Сергей Никоненко: «Мне нравилось обманывать публику»

Как режиссер Сергей снял уже много фильмов: "Елки-палки", "Трын-трава", "Хочу в Америку", "Не хочу жениться" и другие.
Никоненко – ученик Сергея Аполлинариевича Герасимова. Он дважды закончил его мастерскую – сначала актерский факультет, потом режиссерский (мы были однокурсниками). По собственному опыту знаю, что работать с ним интересно и весело. Фантазия его бурлит, сам он, погружаясь в атмосферу творчества, радостно забывает обо всем окружающем и, кажется, не замечает течения времени. Поистине, в такие моменты именно про Сережу Никоненко можно сказать словами из "Фауста" Гете: "Остановись, мгновенье,ты прекрасно!" Он растворяется в искусстве.
Сейчас Сергей мечтает снять фильм о Есенине. И прежде всего я спросила его: почему?

-- В 1971 году нашими прекрасными кинематографистами Геннадием Шпаликовым и Сергеем Урусевским был создан фильм о Сергее Есенине "Пой песню, поэт", где я сыграл главную роль. Но в то время невозможно было снять правдивую картину о том, кого я считаю лучшим поэтом ХХ века. Имя-то его произносить разрешили в нашей стране только году в 1955-м. Но с детства еще он стал завладевать моим сознанием. Мне немного обидно было, что Урусевскому я приглянулся только как типаж (он считал, что я очень похож на Есенина), и когда я почитал ему стихи моего любимого поэта, он сказал: "Ты, наверное, и озвучить его сможешь?". Я был потрясен. Даже предположить не мог, что меня должен озвучивать другой актер.

-- Интересно было работать с Урусевским?

-- По-моему, он гениальный оператор, хотя снимал эту картину и как режиссер. Ведь по своему образованию он был живописец и положил свой талант на жертвенник кинематографа. Я не знаю равного ему оператора. Не случайно его так ценили Пикассо и Леже, они принимали его как своего брата-художника. К сожалению, Урусевский около двадцати лет назад ушел из жизни.

-- А тебе самому хотелось бы сняться в своей картине в роли Есенина?

-- Конечно. Но – возраст…

-- Сценарий уже написан?

-- Написан, и не единожды. И над ним хочется работать еще и еще. Само переписывание сценария приносит удовлетворение.

-- Ты видел американскую версию фильма о Есенине?

-- Видел. С чешским артистом в главной роли. Похоже, этому артисту сказали, что Есенин был бабник, алкоголик и любил подраться. Айседору же Дункан, видимо, сочли идиоткой, которая вышла замуж за этого обормота. Другого они, кажется, не поняли. Не поняли главного: того, что их герой – величайший поэт XX века, нежнейшей души человек. Ну, влюбчивый был… Но он ведь поэт, творец.

-- У тебя есть своя версия смерти Есенина?

-- Конечно. Она основывается на фактах, а все факты говорят, что Есенина убили. Историки,правда,пока сомневаются. Но как объяснить, что у поэта были сломаны ребра, на теле были кровоподтеки, – видимо, били и в пах, били ногами… Все это говорит о насильственной смерти.

-- А не могло это оказаться следствием какой-нибудь драки? Ведь он любил дебоширить.

-- Но вечером перед смертью он закрылся на ключ и просил никого не пускать. А незадолго до того было написано стихотворение "До свиданья, друг мой, до свиданья…" Он предчувствовал свою гибель. Говорил, что скоро умрет. Отсюда и версия о самоубийстве.

-- Пушкин тоже предчувствовал свою смерть, но не покончил с собой, а был убит.

-- Конечно. А поэт Николай Рубцов даже предсказал дату своей смерти. В одном из своих стихотворений он написал: "Я умру в крещенские морозы…".
Так и случилось.
В день смерти Есенина пропала и большая драгоценность – рукопись "Истории беспризорника". Он этим серьезно занимался: по стране бродило множество бездомных детей. (Увы, сейчас проблема беспризорников возникла вновь). А куда делась эта рукопись, не знает никто. Вот бы случилось чудо, и она нашлась!

-- Ты снимаешься как актер почти во всех своих фильмах. Не трудно ли находиться по обе стороны камеры?

-- Да, трудно, но я стараюсь не брать главные роли.

-- И все же актерскую профессию ты не оставляешь? Тебе это интересно?

-- Это моя отдушина. Особенно, когда чувствуешь роль, характер.

-- Съемки лечат?

-- Абсолютно. Если заболел, иди под камеру. Опытные актеры это хорошо знают и никогда не берут бюллетень.

-- У тебя есть свое объяснение этого феномена?

-- Есть. Напомню историю, которая произошла с покойным гениальным актером Николаем Афанасьевичем Крючковым. Он рассказывал: "Сижу в окопе во время одной из съемок, и думаю: зачем мне это надо – сидеть в земле, в грязи, еще простужусь. Все у меня есть – теплый дом, машина, деньги. И вдруг режиссер кричит: "Мотор!" – и я с неподдельным воодушевлением, с криком "ура!" выскакиваю из окопа и бегу в атаку".
Думаю, загадку эту знал и К.С.Станиславский. Он говорил актерам: "Если вы сегодня простужены, у вас насморк, а нужно играть Чацкого или Гамлета, идите на сцену и играйте Чацкого и Гамлета – с насморком, с гриппом, и оправдайте это на сцене, и к концу спектакля все пройдет".

-- А у режиссеров тоже так?

-- Трудно сказать. Я только твердо знаю, что режиссер, как правило, во время съемок не болеет. А когда заканчивается монтаж, перезапись…

-- Инфаркт?

-- Ну, не знаю… но простуда или еще какая-нибудь гадость обязательно прицепятся. А во время работы ни одна зараза не пристает, потому что нервы напряжены.

-- Биоэнергетика?

-- Наверное. Представляешь, если так постоянно жить, снимая, работая, можно ведь лет 200 прожить.

-- А ты помнишь, Герасимов нам говорил: "У вас здоровье государственное. Вы не имеете права болеть!"

-- Но еще он говорил, что на съемочной площадке все должно быть для актера, все должно работать на него. Он имеет право даже капризничать. Единственное на что не имеет права актер – не прийти на съемку. А освободить его от работы на съемочной площадке может только одно обстоятельство: смерть.

-- Есть такое понятие, как школа Герасимова. Как бы ты объяснил, что это такое?

-- По учению Герасимова, мысль должна вызывать чувство и переживания. Ты помнишь нашу однокурсницу Олю Прохорову, которая сейчас живет в Лос-Анджелесе в США? Вот она, учась у Герасимова, работала по системе Станиславского – через физическое действие к ней приходили эмоции. И еще Герасимов всегда говорил, что актер – автор своего образа.

-- Как режиссер ты, в основном, снимаешь комедии. Но и как актер, кажется, в большинстве случаев играл комедийные роли…

-- Может, потому, что еще ребенком в школе сыграл Петрушку. Следующая роль у меня уже была женская. Я учился в мужской школе и играл на новогоднем вечере Снегурочку.

-- Ты был беленький и хорошенький?

-- Да, еще и с девичьим голоском. У меня был парик с косичками и красивое платье. Я учился тогда во втором классе. А Дедом Морозом был десятиклассник с приклеенной бородой. Мне нравилось быть Снегурочкой.

-- Тебе нравилось быть девочкой?

-- Нет. Мне нравилось обманывать и нравилось, что мне верят при этом.

-- Тебе и сейчас нравится обманывать, дурачить зрителя?

-- Ну конечно! А тогда этот актерский зуд только проснулся. В 13 же лет я в пионерском лагере сыграл на чеховском юбилее старика, хотя, выглядел, вообще, лет на 10. И мне вручили огромный торт, который я едва мог удержать в руках. На торте было кремом написано: "Лучшему артисту лагеря". Конечно, судьба моя была решена после этого случая. Я должен был стать только артистом. И хотел стать только театральным артистом, поступал во все театральные вузы и не поступил. А взял меня на свой курс Сергей Аполлинариевич Герасимов, и я счастлив, что судьба распорядилась именно так.

-- Ты выглядишь моложе своих лет, стройный. В чем секрет?

-- Да я просто пашу и пашу и получаю от этого удовольствие. За 33 года я всего два раза был в отпуске. Наверное, причина в этом.

-- Как складываются твои отношения с артистами?

-- У меня никогда не было недомолвок с ними. Мы дружим.

-- В твоих картинах снимается твоя жена Катя Воронина…

-- Не во всех, а иногда, и в маленьких эпизодах.

-- Но это хорошо, что она понимает…

-- Не всегда. Когда она читает сценарий, то, как правило, видит себя в другой роли. Всегда видит себя моложе. Но это понять можно.

-- Твои родители имеют отношение к искусству?

-- Нет. Отец мой был шофером, мама стеклодувом на электроламповом заводе. Брат стал конструктором танков, и его в 45 лет отправили на пенсию. Есть в нашей семье такая шутка: "Все у нас умные, а один – артист".