Любимое кино. Принцесса-невеста

Трое бандитов похищают молодую девушку и обнаруживают, что их преследует пиратский корабль. Они пытаются спастись, забравшись на отвесную скалу, но главный пират лезет вслед за ними. Старший бандит приказывает одному из своих подчиненных, блестящему фехтовальщику, убить преследователя. Будучи человеком благородным и самоуверенным, воин выжидает, пока противник заберется на гору и отдышится. Чтобы скоротать время, он рассказывает, что странствует по свету, чтобы отомстить аристократу с шестью пальцами на руке, который двадцать лет назад убил его отца. «Когда я найду человека с шестью пальцами, – говорит он мечтательно и проникновенно, – я подойду к нему и скажу: “Привет. Меня зовут Иниго Монтойя. Ты убил моего отца. Готовься к смерти”».

Лучшее голливудское эпическое фэнтези? Бесспорно, «Властелин Колец». Лучшее голливудское детское фэнтези? Вероятно, «Гарри Поттер». А как насчет лучшего голливудского комического и романтического фэнтези? Несмотря на конкуренцию со стороны «Шрэка», это звание до сих пор сохраняет выпущенный в 1987 году фильм режиссера Роба Райнера «Принцесса-невеста».

Подобно историям многих фантастических и приключенческих произведений, история «Принцессы-невесты» началась с того, что у американского писателя, драматурга и сценариста Уильяма Голдмана родились две очаровательные дочурки. Обычно сочинявший произведения для взрослых (в частности, его перу принадлежат сценарии легендарного вестерна «Бутч Кэссиди и Санденс Кид» и экранизации романа Стивена Кинга «Мизери»), Голдман не отказал себе в удовольствии придумать несколько сказок для своих дочерей. А так как одна из них хотела услышать историю про «принцессу», а другая – про «невесту», то автор начал рассказывать сказки про «принцессу-невесту». То есть красавицу, которая считается принцессой лишь потому, что на ней хочет жениться зловредный принц (истинный возлюбленный героини благороден сердцем, но нищ кошельком).

Как человек предприимчивый и обладающий достаточными связями, чтобы издать любое свое достойное произведение, Голдман вскоре решил написать подростковый фэнтези-роман «Принцесса-невеста». Однако он иссяк уже на второй главе. Книга получалась слишком затянутой и слишком пафосной, чтобы быть увлекательной. Сказывалось отсутствие привычки автора к жанру.

Внезапно его осенило: «Если не получается “обычная” сказка, нужно сделать ее постмодернистским, ироническим произведением!» И работа закипела. «Принцесса-невеста» превратилась в якобы сокращенную версию книги некоего Саймона Моргенштерна, испещренную комментариями и замечаниями «Билла Голдмана» (альтер эго автора). Последний постоянно подчеркивал, что старается отбирать из исходного произведения наиболее увлекательные пассажи и выбрасывать в мусорную корзину все нудные места – например, попытки Моргенштерна сатирически издеваться над аристократией Гульдена и Флорина (якобы реальных, но на деле, разумеется, вымышленных европейских государств, названных в честь популярных в эпоху Возрождения золотых монет). Это была изощренная литературная игра, в которой шутки по поводу жанровых штампов сочетались с захватывающими и неожиданными приключениями и где среди персонажей были такие колоритные герои, как мстительный испанец Иниго Монтойя и добродушный турецкий гигант Феззик. Единственным ее недостатком было то, что она больше подходила для интеллигентных подростков и для взрослых, чем для маленьких детей, на которых Голдман изначально ориентировался.

Когда в 1973 году «Принцесса-невеста» вышла в свет, она оказалась достаточно популярна, чтобы студия Fox, годом ранее выпустившая снятую по сценарию Голдмана криминальную комедию «Краденый камень» с Робертом Редфордом, купила права на экранизацию романа. Однако затем на студии сменилось руководство, и проект был свернут.

Вернувший себе права Голдман следующие десять лет провел в безуспешных попытках экранизировать «Принцессу-невесту». Книга как будто была проклята – студии закрывались, продюсеры увольнялись, банки отказывали в финансировании… Но на самом деле никакого проклятия, разумеется, не было. «Принцесса-невеста» просто ждала режиссера, способного выдать ее замуж.

Тем временем будущий режиссер ленты снимался на ТВ. С 1971 по 1979 годы Роб Райнер играл одного из главных героев популярнейшего ситкома «Все в семье». Вся Америка знала его как Майкла Стивича, либерального парня, вечно препирающегося со своим консервативным тестем Арчи Банкером, чье имя в Америке стало символом тупоголовой зашоренности. Райнеру, однако, этого было мало, и в начале 1980-х он сам начал снимать для ТВ, а в 1984 году дебютировал как кинорежиссер с пародийной музыкальной комедией «Это Spinal Tap», добродушно издевающейся над хард-роком и тяжелым металлом.

Год спустя Райнер поставил подростковую романтическую комедию «Верняк» с молодым Джоном Кьюзаком, и его второй фильм был еще успешнее первого. Затем он начал работу над экранизацией повести Стивена Кинга «Тело» (фильм «Останься со мной» вышел в 1986 году) и решил в своей следующей, четвертой ленте тоже перенести на экран какую-нибудь замечательную книгу. Тут-то он и вспомнил, что из всех современных романов «Принцесса-невеста» произвела на него самое сильное впечатление.

Райнер тогда не знал, что Голдман сам пытается организовать экранизацию книги, и он был очень рад, когда выяснил, что знаменитый писатель и сценарист может его поддержать. Чтобы разобраться, кто просит его о помощи, Голдман с уже выросшими дочками сходил на «Это Spinal Tap» и так смеялся, что счел, что постановщик сможет передать эксцентричный юмор книги. В свою очередь, «Верняк» убедил сценариста, что режиссер потянет и романтическую линию романа.

Не доверив никому другому переиначивание «Принцессы-невесты», Голдман собственноручно занялся сочинением сценария. В сущности, он проделал ту же работу, которую ранее проделало с вымышленной книгой Моргенштерна его литературное альтер эго, – выбросил из текста нудноватые длинноты, которые нельзя было превратить в яркие образы. Он отказался от всех упоминаний «Билла Голдмана» и придумал более подходящую и естественную для детского кино историю о дедушке, который читает сказку больному внуку. Это позволило сохранить фрагменты постмодернистского комментария по поводу устройства повествования («рамочные» герои иногда обсуждают книгу), однако в фильме этот аспект был куда слабее, чем в оригинале, где замечания «Билла Голдмана» порой были весьма пространны.

По ходу работы над сценарием наиболее существенные перемены претерпел образ заглавной героини, «принцессы» Лютик. В книге это была довольно сомнительная особа, и Голдман подпустил немало шпилек в ее адрес (так, ее лошадь звали Лошадь, поскольку девушка не отличалась фантазией). В сценарии, однако, он счел за лучшее сделать Лютик героиней без страха и упрека, чтобы не казалось, что главный герой – бывший конюх Уэстли, который отправляется на поиски приключений и становится пиратом, чтобы заработать денег на семейное счастье, – сражается за девушку, которая того не стоит (по крайней мере в начале повествования).

В отличие от Голдмана, который никак не мог найти деньги на экранизацию «Принцессы-невесты», у Райнера был постоянный «папка» – продюсер сериала «Все в семье» и некоторых других популярных шоу Норман Лир. В 1980-х он переключился с работы на ТВ на продюсирование кинолент, и он оплатил создание всех ранних фильмов Райнера, начиная с «Это Spinal Tap». Поддержал Лир и «Принцессу-невесту» – уже не только как инвестор, но и как основатель открытой в 1986 году независимой студии Act III Communications, которая отвечала за создание ленты (американской дистрибуцией фильма занимался концерн Fox).

Выделенный картине бюджет в 16 миллионов долларов был на полпути между бюджетом «Терминатора» (6,4 миллиона) и бюджетом «Индианы Джонса и Храма судьбы» (28 миллионов). Это была существенная сумма, но разбрасываться деньгами Райнер не мог. Ему надо было выделить средства на необходимые для исторического фэнтези (действие «Принцессы-невесты» происходит примерно в эпоху Возрождения) декорации, костюмы, оружие… Также предстояло оплатить трюки, лошадей и поездки за границу (в США старинные европейские замки не водятся!). На гонорары суперзвездам денег никак не набиралось, и это значило, что самым большим шрифтом на постерах будет набрано имя режиссера. Не лучшая новость для маркетологов (если режиссера не зовут Стивен Спилберг), но отличная новость для самого Райнера, который мог нанимать тех актеров, кто ему больше нравился, а не тех, кто гарантировал кассу.

Понятно, главной задачей ассистентов по кастингу был поиск Уэстли. Фильму нужен был статный, атлетичный, обаятельный молодой человек, в котором чувствовался бы дух героев-фехтовальщиков классического Голливуда (Дуглас Фербенкс, Эррол Флинн) и который при этом согласился бы провести несколько месяцев в кропотливой подготовке к фехтовальным сценам. Также Уэстли не должен был казаться «простым американским парнем», поскольку действие сказки развивалось в Европе. Наконец, роль бывшего конюха, а ныне пирата мог получить только актер с комедийным даром, так как Уэстли предстояло много шутить и немного кривляться.

К счастью для Райнера, в 1986 году, когда «Принцесса-невеста» была запущена в производство, в Британии вышла костюмная драма об Англии XVI века «Леди Джейн». Заглавную героиню в нем сыграла молодая Хелена Бонэм-Картер (в то время еще далеко не пассия Тима Бертона и не «королева фриков»), а ее экранным партнером был еще более обаятельный Кэри Элвес, постоянно живущий в Америке и преимущественно играющий в театре англичанин. Когда Райнер увидел его на экране, режиссер обомлел. Элвес выглядел именно так, как постановщик представлял себе Уэстли! Вплоть до лукавой хитринки, которая так нужна герою-авантюристу. Оставалось лишь выяснить, есть ли у актера комедийный дар и готов ли он подписаться на физически обременительные съемки. Когда при личной встрече на оба вопроса был получен положительный ответ, контракт с Элвесом был подписан.

Отметим, что несколько лет спустя, в 1993 году, Мел Брукс доверил актеру роль Робин Гуда в пародии «Робин Гуд: Люди в трико», и сделал он это по той же причине, что и Райнер, – в связи с удивительным сходством Элвеса с Фербенксом и Флинном (оба они в свое время изображали Робин Гуда). Кроме того, как подчеркивалось в фильме, Элвес «мог говорить с английским акцентом» – в отличие от Кевина Костнера, чьего «Робин Гуда» картина в основном пародировала.

Партнершу под стать Элвесу было логично искать среди англичанок, но Райнер после долгого и мучительного кастинга нашел «самую красивую девушку в стране» (так Лютик описана в книге) на родном континенте. Уроженка Техаса Робин Райт в то время играла Келли Кепвелл в «мыльной опере» «Санта-Барбара» (она была первой из четырех Келли в истории шоу), и потому мало кто воспринимал ее всерьез. Но во время прослушивания она сразила Райнера красотой, «породой» и умением имитировать британский акцент. Плюс Райт так хотела выбраться из «мыльного» мира, что она буквально рвалась сыграть Лютик, несмотря на то что в сравнении с яркими мужскими образами ленты это была весьма скучная и неблагодарная роль. Ни тебе фехтования, ни тебе остроумных реплик… Но кто-то же должен был быть принцессой-невестой!

Две основные злодейские роли фильма – коварного принца Хампердинка, планирующего убить свою невесту и использовать ее смерть для вторжения в соседнюю страну, и зловещего советника принца, шестипалого графа Ругена – Райнер отдал бывшему мужу Сьюзан Сарандон Крису Сарандону («Собачий полдень», «Ночь страха») и актеру и режиссеру Кристоферу Гесту, который ранее снялся в «Это Spinal Tap». Забавно, но факт: Гест в самом деле британский аристократ, пятый барон Хейден-Гест (его дед, первый барон Хейден-Гест, получил титул за многолетнее участие в британской политике).

Трех бандитов, по приказу принца похищающих Лютик (чтобы потом с ней разделаться), сыграли театральный драматург и актер Уоллас Шон (его персонаж – сицилийский «криминальный гений» Виззини), бродвейский артист Мэнди Патинкин (испанский фехтовальщик Иниго Монтойя) и французский рестлер Андре Руссимофф, также известный как Андре Гигант (турецкий здоровяк Феззик).

Последний был ростом 213 см, и он весил около 250 кг, так что его рестлерским амплуа было «человек-гора». Ни Райнер, ни Голдман не видели никого другого в роли Феззика, и писатель даже сочинял книгу в расчете на то, что в ее экранизации должен сыграть Андре Гигант. Правда, в конце 1970-х, еще до прихода в проект Райнера, рассматривался вариант с приглашением на эту роль тогда еще малоизвестного Арнольда Шварценеггера, но он был и ростом пониже, и не такой крупный, как Руссимофф.

Быстро распределились и второстепенные роли. Британский комик и сатирик Питер Кук сыграл безбожно картавящего священника, американский комик Билли Кристал изобразил бывшего придворного чародея (он помогает героям, чтобы отомстить принцу за увольнение), а двукратный номинант «Оскара» и звезда сериала «Коломбо» Питер Фальк получил роль дедушки, читающего сказку. Его внуком стал маленький Фрэд Сэведж, будущий герой подросткового сериала «Чудесные годы».

Поскольку, как уже отмечалось, в Америке с замками плохо, а строить столь массивную декорацию с нуля было непосильно дорого, съемки «Принцессы-невесты» проходили в Англии, с короткой экскурсией в Ирландию, где ассистенты режиссера нашли отвесные Скалы Безумия (на самом деле – утесы Мохер в графстве Клэр). Помимо замков Хэддон-холл в Дербишире (регулярно снимающийся в кино и на ТВ шедевр средневековой архитектуры) и Пенсхерст-плейс в Кенте заокеанский остров обеспечил голливудцев множеством впечатляющих природных пейзажей. Некоторые из которых позднее можно было увидеть в цикле о Гарри Поттере. В качестве съемочной базы использовалась известная студия Shepperton в Суррее, родина «Звездных войн» и многих других прославленных американских и британских постановок.

Помимо интерьерных съемок, которые почти всегда проходят в павильонах, в Shepperton снимались морские сцены картины. Для этого был задействован огромный бассейн, окруженный стенами с нарисованным небом. Также на студии было сооружено Огненное болото. Как и в случае с бутафорским морем, бутафорское болото было построено для того, чтобы в комфорте и с полным контролем каждого сантиметра съемочного пространства снимать довольно рискованные фрагменты. Вроде того, где язык подземного пламени поджигает платье Лютик. Когда присутствовавший на съемках, но не участвовавший в обсуждении их хода Уильям Голдман увидел, что наряд девушки горит, он не понял, что это заранее подготовленный трюк, и закричал от ужаса. Дубль был испорчен, и Робин Райт пришлось загореться во второй раз.

Также съемки на болоте были примечательны появлением в кадре монстров – Грызунов Необычного Размера (ГНР). В наши дни их, вероятно, нарисовали бы на компьютерах, а Райнер обошелся «маленькими людьми» в крысиных костюмах. Во время съемок один из них был арестован за превышение скорости (и, вероятно, за что-то еще), и продюсерам пришлось вызволять беднягу, так как никто лучше него не умел быстро бегать на четвереньках в неудобном нечеловеческом наряде.

Хотя Мэнди Патинкин и Кэри Элвес были преимущественно сценическими артистами, ни одному из них до съемок в «Принцессе-невесте» не доводилось фехтовать на шпагах. Сценарий же требовал, чтобы Уэстли и Монтойя сошлись в поединке «двух лучших фехтовальщиков Европы». Чтобы соответствовать этому определению, актеры более полугода тренировались под руководством легендарного Боба Андерсона – британского саблиста и участника Олимпийских игр 1952 года, который сделал карьеру каскадера и постановщика боевых сцен. В частности, он подменял Дэвида Проуза (Дарта Вейдера) во время съемок «Звездных войн».

При планировании схватки Уэстли и Монтойи актеры постарались включить в нее все самые сложные фехтовальные трюки, которые они видели в классических фильмах, и они были очень горды тем, что сами смогли их выполнить. Причем при фехтовании как правой, так и левой рукой (персонажи по ходу действия меняют руку, чтобы подчеркнуть свое мастерство). Помощь каскадеров потребовалась лишь для выполнения двух акробатических кульбитов.

Как это ни удивительно, съемки поединка Уэстли и Монтойи обошлась без травм. А вот позднейшему столкновению Монтойи и графа Ругена не повезло. Вернее, не повезло Кристоферу Гесту – Патинкин по время репетиции всадил шпагу ему в бедро (хотя бутафорская шпага и не была специально заточена, она была узкой и прочной и потому достаточно опасной).

Приглашая на роль Феззика рестлера Андре Гиганта, Райнер был уверен, что профессиональный борец легко сыграет в рукопашном столкновении Феззика и Уэстли. Но оказалось, что Андре только что сделали операцию на спине (гигантизм в сочетании с физическими нагрузками с годами подкосил здоровье рестлера), и француз не мог, например, протащить Уэстли на закорках, как того требовал сценарий. Так что в том моменте, где кажется, что Элвес висит на спине Андре, актер на самом деле стоит на специальной лесенке, чтобы не нагружать спину Гиганта. В тех же фрагментах, где лица Андре не было видно, рестлера подменял дублер (интересно, как голливудцы нашли столь же здоровенного детину?).

Андре очень страдал от того, что не может сам сыграть все, для чего был нанят, но он утешался тем, что едва ли не впервые в жизни никто не пялится на него и не показывает пальцем. Ведь после того, как изначальный шок от знакомства с гигантом прошел, коллеги по «Принцессе-невесте» начали воспринимать его не как «восьмое чудо света», а как «одного из нас».

Когда картина была завершена, оказалось, что маркетологи и рекламщики не знают, что с ней делать. Рекламировать ее как сказку? Как комедию? Как романтическое кино? Как фэнтези? Как фехтовальный боевик? В фильме все это было, но из-за его художественного богатства было невозможно сосредоточиться на одной идее и сказать зрителям: «Сходите в кино, если хотите увидеть вот это». А так как популярных звезд на постере не было, а Роб Райнер был хоть и известным постановщиком, но не суперрежиссером, то рекламная кампания ленты получилась невнятной, и вышедший 25 сентября 1987 года фильм едва окупил расходы на производство, заработав 30 миллионов долларов при 16-миллионном бюджете.

Провал? Отнюдь. Критики удостоили ленту самых радужных отзывов, зрители, которые все же сходили в кино, с восторгом рассказали о ней своим друзьям, и после выхода на видео «Принцесса-невеста» стала долгоиграющим, поистине культовым хитом, разобранным на остроумные цитаты.

Среди прочих чрезвычайно популярна стала неоднократно повторенная в фильме реплика Иниго Монтойи «Привет. Меня зовут Иниго Монтойя. Ты убил моего отца. Готовься к смерти». Когда Мэнди Патинкин впервые увидел в сценарии эти слова, перенесенные Голдманом в текст из романа (в книге, правда, они впервые появляются в авторском тексте, когда «Саймон Моргенштерн» рассказывает о прошлом Монтойи и о его плане мести. Мол, «Монтойя решил, что, когда найдет убийцу, скажет то-то и то-то»), он не думал, что они станут популярной фразой. Также ему было обидно, что его герой, у которого и так не очень много реплик, повторяет «Меня зовут Иниго Монтойя…», когда мог бы сказать что-то забавное и оригинальное. Тем не менее он решил, что сможет произнести эти слова так проникновенно, чтобы все их запомнили.

Как Патинкин это сделал? Он вспомнил о своем отце, который трагически проиграл войну с раком. И когда Монтойя рассуждал о шестипалом убийце, актер думал об отцовской болезни и представлял себе, что может разыскать рак и отомстить ему за все, что Патинкин-старший пережил. Зрители, конечно, не знали эту историю, но они почувствовали, что для актера это не просто слова, и наградили Патинкина и фильм своей любовью.

И в этом была вся суть постановки. Роб Райнер и его команда не просто взяли книгу и перенесли ее шутки и приключения на экран. Они вложили в фильм душу и сердце. И создали шедевр из причудливой, эксцентричной истории, которая в руках менее талантливых людей могла бы порадовать лишь сравнительно узкий круг фанатов жанра. Какой потрясающий пример для подражания! К сожалению, имеющий не так уж много фэнтези-аналогов…