Соседи на тропе войны: рецензия на фильм «Женщина в окне»

Детский психолог Анна Фокс (очередная сражающая наповал роль Эми Адамс) страдает агорафобией — иначе говоря, боится открытого пространства, распахнутых дверей и большого скопления людей. Днями напролёт она сидит в своей уютной квартире, запивает таблетки вином и подсматривает за соседями. В последнее время её внимание приковывает семейка Расселов, только что въехавших в дом напротив. Их сын Итан напрашивается к женщине в гости, дарит ей соседский презент на новоселье (хотя всё должно быть наоборот), немного жалуется на свою тинейджерскую судьбу, и приятное знакомство, в общем-то, помогает встряхнуться даже самой Анне.

Вскоре к ней приходит и мать паренька, Джейн (Джулианна Мур), но там уже предстоит беседа совсем другого рода: с вином и размышлениями о материнстве. В одну из следующих ночей в окне дома Расселов женщина видит, как новая подруга, вся в крови, падает замертво. Однако когда после её звонка приезжают копы и у Анны собирается вся соседская семейка (от Итана до главы семейства Алистера в исполнении Гари Олдмана), оказывается, что Джейн жива. Правда, выглядит она совсем не как Джулианна Мур, а как Дженнифер Джейсон Ли. Всё списывают на нестабильное психическое состояние героини и, вроде бы разойдясь с миром, пытаются замять неприятный случай. Однако Анна уверена, что убийство произошло на самом деле, и теперь, косплея персонажей из «Окна во двор», она будет добиваться правды.

Эми Адамс в роли Анны Фокс на кадре из фильма «Женщина в окне»

Всегда хочется увести обсуждение от контекста создания фильма, закрыть глаза на все неудачи, с которыми предстояло столкнуться режиссёрам, актёрам и сценаристам, и поговорить о собственно самом кино. А учитывая, что чуть ли не в каждой русскоязычной рецензии принято ссылаться на development hell, так называемый производственный ад, чей очередной жертвой и стала «Женщина в окне», поднимать эту тему вдвойне неинтересно. Но нужно. Во-первых, потому что это поможет понять, как фильм, законченный ещё три года назад, добрался до экранов (и то малых) только к 2021-му. Во-вторых — откуда растут ноги у проблем этой картины. Тут и эпидемия коронавируса, и провальные предварительные показы с последующими досъёмками, и, скажем так, непростая личность ныне скандального голливудского продюсера Скотта Рудина — словом, всё, что могло пойти не так, пошло не так.

Гэри Олдман в роли Алистера Рассела на кадре из фильма «Женщина в окне»

Это с одной стороны. С другой — есть ещё и версия посложнее, чем Shit happens. Сама по себе она довольно незамысловата, но в сравнении с тезисом о производственном аде более предметна. Дело в том, что текст (будь то оригинальный роман или адаптированный сценарий) здесь вступает в резкий конфликт с визуальной формой. Сюжет «Женщины в окне», опять же, той, что сейчас висит в библиотеке Netflix, а не детектива А.Дж. Финна, — самая что ни на есть бульварная история, глупая жанровая безделушка. Хотя ничего плохого в том, чтобы за ней следить и, возможно, даже с удовольствием проникаться интригой и героями, нет.

Джулианна Мур в роли Джейн Рассел на кадре из фильма «Женщина в окне»

Прошли времена, когда Дарья Донцова была чем-то постыдным — в эпоху пост- и мета- пластмассовый мир победил, и теперь плохой и хороший вкусы попали в один плавильный котёл мейнстримного кино. Можно, конечно, критиковать «Женщину в окне» за персонажей, которые общаются экспозициями (то есть рассказывают выдержку из своей биографии так, чтобы зритель всё понял без лишних хитрых деталей), за абсурдный финал или за неловкие попытки уйти в вычурные головоломки, навалив на зрителя кучу жанровых твистов. Но не хочется. Бессвязный, заштампованный и незатейливый текст — лишь часть глобальной проблемы.

Как бы странно это ни звучало, «Женщина в окне» даёт сбой из-за изящной режиссёрской оптики Джо Райта — театрального автора, который прославился благодаря экранизациям классики («Гордость и предубеждение», «Анна Каренина») и современных бестселлеров («Искупление»). Он, будто бы не замечая всю грубость материала или, напротив, замечая, но пытаясь её нивелировать, мало того что подражает Хичкоку (это было понятно уже из трейлеров), так и в целом использует пространство дома Анны как высокотехнологичный кинопавильон. Там, где одни могли обойтись гиперреализмом, бесхитростными монтажными переходами и съёмкой «с рук», Райт постоянно играется с тенями, светом, движением камеры, сложными склейками. Для него каждый кадр — возможность наполнить изображение, сделать его настолько насыщенным и идейно, и визуально, насколько это доступно режиссёру. С другой стороны, большой вопрос — а нужна ли нам экранизация «Крутых наследничков», скажем, снятая Кристофером Ноланом?