Сказочная биография великого шансонье: рецензия на фильм «Генсбур. Любовь хулигана»

Французский режиссер-комиксист Жоанн Сфарр попытался по-новому рассказать историю жизни легендарного шансонье, но так и не сумел вывести того за пределы стереотиного образа пьяницы и дебошира.

Реальная, но кое-где похожая на сон история про то, как лопоухий мальчик Люсьен, прибежавший первым получать желтую звезду у фашистов-оккупантов, за тридцать лет превратился в самого скандального французского шансонье Сержа Генсбура.

Серж Генсбур — жуир, дебошир, успешнейший поэт-песенник, публичный сквернослов и, конечно, алкоголик — уже при жизни стал общенародно обожаемым мерзавцем, этакой национальной иконой Франции, в которую можно плюнуть и помолиться одновременно. В день его похорон жизнь в Париже встала, а президент Миттеран сравнил творчество покойного с виршами самих Аполлинера и Бодлера. Сравнение сомнительное, но конструктивное: Жоанну Сфарру, взявшемуся за житие Генсбура — человека, вызывавшего реакцию в диапазоне от полного восторга до омерзения, — тут есть над чем поломать голову.

Проблема в том, что в отличие от «проклятых поэтов» предание о Генсбуре чересчур свежо, чтобы отделить реального человека от мифа, в который этот шансонье сознательно превращал свою персону особенно в последние годы жизни. Впрочем, автор прекрасно понимал, с каким скользким материалом связывается, и заранее подстраховал риски, назвав фильм «режиссерской фантазией». Идея, похоже, заключалась в том, чтобы выбить из легенды под названием «Генсбур» некий момент истины еще одной сказкой про Генсбура, только собственного сочинения. Так, в фильме появляется кукольное альтер-эго певца, играющее в его жизни роль Мефистофеля, а главным источником интриги назначено зловещее несоответствие легендарной внешности Генсбура — отвратительного карлика с ушами тролля — с люциферианскими успехами у женщин (в его любовницах ходила Бриджит Бардо, в исполнении Летиции Каста больше похожая на Урсулу Андресс) и в шоу-бизнесе.

Хитрость, к сожалению, не сработала: жутковатого двойника, не вынесшего сравнения с оригиналом, Генсбур посылает в середине картины на три буквы, и момент истины — а кем же был Генсбур? — опять скрывается за стереотипной маской: опухшее лицо, сальные волосы, прилипший к губе бычок и пьянство, пьянство, пьянство. В общем, ничего интересного.

Вольный байопик про Генсбура, не сумевший разрушить его стереотипный образ.