Рецензия на фильм «Онегин»: Сарик Андреасян иллюстрирует классику

Сложно миновать синдром самозванца, берясь за написание синопсиса «Онегина» — фабулы, знакомой даже тем, кто избежал чтения романа Пушкина еще в школе. Петербургский франт, отечественный Чайльд Гарольд Евгений Онегин (Виктор Добронравов) покидает город и устремляется в деревню, когда дядя «не в шутку занемог». Дяди не стало, осталось наследство и пресыщенность жизнью, отвлечься от которой позволяют беседы с пылким поэтом Ленским (Денис Прытков) и редкие вылазки в гости, допустим, к Лариным — помимо маменьки (Алена Хмельницкая) у самовара ждут две девицы на выданье, Ольга (Татьяна Сабинова) и Татьяна (Лиза Моряк).

Денис Прытков в роли Ленского на кадре из фильма «Онегин»

Свершилось: пройдя весь круг жанровых коллизий, от туалетных комедий до сумасбродной супергероики, деятельный режиссер и продюсер Сарик Андреасян устремил свои творческие амбиции в самое сердце русской культуры — к слогу Александру Сергеевича. Но школьные учительницы русского языка и литературы, которые бережно хранят томик Пушкина под подушкой, могут и дальше спать спокойно. Надругательства в значении ревизии или переосмысления не произошло: текст романа последовательно переведён в прозу, стихотворные строки то и дело проскакивают («Уж небо осенью дышало»), но все интенции устремлены к букве автора. Неспешно и почтенно режиссерская рука перелистывает заученные строфы и иллюстрирует сюжетные отрывки: множеству авторских отступлений досталась лишь меташутка. Провинциальные лица, как бутоны, распускаются в диалогах, в комнатах становится люднее, а конфликт соперничества неженатых бар очерчен конкретнее, но изменения можно назвать косметическими.

Алена Хмельницкая на кадре из фильма «Онегин»

Щеки пылают, сердца бьются — «история любви, покорившая мир» начинается с романа Сэмюэла Ричардсона: супруга Андреасяна Лиза Моряк краснеет и робеет, Виктор Добронравов смотрит не моргая в глаза. Артисты, сыгравшие Онегина и Ларину, явно старших книжных, что уже обсудили в Сети, но, за исключением пары фраз, где несоответствие рябит, вольность не вызывает предрассудков или праведного гнева. «Онегин» вообще не очень-то вызывает хоть какие-то чувства. 

Виктор Добронравов в роли Евгения Онегина

Английский сплин, или та самая русская хандра, — именно то, что всецело охватывает душу критика, когда приходится браться за письмо зрителям и сочинять отповедь новой костюмной картине Андреасяна. Михаил Локшин в «Мастере и Маргарите» для недовольных (к коим мы не относимся) оставил подсказку: мол, когда замысел не очень удался, можно вежливо и деликатно сказать «проделана большая работа». Сарик подсказок и реплик для адресатов не предлагает — работа проделана, но измерить ее аршином сложно. Множество текстов, интервью и обзоров со съемок рассказывают о кропотливом труде костюмерного и декораторского цехов и даже живописцев! Платья сшили, полотна написали и дворец воссоздали. Внимание к деталям и погоня за исторической достоверностью автоматически вызывают уважение, но почему-то рационально зафиксировать богатое убранство и любопытные ракурсы оператора Кирилла Зоткина получается, а по-зрительски проникнуться картиной целиком — совсем нет.

Все действие отдает нескончаемой условностью и скупым павильонным запахом даже во время сцен на натуре. Будто бы пока еще не фильм, а инсценировка отдельных эпизодов. За два с лишним часа на экране нет ни жизни, ни воздуха — скорее папье-маше из цитат. Причем цитат не только из Пушкина, но и, допустим, из фильмов Джо Райта — можно увидеть реплики и из «Анны Карениной», и из «Гордости и предубеждения». Но разбирать мозаику по кусочкам не очень-то занимательно: все пути ведут в театр, из театра перекочевал на экран и Онегин — Виктор Добронравов уже с десяток лет играет Евгения в спектакле Вахтанговского театра, там же Владимир Вдовиченков занимает пост рассказчика — в фильме актер то и дело провожает зрителя до следующей сцены новой строфой. Правда, спектакль Римаса Туминаса близок к гениальному и уже стал великим наследием автора: постановщика и бывшего худрука, увы, не стало на прошлой неделе. А «Онегин» — действие проходное, не оставляющее за собой шлейфа соприкосновения ни с большой классикой, ни с большим чувством.