Берлинале-2020: рецензия на фильм «Funny Face»

Дом аутичного паренька из Бруклина по имени Сауль, который живет вместе с бабушкой и дедушкой, должны снести из-за амбициозной программы по постройке гигантской парковки. Организатор проекта, как это обычно бывает, — жадная капиталистическая мразь, разъезжающая с кислой преступной миной в личной дорогущей машине. Однажды к Саулю буквально с неба прилетает жуткая улыбающаяся маска. Напялив её, парень начинает грезить влажными супергеройскими мечтами и вынашивать план по убийству нехорошего магната.

Тим Саттон продолжает развивать проблемы социальной несправедливости и одиночества героев-люмпенов. Но если предыдущий фильм «Доннибрук», повествующий о кулачных боях на выживание, был проектом полностью жанровым и лишь умело воспроизводил готовые шаблоны криминального триллера, то «Funny Face», напротив, возвращается к ранней эстетике инди-кино и эти шаблоны стремится перестроить.

Номинально «Funny Face» — кинокомикс. Даже история становления героя здесь привычно наивная, гипертрофированная (прилетающая из ниоткуда маска, односложный антагонист с мимикой злодеев из блокбастеров 90-х), однако этими несколькими штрихами эстетика и исчерпывается. Большую часть времени два главных персонажа — Сауль и его новая подруга-мусульманка Зама, которую мститель в маске когда-то спас, — просто бродят по бруклинским улицам, магазинчикам и ресторанам или ездят на угнанной машине.

Такой расклад, само собой, отвлекает Сауля от мести. При любой возможности он будет безуспешно подбираться к антагонисту, но до конца дело так и не доведёт. Помешают, например, другие злопыхатели застройщика, в нужный момент закидавшие его яйцами и помешавшие диванному супергерою лишить магната жизни. Хотя, кажется, такого поворота событий в глубине души он и ожидает: отсрочить месть, отвлечься на сторонний фактор и обвинить во всём случай.

Его единственный способ скрыть страх и осознание собственной беспомощности — напялить улыбающуюся пластиковую морду. Но так поступает не он один. Зама закутывается в паранджу, чтобы не открываться окружающему миру, и показывает своё лицо Саулю лишь после нескольких дней общения. Таков и антагонист в исполнении Джонни Ли Миллера — фамильного магната, скрывающего слабость и комплекс неполноценности за надутыми губами и нахмуренными бровями. Невозмутимый, он наблюдает за сексом трёх эскортниц и с презрением смотрит на бедняков и подчинённых, но после разговора с отцом, чьей тенью он был всю свою жизнь, его захлёстывает ненависть и обида. Непобедимый капиталист превращается в капризного младенца.

Саттон хочет именно что сорвать маски героев и злодеев. Это, само собой, не оригинальный взгляд на сюжет и эстетику, но в рамках неспешного созерцательного инди выглядит любопытно. Вдвойне любопытно — в политическом контексте. Ведь «Funny Face» хотя и либеральное кино о джентрификации, но над штампами антикапиталистического кино иронизирует даже сильнее, чем над самими капиталистами. Гипертрофия и контрастность образов (беспощадный делец — честные бедняки, уродливые парковки — маленькие уютные здания) работают лишь до момента, когда Сауль отрекается от своего максимализма, принимает бессилие и отбрасывает недостижимые идеалы бунтарей (его кумир — Джеймс Дин).

«Funny Face» одновременно заинтересован в создании мифа либерального кино и его разрушении. Он комикс и антикомикс, драма о борьбе парня-идеалиста и его заурядности. На этой же грани играет и сам фильм Саттона: такой же незамысловатый, намеренно популистский, но абсолютно искренний.