Рецензия на фильм «Господин Никто»

Главный герой Немо приходит в себя 120-летним стариком в далеком будущем и узнает, что он последний смертный в мире, где никто больше не умирает и где его собственная скорая кончина сделана главным объектом реалити-шоу. О своем прошлом Немо (Джаред Лето) ничего не помнит, но исправно посещает сеансы гипноза, во время которых память начинает возвращаться к нему: прошлое свое герой видит калейдоскопом разрозненных виньеток, которые складывают не в одну, а сразу в несколько историй. О том, какая из них – истинная, Немо не говорит, то ли потому что не хочет, то ли потому что не может.

Отправной точкой воспоминаний становится время до его рождения, когда он и другие дети дожидались своего "вызова" на Землю в месте, напоминающем рекламу памперсов. Впервые история расслаивается, когда расстающиеся родители принуждают девятилетнего Немо выбирать друг меж другом: мама уезжает на поезде в аэропорт, папа остается на перроне, мальчик должен решить. Когда поезд трогается, Немо бросается вслед… и то ли успевает, то ли нет.

Историй, в которых жизни героев раскладывались на варианты, было рассказано достаточно, но Ван Дормаль нашел выход: вместо того чтобы фиксировать внешние результаты разных "а что если бы", он развернул "Господина Никто" в голове героя, чью истинную личность мы узнаем только в самом финале. Поезд уезжает, мир раскалывается пополам. Один Немо живет с мамой в Канаде, где у него, позврослевшего, приключается страстный роман с Анной (Диана Крюгер), дочкой маминого любовника. Другой Немо остается в Англии с отцом. Во второй версии герой пишет роман про Марс и не слишком удачно влюбляется в тревожную блондинку Элизу (Сара Полли). На очередном "перекрестке" в судьбе Немо появляется симпатичная азиатка Джин, между Немо и тремя его женщинами разыгрывается восемь судеб, как минимум, три из которых заканчиваются для него неважнецки.

Под кажущимся хаосом у Ван Дормаля обнаруживается довольно четкая структура, и по окончании просмотра, гадать, что это было, не приходится. Но поначалу не растеряться трудно. Готовивший ленту около десяти лет, режиссер умудрился впихнуть в нее марсианские пейзажи и быт, планы сатирически-стерильного будущего и пеструю игру деталей в духе "Амели", любовные сцены и телерепортажи из программы "Наука и жизнь". Причем, все эти разности причудливо между собой перетасованы: мышление человека нелинейно, объясняет Дормаль, и показывать его надо как-то так – извернувшись.

Если все это звучит как величественное занудство, то тут нам следует извиниться: поставленные на "шаффл" воспоминания то и дело выстреливают самоцветами, в каких таланты художника ленты (приз "Венеции") соединяются с отличным дормалевым чувством иронии. Но десять лет, которые собирался проект, не шутка, и трепет Дормаля к отснятому материалу – фильм длится почти два с половиной часа – объясним, но граничит с одержимостью. Впрочем, один из самых амбициозных европейских проектов последних лет и не мог, наверное, быть короче – неизвестно, когда Евросоюз еще раз наскребет почти 60 миллионов долларов бюджета на столь величественный артхаус.

А правильный хронометраж воспоминаний – вопрос слишком тонкий, чтобы спорить из-за лишних минут.