Рецензия на фильм «Моди: Три дня на крыльях безумия» — фривольную фантазию о буднях Модильяни в Париже

Несмотря на возвращение к актерской стезе в фильма «Жанна Дюбарри», имя Джонни Деппа все еще чаще ассоциируется со скандалами, чем с новыми кинопроектами. Слухи о возрождении пиратской франшизы пока остаются слухами, а главным уголком безопасности Деппа стал кинофестиваль в Сан-Себастьяне, который первым оставил отмену в прошлом. Сначала актеру в 2021 году преподнесли премию за персональные достижения, а в 2024-м на приморском смотре состоялась премьера режиссерской картины Деппа «Моди: Три дня на крыльях безумия».

Еще молодой, но уже будто бы не подающий надежд художник Амадео Модильяни (Риккардо Скамарчио) стал одной из легенд Монмартра и Монпарнаса. Хулиганские выходки и реверансы мужчины, который водит дружбу с кистями, вином и Хаимом Сутиным (Райан МакПарланд), стали частью инфраструктуры Парижа, без которой город сложно представить. За иллюзией «Праздника, который всегда с тобой» прячется тоска от непризнания и вечная нужда: пропитанные трагедией портреты кисти Модильяни не продаются на уличных развалах, а коллекционеры не спешат поднимать цену. Последняя надежда перед бездной отчаяния: состоятельный любитель искусства Ганья проездом будет в Париже и может пополнить багаж парой полотен, что существенно утяжелит пустые карманы Моди.

Риккардо Скамарчио в роли Амадео Модильяни на кадре из фильма «Моди: Три дня на крыльях безумия»

Одним из духовных вдохновителей проекта стал Аль Пачино — актер появится ненадолго в роли того самого Ганья. Пьеса Дэнниса МакИнтайра о Модильяни ему попалась еще в 90-е, и Пачино загорелся желанием снять биографическую картину о художнике, а Джонни Деппа задействовать как актера. Время и занятость внесли коррективы, и 20 лет спустя кандидат на главную роль оказался в кресле постановщика, а партию художника исполнил Риккардо Скамарчио — актер, который уже успел примерить пальто Караваджо. История сослагательного наклонения не признает, а потому сокрушаться о том, что проект не был реализован вовремя, не будем. Но из сегодняшнего дня на сюжет удается посмотреть только через призму медийных и судебных злоключений Деппа — в фигуре Модильяни то и дело сквозит любовь и жалость к самому себе как непонятной творческой единице. И обида на весь мир вокруг.

Риккардо Скамарчио в роли Амадео Модильяни на кадре из фильма «Моди: Три дня на крыльях безумия»

Модильяни действительно при жизни воспринимался «одним из», но не единственным в своем роде, вечная слава пришла посмертно. Париж начала XX века наводнили писатели, художники и поэты всех мастей. Итальянский еврей Амадео страдал и от антисемитизма окружающих, и от собственного вздорного характера — его личность покрыта патиной времени, слухов и домыслов. Потому форма байопика, где фильм предлагает три дня, вырванных из потока жизни, кажется наиболее верным и органичным решением. Личность Модильяни не впервые оживает в кино: была картина с солирующим Энди Гарсиа («Модильяни») и «Монпарнас-19» Жака Бера — обе говорили об увядании художника и скульптора. «Три дня» не подводят черту могильной плитой перед титрами, но все же оставляют чувство обреченности.

Аль Пачино, Джонни Депп и Риккардо Скамарчио на съемках фильма  «Моди: Три дня на крыльях безумия»

Впрочем, драму с традиционными для жанра терзаниями гения и этюдами с кистью перед холстом затыкает за пояс устаревшая комедия и жанровые выкрутасы родом из «Пиратов Карибского моря». Сложно не сравнить вальс Моди по мощеным улочкам с неуверенной поступью Джека Воробья (простите, капитана Джека Воробья), которого штормило от волн и спиртного. Художник шатается по Парижу с закадычными товарищами, попадая в разные передряги — разумеется, не по своей воле. Место романтики отдано визитам к поэтессе и критикессе Беатрис Гастингс (Антония Деспла), а фатумом неминуемой кончины выступают кашель и образы солдат с фронтов Первой мировой войны.

С одной стороны, «Моди», несмотря на заявленную хулиганистость, дух бунтарства и практически рокерскую удаль, вышел фильмом упрямо старомодным — опоздавшим на 20 лет. С другой — озорство и мальчишество Деппа как постановщика выглядят инфантильно и совсем неубедительно: протест как форма коммуникации провоцирует не обожание, а скорее жалость и сочувствие. В череде обязательных для байопиков сцен, бессовестной романтизации Парижа прошлого века и сомнительных юмористических этюдов выделяется, пожалуй, всего одна деталь. Заряженный на гэги персонаж Сутина будто навечно повязан с мухами, тараканами и кузнечиками. Букашки стали одним из главных символов в культуре на заре прошлого века — от «Превращения» Франца Кафки до «Мухи-Цокотухи» Корнея Чуковского. Маленькие люди перед лицом больших катаклизмов чувствовали себя насекомыми, попавшими в ловушку эпохи. И если что и можно вынести из «Моди», то это не трагедию непризнанного гения, а сосуществование на грани выживания множества талантливых людей, будто в муравейнике (ну или в Улье).