Венеция’2025: рецензия на фильм «100 ночей Хиро» — феминистскую сказку с Майкой Монро, Эммой Коррин и Charli XCX

Издалека «Сто ночей Хиро» выглядит необязательным подарком для зрителей, который приготовила секция «Неделя критики» Венецианского кинофестиваля. Фильмом закрытия программы стало нарядное фэнтези со знакомыми лицами — Майкой Монро, Эммой Коррин, Николасом Голицыным и… Charli XCX! Но за ширмой тегов c вирусным потенциалом скрывается трепетная, искренняя и наивная лента о том, как спасти самого близкого человека.

В некотором царстве, в некотором государстве женщинам было не положено читать и писать: ученые премудрости могли оторвать дев от главного предназначения — продления рода. У белокурой Черри (Майка Монро) как раз не получается порадовать окружающих наследником, правда по вине супруга Джерома (Амир Эль-Масри), который никак не может пересечь порог спальни жены и лишь желает благоверной «доброй ночи». Старейшины с клювами во главе с величавой фигурой Бердмана (Ричард Э. Грант) диктуют правила: если в ближайшие 100 ночей Черри не забеременеет, придется искать другую мать. И это не единственное условие, поставленное вопреки воле барышни, лучший друг Джерома Манфред (Николас Голицын) предлагает пари: если он сможет соблазнить Черри, то получит замок в придачу. Недолго думая мистер соглашается и отбывает в «командировку».

Майка Монро в роли Шерри на кадре из фильма «Сто ночей Хиро»

Сроки поставлены, причинно-следственные связи установлены: так кому же в этой сказке быть героем? А точнее буквально Хиро (восхитительная Эмма Коррин), ведь это имя кроткой и сообразительной служанки Черри, которая каждую ночь рассказывает истории об эмансипации и силе духе. Не только, чтобы вдохновить родственную душу дать отпор, но и оттянуть момент, когда Манфреду удастся осуществить задуманное. Именно в сказках и легендах Хиро находится место и для партии Charli XCX, но едва ли ставка сделана на звездное камео и вау-эффект узнавания. Режиссерка Джулия Джекман взялась за экранизацию графического романа Изабель Гринберг с аллюзией к «Книге тысяча и одной ночи», чтобы немножко пофантазировать и похулиганить и лишний раз показать, как важно оставить автору его право на авторство. А истории позволить быть рассказанной участником или участницей событий, а не теми, кто пусть и пристально, но следил со стороны.

Майка Монро в роли Шерри на кадре из фильма «Сто ночей Хиро»

Впрочем, и байки Хиро, и фильм Джекман лишены излишней назидательности, морализаторства или программных речей. Главные орудия кинематографистки — юмор и нежность, которыми она награждает каждый укол извне и каждую нападку на своих девочек. Манфред вышагивает по территории поместья с голым торсом, волоча за собой тушу оленя в стремлении впечатлить барышень, а Хиро готова подставить плечо каждый раз, когда у Черри кружится голова от обилия тестостерона.

Майка Монро в роли Шерри на кадре из фильма «Сто ночей Хиро»

Ощущение девичества, секретов на ушко и плетения косичек перед зеркалом в фактурной оправе уносит то ли в края юности Софии Копполы и «Девственниц-самоубийц», то ли в страну сочинительства «Маленьких женщин» Греты Гервиг, то ли в волшебный мир сестер-ведьм из «Практической магии». Хекман придумывает маленькие чудеса, рисует созвездия и вышивает узоры на коврах, делая свою собственную сказку будто бы рукотворной, так, чтобы уместилась в теплую ладошку. Воздушную ажурность и будто бы необязательную игривость легенды подчеркивают и наряды, созданные художницей по костюмам Сьюзи Култхард («Миссис Дэвис»): пышные рукава и строгие воротнички, кружева и кринолины наполняют экран всячески стараясь сбавить градус драматичности, но лишь до поры до времени. Как и Эмили Блихфельдт в «Гадкой сестре», Джулия Хекман используют сказку и гипертрофированные художественные решения, что напоследок разбить своим зрительницам сердце и подпитать бунтарский дух еще одной историей девушек, которые не стали подчиняться правилам.

Чем дальше в лес, тем ярче светят звезды: «Сто ночей Хиро» за скромный и компактный хронометраж в полтора часа успевают стать и средневековой комедией, и драмой о гонениях (непроизвольно в голове всплывут суды Салема), и лентой о чистой и бессмертной любви — до неба и обратно. Артистки, особенно Эмма Коррин с одной стороны с азартом погружаются в правила условного мира, а с другой совершенно обезоруживают искренней преданностью друг другу. Остается надеяться, что лента не затеряется среди множества релизов, а станет еще одной маленькой вехой в большом общем движении режиссерок, которые не боятся рассказывать свои истории и прясть кинематографическое полотно.