Рецензия на фильм «Подельники» — морозный вестерн с Юрой Борисовым и Павлом Деревянко

В маленькой деревне где-то в Пермском крае происходит убийство — местный авторитет Витя Людоед (Павел Деревянко) закалывает на пьянке Сашу (Константин Балакирев), художника-самородка. Виновный наказан, правда, не будет — вместо него в тюрьму сядет его брат «с придурью», и даже местная полиция встанет на сторону вора в законе: ведь его обозвали «козлом», а, значит, он убил «по понятиям». Только сын Саши, маленький Илья (Ярослав Могильников), решит отомстить. А вернувшийся недавно из города Пётр (Юра Борисов) — когда-то подававший надежды биатлонист, а теперь просто физрук — ему в этом поможет. Но только после того, как парень отбегает «три по пять» и научится попадать по всем мишеням из положения лёжа.

Лиза Янковская в роли Насти на кадре из фильма «Подельники»

То, что по описанию звучит как сводка хроники из «Криминальной России», в руках режиссёра Евгения Григорьева становится основой для классического сюжета вестерна. Вор Витя Людоед — тот же бандит с Дикого Запада, живущий по общепринятым, но нигде не закреплённым блатным правилам. «Здесь закон — тайга», — скажет он герою Борисова, и эту фразу легко представить в устах какого-нибудь Ли Ван Клифа (разве что тайгу придётся заменить на что-то более подходящее географически). Сам биатлонист Пётр — вполне себе современный ковбой, бродящий по улицам с ружьём наперевес: приехавший извне герой, не согласный с местными порядками и желающий что-то поменять. Его отношения с ребёнком убитого — тоже традиционный жанровый троп: вспомните «Железную хватку», хоть коэновскую, хоть с Джоном Уэйном. Да и сама деревня выглядит как идеальное место для жестоких разборок. Дикий Восток как Дикий Запад, затерянное во времени мифическое пространство, докуда ещё не успела дойти цивилизация (даже телефонной связи там нет). Место, где отпевают людей те же, кто их убил.

Юра Борисов в роли Петра на кадре из фильма «Подельники»

Но если «Подельники» и вестерн (а точнее, истерн), то ревизионистский. Григорьев любопытно встраивает жанровые элементы в сеттинг захолустной России, но на этом не останавливается, а начинает их тихо деконструировать, играться с ними, собирать во что-то совершенно другое. Борисов, безусловно, ковбой, но только ружьё у него спортивное и убить может разве что выстрелом в глаз. Дома его заждалась скучающая жена (Лиза Янковская), а мстить он никому на самом деле не собирается, просто хочет дать Саше способ вырваться из замкнутой вселенной села, чего сам так сделать и не смог. Даже устрашающий Витя Людоед оказывается совсем не тем человеком, каким его представляешь: он жестокий, да, но в то же время какой-то обаятельно нелепый, отчаянно не вписывающийся ни в этот мир, ни тем более в какой-то другой. Медведь-шатун, проснувшийся не в том веке и случайно забредший к людям — и теперь неловко размахивающий лапами на сельском танцполе, а на праздник Масленицы одевающийся как комиксный злодей (откуда он взял такой костюм, причём, совершенно непонятно — да и не особо важно). Деревянко и играет его с какой-то дикой эксцентрикой, что особенно заметно на контрасте с тихим Борисовым, просто органично существующем на экране.

Юра Борисов в роли Петра на кадре из фильма «Подельники»

Важно помнить, что режиссёр Григорьев в первую очередь документалист (он сделал, например, «Про рок»). И к выдуманному миру «Подельников» он относится с тем же вниманием, что и к реальному. Ему не так интересен сюжет о мести — с ним, допустим, всё ясно, — как в целом удивительная параллельная вселенная, в которой оказались его герои. Он часто отвлекается от магистральной линии и просто показывает зарисовки из жизни села, свежим взглядом оценивает то, что для местных жителей давно вошло в норму. Маленький парень пытается понять, почему «козёл» и «петух» для вора — одно и то же, кого там все «опускают» и на что обиделись «обиженные». На поминках вдруг включают песню о погибших на Великой Отечественной солдатах, чтобы одну смерть заглушить миллионом. Жена убитого просто сидит 40 дней, потому что так надо. Герой Борисова смешно объясняет ситуацию жене, не понимающей, почему убийство за оскорбление — это «естественно» (на что та закономерно заявляет: «Дичь»). На воровскую, да и ковбойскую романтику «Подельники» смотрят несколько отстранённо, как бы с документальной дистанции. И выясняют, что всё это, конечно, невозможная глупость.

Не зря главный повторяющийся визуальный приём здесь — взгляд камеры через линзу подзорной трубы, случайно выхватывающей отдельные сценки из жизни деревни и пристально вглядывающейся в детали. То, что другой режиссёр оставил бы на фоне, Григорьев выводит в авангард, общее оказывается для него интереснее частного. «Подельники» могут показаться фильмом слишком, что ли, лоскутным, нескладным, собранным из разрозненных кусков и непохожих интонаций. Но в этом и его сила — в магическом столкновении жанрового и реального, во всех маленьких странностях, из которых собирается ни на что не похожий портрет забытого всеми и живущего себе на уме общества. Ну а как ещё снимать кино про край, где коми-пермяцкая мифология соседствует с православными обычаями, а бандитские законы становятся чуть ли не религией? Только так же эклектично, безумно, странненько, без оглядки на весь остальной мир.