Эрос и Танатос русского народа: рецензия на сериал «Эпидемия»

Пик славы «Эпидемии» Павла Костомарова пришелся на самый тёмный час – сериал набрал нешуточные рейтинги и попал в десятку самых популярных шоу на Netflix, когда мир встревожился второй волной пандемии коронавирусной инфекции. События сериала, посвящённого распространению смертоносного вируса, совпали с нашими эпидемиологическими реалиями. И здесь нельзя не восхититься провидческой функцией всякого искусства – предвосхищать и моделировать процессы, которые произойдут в будущем.

Впрочем, в сериальном мире «Эпидемии» дело обстоит куда страшнее. Москва за считаные дни превращается в эпицентр неизвестной болезни, которая косит всех жителей. Российские власти закрывают столицу, что провоцирует волну народного сопротивления – люди прорывают границу и в панике расползаются по всей России, пытаясь найти убежище. Герои сериала – две зажиточные семьи, которые вынуждены подавлять неприязнь и злобу друг к другу, добираясь до безопасного места в Карелии. Схемы взаимоотношений героев, в общем-то, не поддаются описанию – они сложны, путаны, работают на максимальном эмоциональном вовлечении, а также напоминают о каком-нибудь русском анекдоте. Однажды собралась компания по выживанию, куда входили: мужчина Сергей, две ненавидящих друг друга женщины – нынешняя и бывшая супруги Сергея, отец Сергея, двое детей от разных браков, один из которых – аутист, а также соседская семья с мужем, беременной женщиной и дочерью-оторвой.

Анекдотическое моделирование ситуации оборачивается вполне анекдотическими трюками в сюжете – он полон захватывающих потасовок, пролитых слёз и различного рода юморесок. Тем не менее «Эпидемия» – довольно депрессивное зрелище, вскрывающее подкорку российских реалий, но делающее это в очень гипертрофированном виде. Не зря Стивен Кинг выразил свою симпатию сериалу, назвав его «снежным спагетти-вестерном». В каком-то смысле это так и есть, но здесь требуется уточнение. «Эпидемия» – это слезливая мелодрама о взаимоотношениях москвичей, которые проверяются испытаниями через огонь, воду и медные трубы. Но эта мелодрама разыграна в сеттинге апокалиптического триллера в лучших традициях HBO и голливудских блокбастеров – от тревожной атмосферы «Чернобыля» до залихватских сцен в духе «Выжившего». Сценарий сериала подчеркивает странный контрапункт, который в контексте событий выглядит весьма иронично – это Эрос и Танатос, любовь и смерть, ходящие друг с другом неразлучно.

По этой схеме и развивается сериал: в одном эпизоде он отрывается кровавыми оргиями и зверскими поножовщинами, где герои сталкиваются с такими же обезумевшими россиянами или того хуже – военными, проводящими чистку населения. В следующем – педалирует мелодраматизм, выяснение любовных и товарищеских отношений, не стесняясь нажать на лирику: например, прочитать спасительную молитву или устроить венчание в церкви.

И самое удачное – несмотря на препоны в виде избитых сюжетных поворотов, смехотворных клише и странных эстетических решений (например, создатели перегибают в некоторых сценах с рапидом, острыми ракурсами, а также изрядно веселят аудиорядом – от The Black Angels до композиций Ханса Циммера), сериал нисколько не теряет в своей экстремальности. Он чрезмерен в использовании драматических перипетий – только-только герои пытались бежать из Москвы, скрываясь от мародерствующих военных, как уже они скандалят друг с другом, следом сталкиваются с обезумевшей деревенщиной, далее теряют ребёнка, а потом устраивают своеобразный карантин, пытаясь разобраться с заболевшими участниками поездки.

В этом отношении сериал Костомарова не позволяет продохнуть. Он бросает в этот кипящий котёл не только жанровые и эстетические конвенции – высокое и низкое, трагедию и трэш, – но и весь пласт российской мифологии: от жестокого террора военщины, которая не церемонясь расстреливает больных, до безудержных сельских пьянок с музыкой Киркорова и «Любэ». Кажется, российским сериальщикам удалось не только создать экспортный проект, который получил признание у иностранного зрителя. Не только сформировать топографию «российского роуд-муви» с заснеженными дорогами, непроходимыми сугробами и ветхими посёлками. Более того – «Эпидемия» оказалась слепком социальных страхов россиян, попыткой посмотреть на гротескно-вычурный ландшафт страны, где возобладала социальная и психологическая энтропия: хаос, массовый психоз, бесчеловечные вояки, а также сексуальные девиации.

Безусловно, «Эпидемия» работает с образами и драматургией крайне жирно, громко и без всякого чувства меры. Но о таком концентрированном кошмаре, который происходит за эти 8 серий, признаться, Стивен Кинг – король книжных ужасов – не мог мечтать даже и близко.