Рецензия на фильм «Живым или мертвым»

На экранах столицы еще идет "Кинопроба", а в прокат (в рамках проекта "35 мм") уже выходит другой фильм Такаси Миике - "Живым или мертвым". В главных ролях Со Аикава и Рики Такеучи.

Миике всегда носит черные очки, как бы на голубом глазу объясняя любопытствующим журналистам, что делает это из присущей японцам скромности. Ему сорок один год, когда-то он был ассистентом японского классика Сохея Имамуры, с 1991 года снимает самостоятельно и с тех пор наделал ни много ни мало сорок пять картин для видео-, теле- и кинопроката, в основном про якудзу (тамошнюю мафию), все малобюджетные и окупающиеся внутри страны. При такой скорости, напоминающей о временах немого кино, ни думать, ни держать руль, то бишь жанр, невозможно, и фильм, по признанию самого режиссера, обычно заносит его туда, куда он не собирался. Большинство опусов Миике - лихие жанровые винегреты, где боевик запросто может быть смешан с триллером, приправлен комедией, посыпан мелодрамой и полит мылом. Блюдо выглядит дико, но усваивается легко. Японцы считают, что этот стиль происходит от национального бульварного чтива, которое у них называется "манга" (род комикса), однако это не совсем верно. Комикс держится сюжетом, тогда как у Миике сюжет значит примерно столько же, сколько в опере, и усвоить его гораздо проще из аннотации (=либретто), чем из самого фильма. "Банда японокитайца Рюичи (Со Аикава) стремится обрести свое место под восходящим солнцем: грабит банки, устраивает разборки с китайскими и японскими гангстерами, пытается взять под контроль пригороды Токио и поставку наркотиков с Тайваня. С бандитами борется полицейский Йодзима (Рики Такеучи)". Прочли - и забудьте: совершенно неважно, кто, с кем и почему борется. Главное - поток аттракционов, позволяющий определить картину как кино-мыло-клип-рок-оперу. Ее начало так ошеломляет своим визуальным напором, что с минуту кажется, будто показывают не фильм, а нашинкованный из него рекламный ролик. Бешеный монтажный ритм, сопровождаемый почти сексуальным драйвом (открытие Эйзенштейна), нынче встречается только в юго-восточном кино: нигде больше так не умеют. Голая баба выпадает из окна с упаковкой кокаина, гомосексуалисту в момент оргазма перерезают глотку, автоматная очередь вышибает лапшу изо рта и кишки из брюха какого-то мафиози, кровь течет ручьями и бьет фонтанами. Здесь Тарантино может отдыхать, хотя в технике диалогов дает Миике несколько очков вперед - вербальная культура американского и европейского кино куда выше, чем азиатского: сказываются века парламентаризма. Единственное, что запоминается (за дословность цитаты не ручаюсь): "Мы не русские - своих не сдаем" - "Причем тут русские?" - "А чего они острова не отдают?".

Правда, дыхание постановщика оказывается коротким - минут через пять запыхавшийся режиссер теряет турбулентный темп и переводит фильм в ламинарную фазу, лишь изредка взвихряемую шоковыми ("смех сквозь рвоту") эффектами вроде женщины, которую топят в моче, блевотине и экскрементах - надо думать, нечто вроде японского киноэквивалента нашего детского стишка про мальчонку, который "сеструху-гимназистку в сортире утопил". В этом довольно вялом и более чем часовом промежутке конфликт несколько проясняется: у Рюичи есть здоровый (без преступных наклонностей) младший браток, а у Йодзимы - больная дочь, которой требуется $200 000, так и хочется сказать, "на платную апирацею", а взять их, понятное дело, не у кого, кроме как у якудзы. Точно так же, если кто не знает, поступал экс-полицейский Такеси Китано в "Фейерверке", чтобы вывезти к морю больную жену - дурной кинопример оказался заразителен.

Через час с хвостом Миике вновь набирает силы и делает мощный финишный рывок - следует феерическая разборка, переходящая в ослепительный финал, где Рюичи с Иодзимой сходятся для окончательного решения своих проблем. Пересказывать жалко - это надо видеть. Скажу лишь, что оторванная кисть приветно помахала Линчу ("Синий бархат") и Луису Бунюэлю с Сальвадором Дали ("Андалузский пес"). Видавшая виды киножурналистская аудитория на премьере захлебнулась от восторга со смехом (сквозь ту же тошноту) и забила в ладоши. Покойный Сэм Пекинпа от зависти перевернулся в гробу.

"Изрядная доля японских картин не представляет интереса - они сделаны с оглядкой на застарелые представления о том, каким должен быть "настоящий" японский фильм. Лишь отдельные ленты рискуют выйти за рамки этих клише. Думаю, пора поломать их все" (Такаси Миике). Слова "японских" и "японский" можно вычеркнуть или заменить на "российских" и "российский".

Текст: Виктор Матизен