Любимое кино. Ведьма из Блэр: Курсовая с того света

Трое студентов-кинематографистов, девушка и двое парней, приезжают в маленький городок, чтобы снять документальный фильм о местной «городской легенде». Когда они углубляются в лес в поисках описанных в легенде мест, они быстро осознают, что заблудились и что ходят кругами, не зная, как выбраться на дорогу. По ночам с ними происходят все более странные и пугающие вещи, и, наконец, один из них исчезает. От него остаются лишь клочки одежды, зубы и волосы. Следующей ночью героиня, лежа в палатке и плача от страха, записывает обращение к родным и знакомым. Она уже не надеется, что выйдет из лесу живой, и извиняется за то, что потащила коллег снимать ее документальный проект. В конце записи девушка, прислушиваясь к ночным шорохам, шепчет: «Что это там? Я боюсь закрыть глаза, я боюсь их открыть! О боже! Я здесь погибну!»

Сколько страшного нужно показать зрителям хоррора, чтобы их как следует напугать? Однозначного ответа на этот вопрос не существует, и разные режиссеры решают эту проблему по-разному. Кто-то буквально заливает экран кровью и слизью, а кто-то лишь мельком показывает монстров, рассчитывая, что публика домыслит чудовище и испугается своих фантазий. Но, пожалуй, самый радикальный ответ на этот вопрос дали создатели малобюджетной картины, ставшей «внезапным хитом» в 1999 году. В их ленте нет ни единого кадра с монстром или злодеем и ни одной сцены с пыткой или убийством. И тем не менее многие критики числят фильм «Ведьма из Блэр: Курсовая с того света» среди самых страшных лент в истории кино.

Когда в 1993 году трое студентов киношколы Университета Центральной Флориды – будущие сценаристы и режиссеры Дэниэл Мирик и Эдуардо Санчес и будущий продюсер Грегг Хейл – впервые задумались о своем малобюджетном полнометражном дебюте, они сразу решили, что будут снимать хоррор. А что же еще? Ведь фильмы этого жанра, как показывает история голливудского кино, только выигрывают от отсутствия прославленных звезд и гламурного налета. Кроме того, они, в отличие от драм и комедий, не требуют тонкого или остроумного сценария, а также романтической «искры» между исполнителями. Достаточно напугать зрителей, и ты в дамках!

Как именно напугать? Не мудрствуя лукаво Мирик и Санчес решили устрашить зрителей тем, что их самих пугало, когда они были маленькими. И оказалось, что в детстве они боялись не явно вымышленных зомби и вампиров, а «реально существующих» монстров, чудовищ и призраков, о которых рассказывали в документальных телешоу вроде «В поисках…» (эту передачу, выходившую с 1977 по 1982 годы, вел Леонард Нимой, исполнитель роли Спока в сериале «Стартрек»). Лох-несское чудовище, снежный человек, реальные преступления, в которых винили привидений и ведьм… Мнимое правдоподобие неразборчивых фотографий и видеосъемок, якобы подтверждавших слова исследователей паранормального, было, на вкус соавторов, самым страшным, что только можно было увидеть по телевизору.

Так у Мирика и Санчеса родился замысел псевдодокументального фильма, рассказывающего об исследователях паранормального, которые пропали в лесной чаще и чьи камеры с отснятыми пленками были обнаружены полицией и местными жителями. Позднее авторов «Ведьмы из Блэр» не раз называли создателями жанра «найденные пленки», но этот сюжетный прием уже давно был известен авторам хорроров. Достаточно вспомнить знаменитую кровавую картину итальянца Руджеро Деодато «Ад каннибалов», которую в 1980 году даже изучала полиция, чтобы выяснить, не запечатлел ли постановщик реальные убийства в дебрях Амазонии.

«Ад каннибалов», впрочем, не был для Мирика и Санчеса источником вдохновения (они даже не видели эту картину, поскольку в 1980-х она была в США официально недоступна). Им претила зашкаливающая экранная жестокость, и они не могли себе ее позволить – реалистичные спецэффектные убийства были для них слишком дорогим удовольствием. Поэтому соавторы решили, что их «найденные пленки» пойдут по пути ранних сцен «Челюстей» и будут пугать зрителей не чем-то определенным, а чем-то неясным и незримым, что преследует молодых исследователей, издает странные звуки, роется в их вещах, качает их палатку, похищает одного из персонажей… Но показывается на экране лишь в самых последних кадрах фильма.

Иными словами, Мирик и Санчес решили создать психологический хоррор, нагнетающий атмосферу кошмара не за счет демонстрации чего-то жуткого, а за счет зрительского сопереживания героям, которые не знают, с кем или с чем имеют дело, и которые с каждой минутой блуждания по лесу приходят во все большее отчаяние и испытывают все более сильный ужас. Такая игра с чувствами публики показалась соавторам куда более интересным и тонким ходом, чем обычные спецэффектные ухищрения хорроров 1970-х и 1980-х.

Хотя Мирик и Санчес сделали все возможное, чтобы их замысел получился максимально дешевым в производстве, у них не было собственных денег даже на такой скромный проект. Поэтому следующие несколько лет они провели, занимаясь поденной работой вроде монтажа видеоклипов и надеясь заработать достаточно средств, чтобы запустить картину в производство. Их собственных сбережений в то время хватило лишь на 8-минутный трейлер, выстроенный как обращение к инвесторам с предложением вложиться в покупку «уникального материала, снятого пропавшими документалистами».

В 1997 году друзьям улыбнулась удача. Во время Флоридского кинофестиваля Мирик познакомился с Джоном Пирсоном, широко известным в узких кругах продюсером и телеведущим, который считается гуру американского независимого кино. С его подачи начались карьеры таких режиссеров, как Ричард Линклейтер, Кевин Смит, Спайк Ли и Майкл Мур. Когда Пирсон увидел ролик Мирика и Санчеса, он искренне поверил, что это реальная история. Когда же соавторы объяснили ему, что готовят псевдодокументальный проект, продюсер пришел в восторг и помог с поиском финансирования. Благо что для съемок нужно было лишь несколько десятков тысяч долларов.

Начав наконец-то полноценную работу над картиной, соавторы первым делом завершили сочинение мифа о «ведьме из Блэр», вдохновленного популярными в США «городскими легендами». Мысль выстроить этот миф вокруг ведьмы соавторам подсказала шведско-датская немая картина 1992 года «Ведьмы» (Häxan), исследующая эволюцию европейских легенд о колдуньях. Фильм Беньямина Кристенсена прославился, потому он был самой дорогой скандинавской постановкой своего времени и потому что он был запрещен в США из-за изображения наготы и средневековых пыток. Созданная соавторами кинокомпания Haxan Films была названа в честь этой ленты.

Помимо Мирика и Санчеса в разработке мифа о ведьме участвовал Бен Рок, будущий художник-постановщик картины, изначально привлеченный для «раскопок» в библиотеке (Рок искал старые фотографии, которые были использованы в рекламном ролике для инвесторов). Именно Рок предложил назвать заглавную ведьму, якобы жившую в американском городке Блэр в XVIII веке, Элли Кедвард. Это имя было анаграммой имени Эдварда Келли, британского медиума и алхимика XVI века, который работал со знаменитым Джоном Ди, придворным ученым и чародеем королевы Елизаветы I. В свою очередь, маньяк Растин Парр, который в 1940-х якобы убил семерых детей по наущению духа Кедвард, получил свое имя в честь Распутина. Ставшая символом «Ведьмы из Блэр» человекоподобная фигурка из четырех связанных палок была вдохновлена германской руной Mannaz, означающей «человек».

Хотя миф о ведьме был полностью вымышленным и никто из упомянутых в нем людей никогда не существовал, соавторы выстроили легенду вокруг реального городка Беркитсвилл в штате Мэриленд, чтобы миф казался правдоподобнее. Другое дело, что Беркитсвилл никогда не именовался «Блэр», а названия его природных ориентиров («Черные холмы» и так далее) были позаимствованы соавторами из географии мэрилендского округа Монтгомери, где вырос родившийся на Кубе Эдуардо Санчес. Однако уличить в этом создателей картины могли лишь обитатели Беркитсвилла, где сейчас проживает всего полторы сотни человек.

Сочиняя сценарий, Мирик и Санчес подробно прописали все, что должно было произойти с тремя главными героями в городе и в лесу, но не стали придумывать диалоги. Они сочли, что для пущей убедительности картина должна быть актерской импровизацией на заданные сценарием темы. Мол, речь актеров будет звучать естественней, если они будут говорить своими словами, а не повторять навязанные им реплики.

Соответственно, во время продолжавшегося год кастинга сорежиссеры искали молодых, неизвестных исполнителей, которые не стеснялись импровизировать. Отсмотрев около 2 тысяч претендентов, Мирик и Санчес доверили три главные роли дебютантам Хезер Донахью, Майклу Уильямсу и Джошуа Леонарду. Никто из них даже отдаленно не напоминал голливудскую звезду, и именно этого режиссеры и добивались. Ведь персонажи «Ведьмы» были «закадровыми» кинематографистами, снимающими студенческий документальный фильм. Все трое героев были названы в честь играющих их актеров: Хезер, Майк и Джош.

По плану режиссеров, съемки трех ведущих актеров должны были стать лишь первой фазой проекта. В дальнейшем предполагалось обрамить «найденные пленки» псевдоинтервью с псевдоэкспертами и прочими обычными компонентами документального фильма (напомним, что лента задумывалась как рассказ о якобы пропавших студентах, а не как снятый ими фильм). Поскольку материала «найденных пленок» в картине должно было быть лишь около получаса, его правдоподобие для сорежиссеров было важнее, чем его художественное качество. Поэтому съемки в Беркитсвилле и в природном заказнике Сенека-Крик в штате Мэриленд были совершенно не похожи на обычное создание художественного кино.

Вместо того чтобы сопровождать актеров всей съемочной группой, Мирик и Санчес наспех обучили «звезд» обращаться с ручными камерами и отправили их в лес снимать друг друга! В течение восьми дней в октябре 1997 года актеры жили и работали в лесу, подчиняясь указаниям GPS-навигаторов, в которые были введены координаты заранее отобранных съемочных точек, и запискам из расставленных по лесу контейнеров с режиссерскими «вводными» вроде «Майк не доверяет Хезер» и «Хезер скрывает свою находку». Многие из этих «вводных» сталкивали персонажей друг с другом, чтобы нагнетать атмосферу подозрительности и истерии.

Постановщиков и их помощников актеры видели лишь пару раз в день, когда те забирали отснятую пленку и привозили заряженные аккумуляторы для камер и еду. Последней с каждым днем становилось все меньше, чтобы актеры становились все более раздраженными. Этот прием продюсер Грег Хейл почерпнул из своего солдатского прошлого. В армии так проверяется психологическая устойчивость и выносливость рекрутов во время продолжительных марш-бросков.

Разумеется, постановщики все это время не сидели сложа руки. Они издали тайком наблюдали за съемками, чтобы иметь возможность их корректировать в случае необходимости и чтобы не оставить актеров одних в незнакомом и потенциально опасным лесу, пугающем даже без ведьм и маньяков. По ночам режиссеры подходили к актерской палатке и шумели, чтобы напугать исполнителей. Если сценарий требовал трясти палатку, это тоже делали постановщики, причем внезапно, без ведома актеров, чтобы их реакция была естественной.

Чтобы упростить звездам вхождение в роли, каждый из актеров знал ровно столько, сколько ему нужно было для изображения своего персонажа. Так, Хезер как «организатор съемок» больше всего знала о ведьме из Блэр, а ее спутники имели о колдунье лишь общее представление. Для пущего правдоподобия режиссеры убедили всех троих в реальности этой легенды. Когда актеры снимали «интервью с местными жителями», они думали, что люди рассказывают им то, что слышали от родителей, а не то, что их час назад подговорили сказать актерам постановщики. Так что, когда звезды фильма оставались (как они думали) один на один с природой, они не только боялись подвернуть ногу или вляпаться в болото, но и побаивались того, что легенда может сбыться.

Хотя постановщики перед началом съемок заявили актерам: «Мы не гарантируем вам комфорт, но мы гарантируем безопасность», Донахью взяла с собой в лес нож. Она боялась, что у ее партнеров, с которыми она была едва знакома, возникнут «нехорошие идеи». Ее страхи не были совершенно необоснованны. Джошуа Леонард был бывшим героиновым наркоманом, от которого, в принципе, можно было ждать чего угодно. К счастью, когда актер все-таки «взбрыкнул», он лишь потребовал раньше времени закончить съемки. Поэтому до конца фильма не дожил его персонаж, а не Майк, как было сказано в режиссерском сценарии.

Картина снималась в хронологическом порядке, и поэтому финальные сцены были созданы последними. Придуманы они тоже были в последнюю очередь, поскольку режиссеры никак не могли решить, чем закончить ленту. Изначально они планировали напоследок снять какой-нибудь спецэффект вроде летающего призрака или тянущихся из стены рук. Но в конце концов Мирик и Санчес сочли, что фильм нужно закончить простой, но пугающей сценой, намекающей на неминуемую гибель героев, однако почти ничего не показывающей. Позднее они экспериментировали с другими концовками, но ничего лучше не придумали. Для съемок финальных сцен использовался реальный заброшенный дом XIX века, который был предназначен к сносу.

Когда режиссеры отсмотрели 19 часов отснятой в лесу и в городе пленки, они обнаружили, что там достаточно качественного материала на целый фильм. Поэтому Мирик и Санчес отказались от второй стадии съемок и от «говорящих голов» и закадровых исторических экскурсов. Так «Ведьма из Блэр» превратилась из фильма о пропавших документалистах в «смонтированные найденные пленки». Из-за обилия отснятой пленки и множества способов, которыми она могла быть скомбинирована, работа над окончательным монтажом заняла около 8 месяцев.

На всем протяжении работы над лентой ее создатели рассчитывали, что в лучшем случае пристроят «Ведьму» на какой-нибудь кабельный канал. Выход ее на видео казался маловероятной удачей, а выпуск в кино – несбыточной мечтой. Однако когда фильм был готов, он заинтересовал студию Artisan Entertainment, и та приобрела его для кинопоказа за 1,1 миллиона долларов. По мнению постановщиков, это была исключительно выгодная сделка, поскольку они потратили на картину около 30 тысяч долларов, и в то время сидели на мели.

Заплатив за доведение смонтированного материала до стандартов кинотеатров 400 тысяч долларов (качественный звук, цветокоррекция и так далее), Artisan начала активную рекламную кампанию, которая обошлась ей в 25 миллионов долларов. К тому времени авторы фильма уже создали его рекламный сайт, уверяющий посетителей в подлинности съемок «Ведьмы», и этот сайт с «полицейскими отчетами» и «интервью со свидетелями» стал центром раскрутки ленты. Это была одна из первых кинорекламных кампаний с мощной интернет-составляющей.

Хотя из финальных титров «Ведьмы» однозначно следовало, что все показанное в фильме – выдумка, картину все же продвигали под соусом «реальной истории». В определенный момент мать Хезер Донахью даже начала получать открытки с соболезнованиями по поводу «безвременной гибели дочери». В то время как раз начала складываться индустрия реалити-шоу, и возможность увидеть в кино последние дни и часы жизни обычных людей представлялась публике дерзким и интригующим предложением, от которого нельзя было отказаться.

Благодаря этому, а также восторженным отзывам критиков, которые с готовностью хвалили нестандартный хоррор, вышедшая в прокат 30 июля 1999 года «Ведьма из Блэр» собрала в мировом прокате 249 миллионов долларов. Это был запредельный результат для фактически любительской малобюджетной картины, снятой непрофессионалами всего за восемь дней.

Другое дело, что многих простых зрителей лента разочаровала. Они ждали, что в фильме будет хоть что-то, кроме трех молодых людей, которые бродят по лесу, все время собачатся и дрожат от страха, боясь невидимых и не всегда слышимых угроз. Кроме того, трясущаяся в руках актеров камера (и, соответственно, трясущееся изображение на экране) провоцировала у некоторых зрителей приступы «морской болезни» и тошноты. А самолетные пакетики на входе в зал раздавать не принято…

Поэтому сейчас отношение к «Ведьме из Блэр» неоднозначное. Для киноманов и кинокритиков это рубежное кино, которое ввело в моду съемки «от первого лица», популяризовало жанр «найденные пленки» и напомнило, что даже в эпоху суперблокбастеров можно зарабатывать на скромных лентах. Простые же зрители часто полагают, что для домашнего самопугания лучше смотреть «честные» хорроры, которые не только намекают на зло, но и его показывают.

Кто прав? Это вопрос вкуса. Но очевидно, что кино у Мирика и Санчеса получилось жуткое (в хорошем для хоррора смысле слова) и что на благо ленты сработали даже те ошибки, которые сделали актеры, неумело обращаясь с камерами.

Так, когда Хезер Донахью снимала сцену «своего» слезного обращения к родителям, она была уверена, что в кадр попадет все ее лицо, а не только плачущие глаза и текущий нос. Но фрагмент, подаривший миру популярную цитату «Я боюсь закрыть глаза, я боюсь их открыть!», только выиграл от того, что вышел странным и некомфортным для зрителей. Только представьте себе эту сцену с правильным светом и правильным «зумом»! Она была бы красивее, но не такой правдоподобной, как в фильме. Ведь, когда за тобой охотятся монстры, которые уже убили твоего коллегу, думать о настройке камеры уже невозможно. В голове к этому моменту остается лишь одна мысль: «Когда они придут за мной?!» И «Ведьма из Блэр» блестяще этого передала. Правда, чуть не доведя своих звезд до нервного срыва…