Рецензия на фильм «Даун хаус»

Как сообщает Роман Качанов, идея сделать прикольный ремейк "Идиота" под названием "Даун Хаус", возникла у него при монтаже предыдущей картины. На что его друг Иван Охлобыстин сказал: "Офигенная идея!" и застолбил за собой роль Рогожина. Сыграть князя Мышкина поручили Федору Бондарчуку, на генерала Епанчина позвали Юозаса Будрайтиса, Фердыщенку отдали Александру Баширову, а Настасью Филипповну исполнила жена Качанова Анна Букловская.

На пресс-конференции режиссер объяснил выбор актрисы тем, что он как ее муж очень понимает Рогожина, зарезавшего Филипповну просто потому, что она его достала. В более мелких ролях отметились польские актеры Барбара Брыльска и Ежи Штур, а также крупный специалист по польскому кино, президент Гильдии кинокритиков Мирон Черненко. Приглашение польских актеров и любителей польского кино в фильм по Достоевскому вызвано, конечно же, особой любовью Федора Михайловича к лицам этой восточноевропейской национальности, которых он иначе чем "полячишками" не называл. При этом персонаж Черненко через секунду после появления на экране попал под молоковоз – надо полагать, за недостаточно почтительное отношение к "ДМБ".

Героев Федора Михайловича пересадили в наше время, сильно прикинули (создав при этом стиль одежды "даун хаус"), слегка оболванили, малость осовременили их язык и влили в сюжет здоровую струю стеба. (Об этом важнейшем направлении в новейшем российском кино, которые отдельные малосознательные представители кинематографического цеха все еще пытаются объявить мертвым – см. фундаментальную статью автора этих строк "Стеб как феномен культуры" ("Искусство кино", 8, 1993).

В этом фильме речь так же значима, как изображение, поскольку режиссер Роман Качанов - человек исключительного гуманизма, который стремится к тому, чтобы его творение было понятно всем, в том числе слепым и глухим, чтобы его можно было передавать по радио и смотреть без наушников в помещении с любыми децибелами. Актеры в нем скорее иллюстрируют свой текст, чем играют, а действие распадается на ряд сцен, переходы между которыми не имеют особого значения. Главное в том, что каждая сцена, если принять ее условность как неоспоримую данность, очень смешна, вызывает массу ассоциаций и суперсовременна.

Текст: Виктор Матизен