рисуется контекст жизни местных — трудоустройство только в сервисном секторе, безработица и долги по счетам. Ближе к финалу девушке приходится кричать, что она и ее сестра — тоже часть американского общества и нуждаются в заботе. По-взрослому переосмысленный сеттинг и «герл-боссификация» Нани очень подкупают. Однако многие увидели в фильме пропаганду и обеление социальных служб, годами разъединяющих семьи коренных народов. Взять хотя бы линию Кобры Бабблза (Кортни Б. Вэнс): по мультфильму этот громила-антагонист — бывший сотрудник ЦРУ, символично ушедший работать в не менее властные органы опеки, а по фильму — нелепый и мягкий нравом агент под прикрытием.

Майя Кеалоха в роли Лило на кадре из фильма «Лило и Стич»

Из-за смены акцентов важные смысловые опоры оригинала в фильме смешались в неразборчивый шум — и это при дополнительных 20 минутах хронометража. У Криса Сандерса проблемы дисфункциональных семей, буллинга, дружбы и утраты легко уживались с вопросами научной ответственности и даже отцовства. Флейшер-Кэмп сильно упрощает повествование, теряя суть истории между серьезностью и инфантилизмом. Вместо Капитана Ганту роль циничного злодея исполняет инопланетянин Джамба. Прежде парадоксальный ученый, по-отечески любящий свое создание, превратился в беспринципного и туповатого охотника в теле Зака Галифанакиса. Изменилась и Лило: от характера аутсайдерки, плаксы и бунтарки, остро переживающей ссоры с сестрой, смерть родителей и социальную изоляцию, сохранилась лишь ее непоседливость. 

Сидни Агудонг в роли Нани на кадре из фильма «Лило и Стич»

«Лило и Стич» погружает в бушующий быт неугомонной девочки, так трогательно и точно сыгранной талантливой малышкой Майей Калохой. Танцы Хула, океан, музыка Элвиса Пресли, блуждание босиком по уютным тропинкам — милые образы из мультфильма оживают в полный рост. Но пусть в бешеном комедийном ритме фильма и полно сентиментальных моментов, ему все равно остро не хватает меланхоличных пауз. Сценаристы избавились от ряда грустных эпизодов оригинала, что деформировало отношения Лило и Стича. Между ними нет противоречий — именно они делали взаимную привязанность сложной и трогательной. Мультяшные персонажи не только дурачились и нервировали взрослых, но и долго притирались, ругались, с обидой расставались, вскрывая и переваривая свою внутреннюю боль, параллельно выступая друг для друга духовным приютом — вот она и есть охана, когда чужой становится родным, а все хорошее и плохое делится поровну. 

Лило и в фильме перевоспитывает инопланетянина, однако так и не учит малыша главной мудрости: «Может, вместо того чтобы разрушать, ты что-нибудь построишь?» Дружба с пришельцем, когда-то полная прозрений, в игровой адаптации превращается в уход за взбалмошным зверьком. Стич нужен драматургически, чтобы Лило повзрослела, осознала свою ответственность за близких и наконец отпустила барахтающуюся в родительских задачах Нани в собственное плавание.

«Лило и Стич» не поддается глубокому анализу или едкой критике — это кино предназначено для детской аудитории и при всех проблемах очень обаятельно. Недостачу надрыва лента компенсирует трепетным отношением к наследию оригинала. С каждой сценой сердце миллениала будет сжиматься от наплыва чувств — когда горьких, когда радостных, — идущих откуда-то прямиком из детства: вот она эмоциональная опора для уставших взрослых!