Вампиры, монстры и прочие фантастические твари: почему 2025-й — год возрождения готики?

Благодаря каким монстрам мы запомним уходящий год? Почему ренессанс готики пришелся именно на 2025-й? И что ждет зрителей и Голливуд дальше? Обо всем этом понемногу в нашем материале. 

Предпосылки возрождения готики: все началось чуть раньше… и при чем тут Уэнсдей Аддамс? 

Как это обычно и бывает с любым трендом, тенденция не возникает по щелчку пальца. То или иное веяние в культуре становится популярным постепенно, давая намеки на приближающее возрождение за месяцы, а то и за годы до кульминации. Первые признаки ренессанса готики стали заметны еще в 2022-м — в год премьеры «Уэнсдей». Подростковый сериал взорвал Интернет, стал одним из самых рейтинговых на платформе Netflix, вернул моду на косички и темный макияж, породил волну видеороликов с танцами Дженны Ортеги. К проекту приложил руку Тим Бертон — один из главных готических режиссеров в Голливуде. По сути, «Уэнсдей» можно назвать одним из редких на сегодняшний день примеров монокультуры — ситуации, когда определенный сериал или фильм захватывает коллективное внимание. Возможно, вы не видели ни одного эпизода шоу о странноватой девочке Аддамс, но явно слышали об этом мистическом шоу. 

Дженна Ортега в роли Уэнсдей на кадре из фильма «Уэнсдей»

В 2022 году также вышел спецвыпуск Marvel «Ночной оборотень», в котором Гаэль Гарсиа Берналь охотится на монстров и сам превращается в чудище. Тогда же состоялась премьера «Интервью с вампиром» — сериальной экранизации одноименного романа Энн Райс. 2023 и 2024 годы точечно предлагали зрителям готическое кино. Нельзя не вспомнить «Бедных-несчастных» Йоргоса Лантимоса, которые (как и роман-оригинал) переосмысливают образ монстра Франкенштейна через феминистскую перспективу — Эмма Стоун играет женщину, ожившую после пересадки мозга ребенка в ее тело. И, разумеется, сложно обойти стороной «Носферату» Роберта Эггерса, который вышел как раз под конец 2024 года, окончательно обозначив вектор развития последующих месяцев. 

Эмма Стоун в роли Беллы на кадре из фильма «Бедные-несчастные»

Стоит отметить, что в XXI веке бум готики произошел в нулевые: вспомните, как с разницей в один год вышли «Другой мир» и «Ван Хельсинг» — фэнтези-блокбастеры, где в обоих случаях главную женскую роль сыграла Кейт Бекинсейл. Гибрид двух жанров пришелся публике по душе, но тогда тренд сошел на нет. 

Вампиры, монстры, прекрасные дамы: каких мрачных героев нам подарило кино 2025 года? 

Если бросить взгляд на пару лет в прошлое, становится очевидно: готика стремительно набирала обороты, чтобы в 2025 году произошла кульминация. Посудите сами: год начался с обсуждения «Носферату», который стал доступен в Сети в январе, а закончился восторгами от «Франкенштейна» Гильермо дель Торо. В течение 12 месяцев в кинематографе больше остальных монстров преобладали вампиры: мы наблюдали за нашествием кровопийц в 1930-х («Грешники» Райана Куглера с их южной готикой) и долгим ожиданием графа Влада, который надеялся воссоединиться с возлюбленной целых 400 лет («Дракула» Люка Бессона). Мелодрама Бессона, кстати, произвела настоящий фурор в российском прокате, заработав больше 900 млн рублей. В общем, доказательств того, что 2025-й — год готики, предостаточно. Еще одним аргументом может служить вышедший летом второй сезон уже упомянутой «Уэнсдей». 

Лили Роуз Депп в роли Эллен на кадре из фильма «Носферату»

Любопытно, что не последнее место в новых фильмах занимают женские образы — именно героини, а не герои врезаются в память. Число кинематографических готических принцесс пополнили, например, Элен из «Носферату» в исполнении Лили-Роуз Депп и Элизабет из «Франкенштейна», которую сыграла Миа Гот. Это не героини-функции, а объемные персонажи со своей историей и проблематикой. Еще Йоргос Лантимос в роскошных декорациях начал рассуждать о женской автономии и сексуальности. Эстафету продолжил Роберт Эггерс: Элен ощущает на себе давление из-за гендерных ожиданий и томится из-за запретного и подавленного желания, которое становится ее проклятием.

Миа Гот в роли Элизабет на кадре из фильма «Франкенштейн»

Элизабет из «Франкенштейна» — тоже не столько романтическая героиня, сколько трагическая. Девушка, увлекающаяся ботаникой, вынуждена жить в «клетке», а точнее, в ограниченных рамках Викторианской эпохи, когда женщине предписывалось выполнять исключительно две роли — быть хорошей женой и матерью. Именно Элизабет в фильме выступает этическим ориентиром: если герой Оскара Айзека воплощает рациональное начало, то героиня Мии Гот — голос эмпатии. Она подвергает сомнению идеи Франкенштейна и единственная проявляет доброту по отношению к «существу». 

Уже по этим двум примерам можно сделать вполне конкретный вывод: режиссеры берут старые сюжеты и переосмысляют их на современный лад. Перед нами не просто нарядные экранизации классических текстов, но и социальные комментарии вкупе с размышлениями о вечном.

Еще один core? Готика отвечает потребностям современного общества 

Ни для кого не секрет, что мы живем в эпоху бесконечных core, или, проще говоря, коров — определенной эстетики, которая захватывает умы и социальные сети людей. Мода меняется молниеносно: еще вчера люди обсуждали mermaidcore (русалочный кор) или frazzled english woman (уставшая англичанка), а сегодня модницы уже судорожно ищут идеи для того, чтобы соответствовать стилю Ralph Lauren Girl (не исключаем, что к моменту, когда этот текст будет дописан и опубликован, в тренде будет другой кор). 

Калеб Лэндри Джонс в роли Дракулы на кадре из фильма «Дракула»

2025-й в плане коров запомнится в большей степени темным антуражем. Например, общество коллективно романтизировало средневековую эстетику: рыцарские мотивы заполонили тот же Pinterest. Под моду сastle core подпал и Калеб Лэндри Джонс, который сияет в «Дракуле» серебряными доспехами. Конкретно готический кор (хотя castle core сам по себе уже отчасти готика) тоже не остался незамеченным: речь, к слову, не только про образы, но и про читательские привычки. В небезызвестном BoоkTook (сообщество любителей книг в TikTok) в последнее время особенно популярны Dark romance — книги с мрачными и криминальными сюжетами с неоднозначными героями и страстными разрушительными историями любви. 

С кинематографом рука об руку идет и высокая мода. Если взглянуть на прошедшие коллекции, то становится очевидно: готика захватила не только экраны, но и подиумы. Взгляните, например, на коллекцию Alexander McQueen осень-зима 2025/2026: креативный директор Шон МакГирр показал миру черные приталенные жакеты, блузки с воланами, кружевные воротники и платья. А вдохновили дизайнера книга «Ночные прогулки» Чарльза Диккенса, лондонский дендизм и Викторианская эпоха в целом. 

Калеб Лэндри Джонс в роли Дракулы на кадре из фильма «Дракула»

В общем, готические фильмы одновременно попадают под общее веяние культуры и легко отвечают потребности современного человека — потребителя контента, который жаждет торжества стиля во всем. Широкому зрителю сегодня нужен не только и порой даже не столько драматургический шедевр, сколько атмосферное зрелище, из которого после можно создать доску на Pinterest или наделать десятки коротких видеороликов. В конце концов истории о сверхъестественных существах выстрелили именно в 2025-м — году, когда люди вдоволь поэтизировали все мрачно-красивое и признавались в любви экранным монстрам.

Всплеск готики — ответ на нестабильное состояние общества? 

Было бы наивно предполагать, что готика покорила зрителей лишь из-за визуального роскошества и алгоритмов Сети. Кинематограф продолжает выступать зеркалом общества, отражать актуальные человеческие беспокойства и находить красоту в страшном. Возможно ли, что темные сказки о монстрах тоже что-то да говорят о нас самих?

Прежде чем ответить на этот вопрос, хочется сделать лирическое отступление и углубиться в историческую хронику. Готика чаще всего получала возрождение в моменты социальных и политических потрясений — словно бы жуткие создания помогают людям проговорить коллективные страхи. В литературе готический жанр зародился во второй половине XVIII века — во время кризиса идей Просвещения и в преддверии Французской революции. Ключевые и наиболее известные произведения готики — «Франкенштейн, или Современный Прометей» Мэри Шелли и «Дракула» Брэма Стокера — были опубликованы в эпоху романтизма и в поздневикторианское время, то есть на фоне промышленной революции. В воздухе витало беспокойство о моральных границах человеческих возможностей: об этом, в частности, и повествует эпистолярный роман Шелли, в котором гениальный ученый играет в Бога. «Дракула», кажется, собрал в себе все тревоги викторианского общества, но прежде всего Стокер запечатлел национальный страх перед «чужаком», угрожающим стабильности империи. 

Кеннет Брана в роли Виктора на кадре из фильма «Франкенштейн»

А что насчет кино? На экране готическое настроение тоже чаще всего пронизывало публику в турбулентные периоды. Возьмем, к примеру, немецкий экспрессионизм: «Носферату, симфония ужаса» Фридриха Вильгельма Мурнау и «Кабинет доктора Калигари» Роберта Вине появились как ответ на ужасы Первой мировой войны. Заметный всплеск готического жанра произошел в 1990-х: «Интервью с вампиром» Нила Джордана, «Франкенштейн» Кеннета Браны, «Дракула» Фрэнсиса Форда Копполы, «Сонная лощина» Тима Бертона — вряд ли столь похожие по стилистике и сюжетам картины вышли случайно под конец ХХ века, когда человечество пронзил страх перед новым тысячелетием. 

Оскар Айзек в роли Виктора на кадре из фильма «Франкенштейн»

Вероятно, готический ренессанс в 2020-х получится отрефлексировать спустя еще пару лет. Но уже сегодня есть четкое ощущение, что большое количество эстетских ужасов с монстрами, корсетами, замками — не совпадение вовсе, а закономерность. Во-первых, мы находимся в моменте катастрофической усталости и нуждаемся в эскапизме и ностальгии — а какими бы страшными ни были готические ленты, перед нами прежде всего завораживающие сказки. Во-вторых, изолированные от окружающих, непонятые и предельно одинокие герои готических сюжетов явно отвечают настроению современности. Не будет преувеличением сказать, что человечество переживает эпидемию одиночества: этому как минимум поспособствовали социальные сети и разного рода идеологические разломы общества. В-третьих, вряд ли первую половину декады можно охарактеризовать как «спокойную». Мы живем в эпоху постпандемии, политической напряженности и потока новостей, от которых чувство разочарования от мира лишь усиливается. Стоит ли удивляться, что в кино преобладают мрачные пассажи? Возьмем для примера самый очевидный вариант: Гильермо дель Торо мало что нового вносит в классический сюжет Мэри Шелли, но сегодня история об ученом, одержимом наукой, смотрится как страх перед бурным развитием нейросетей. А «Носферату» Эггерса можно рассмотреть не только через призму женской автономии (тоже острую тему последних лет), но и как аллегорию пандемии COVID-19: напомним, что жители немецкого города начинают умирать от чумы. 

Что дальше? Готика никуда не уходит! 

Поклонники готики, не спешите расстраиваться — 2025-й заканчивается, но не готические фильмы! Уже в январе в Сети станет доступна очередная экранизация романа Брэма Стокера, на этот раз от румынского режиссера Раду Жуде. Весной зрителей ждет потенциально самый необычный хоррор года — «Невеста» Мэгги Джилленхол. Это ремейк классического фильма ужасов «Невеста Франкенштейна» 1935 года и между тем переосмысление романа Мэри Шелли. Да, доктор Франкенштейн и его создание снова будут вызывать бурные обсуждения. И, наконец, 14 февраля подарит романтикам, готам и фанатам Викторианской эпохи новую экранизацию «Грозового перевала» — трагической истории любви, где нет монстров в привычном понимании, но есть озлобленные глаза Хитклиффа (опять Джейкоб Элорди!), устрашающее поместье, изолированное существование на фоне вересковых пустошей и призраки — то ли метафорические, то ли паранормальные. За режиссуру отвечает Эмиральд Феннел, постановщица «Солтберн» и «Девушки, подающей надежды». 

Марго Робби в роли Кэтрин на кадре из фильма «Грозовой перевал»

Вряд ли через год мы еще будем говорить о готике как об основополагающей тенденции в кино. Скорее всего, тренд спадет уже к следующему лету, а в итоги года затешется разве что «Грозовой перевал», который явно разделит публику на два лагеря. Сейчас же хочется верить, что вышедшие мрачные полотна не только вошли в летопись кинематографии, но и помогли зрителям отвлечься от кошмаров бытия и стали своего рода терапевтическим сеансом. Ведь, как говорил Стивен Кинг, мы сочиняем ужасы, чтобы помочь себе справиться с реальностью.