Подростки, рептилоиды и тиндер: все что нужно знать о сериале «А теперь — апокалипсис»

Улисс — типичный гомосексуал из Лос-Анджелеса, который снимает квартиру вместе со своим другом-качком Фордом, типичным натуралом, с которым Улисс тем не менее тайно надеется когда-нибудь переспать. А пока Форд наслаждается обществом своей прагматичной девушки Северин, Улисс ночи напролет видит странные сны, в которых гигантские рептилоиды насилуют местного бомжа. Где-то на другом конце города его лучшая подруга Карли пытается построить карьеру актрисы, параллельно подрабатывая вебкам-моделью. Ее парень Джетеро играет труп в телевизионных сериалах и тщательно скрывает ото всех свои странные сексуальные пристрастия.

В один прекрасный вечер Улисс знакомится с загадочным Габриэлем, который каким-то образом оказывается связан с его ночными кошмарами. По всей видимости, рептилоиды в Лос-Анджелесе самые что ни на есть настоящие, и, более того, на них уже открыта охота.

Увидев сценарий Грегга Араки, написанный совместно с секс-колумнисткой Vogue Карли Скьортино, будущий продюсер сериала «А теперь — апокалипсис» и один из самых интеллектуальных режиссеров Америки Стивен Содерберг схватился за голову. Это был самый сумасшедший питчинг сериала в его жизни. Сам Содерберг как никто другой знает толк в безумии — стоит только вспомнить его недавний триллер «Не в себе». Однако когда дело касается Грегга Араки, безумие получает особый привкус: это смесь галлюциногенов, шугейза и старой доброй эротики времен VHS. Все эти три составляющие можно найти в любом из тринадцати фильмов режиссера: от кровожадного «Поколения DOOM» до надрывной «Загадочной кожи».

«А теперь — апокалипсис» — это квинтэссенция всего когда-либо снятого и написанного рукой Араки. Знакомый с его творчеством зритель вряд ли будет удивлен сомнительной моральной составляющей и откровенным вуайеризмом сериала — все это мы уже видели в «Нигде», «Ба-бах» и «Полном п.». Неподготовленному зрителю остается только собрать волю в кулак. Араки не собирается ни с кем церемониться, уже на этапе открывающей сцены он ясно дает понять, на чьей территории оказался нерадивый киноман. Здесь собрано все самое жесткое из «Девушки по вызову», все самое неудобное из «Полового воспитания» и все, что заставляло вас краснеть в «Блудливой Калифорнии».

Без лишних слов и откровений Араки продолжает гнуть свою излюбленную линию — он изучает молодежь. Точнее, те метаморфозы, которые произошли с ней со времен выхода «апокалиптической трилогии для тинейджеров». А с того момента, на минуточку, прошло целых 25 лет. Современные young-adults — еще не взрослые, но уже не дети — по признанию самого режиссера, гораздо больше напоминают его персонажей из «Нигде», чем молодежь того времени.

Они живут в мире утопического сексуального разнообразия и поглощающего мультикультурализма — тренды и социальные маркеры молниеносно сменяют друг друга, то, что раньше могли показать лишь в кино, теперь спокойно делают в реальной жизни. За последние десятилетия мир стал куда более хаотичным, чем во времена эпидемии СПИДа или социальной нетерпимости — период расцвета New Queer Cinema, видным представителем которого является сам Араки. Ощущение неотвратимого конца света, когда эмоции готовы буквально взорвать вселенную, перестало быть чем-то субъективным и стало частью цайтгайста, считает режиссер.

В своем новом сериале Араки не без иронии проходится по всем современным архетипам, не забывая о сексуальной эмансипации женщин, возросшей феминизации среди мужчин и буквально поголовной бисексуальности миллениалов. И в то же время он откровенно любуется этим дивным новым миром, будто сошедшим со страниц какого-то сумасшедшего научно-фантастического романа, а заодно пытается переосмыслить то, что произошло с жанром квир-синема за последние годы.

По итогу «А теперь — апокалипсис» ощущается как самый провокационный сериал последних лет, который хочется одновременно отшлепать за плохое поведение и наградить медалькой за храбрость.