Кто-нибудь видел моих родителей: Рецензия на фильм «Порочная связь»

Фильм открытия Венецианского кинофестиваля-2020: Ванда (Альба Рорвахер) и Алдо (Луиджи Ло Кашио) воспитывают двух детей в Неаполе начала 1980-х. Однажды чтение сказок на ночь перерастает в конфликт — муж рассказывает Ванде, что изменял ей с другой девушкой. Следует изгнание и попытка самоубийства, однако позже пара приходит к компромиссу и ради детей решает восстановить отношения. Спустя 30 лет последствия договора и полуразрушенного брака просматриваются в супругах и в выросших детях куда сильнее, чем прежде.

Луиджи Ло Кашио в роли Алдо на кадре из фильма «Порочная связь»

Оригинальное название картины Lacci (пер. «Шнурки») могло скрывать за ширмой некое загадочное откровение в истории центральной семьи, но в итоге привело к полному отсутствию метафоричности и не слишком сюжетно важному эпизоду в самом конце ленты, когда силы героев и зрителей на исходе. Сам фильм хлипко спроектирован по таким же чертежам: полтора часа заламывает руки, расписывается в истериках, обещает несвежий и устаревший взгляд на супружество в тренде недавнего Баумбаха и «Брачной истории» (хотя какая новизна в этом дряхлом институте) и, несомненно, проваливается.

Альба Рорвахер в роли Ванды на кадре из фильма «Порочная связь»

Режиссёр Даниэле Лукетти оказывался на родной Мостре регулярно: подкупал ли программных директоров национальностью, старой дружбой или традиционным курсом своего отфильтрованного от взгляда кино — вопрос едва ли насущный. Адаптировав для «Связи» роман-первоисточник Доменико Старноне, Лукетти неумолимо опаздывает на 30 лет, делая главным героем неверного мученика-интеллектуала, ветерана несуществующей брачной войны, диктора на радио, невинно пострадавшего. Алдо якобы настолько несчастен, что заламывает руки при каждом удобном случае и в итоге получает полную индульгенцию от автора, с сочувствием смотрящего за его моральными передвижениями, но не распадом. Без рефлексии и анализа, зато в условиях телеспектакля, чтобы довести действие до консистенции плохо сваренной крупы на завтрак перед школой. Хаотичность сцен и флешбэков подана во всём графоманском величии: автора хочется потрясти за плечо, но тот намеренно не выходит из криогенного сна, оставаясь в зоне рассеянности и затхлости.

Альба Рорвахер в роли Ванды на кадре из фильма «Порочная связь»

Иногда ситуацию спасает Рорвахер, главная, по сути, итальянская актриса прошлого десятилетия. Её подводят не только сюжетно, но и коллегиально, в пределах съёмочной площадки — только её версия Ванды начнёт развиваться в пределах получасового появления, как вторгается вторая половина (Лаура Моранте). Режиссёр снова спит: страдай, как учили. Отметить триумф воссоединения с точки зрения перформансов так и не удаётся, зато всегда есть «Голодные сердца» 2014 года, где Рорвахер тоже оказывалась в браке, но с Адамом Драйвером. В сравнении и герои, и актёры выглядят как модерновые, реалистичные и надрывные соседи по участку.

Секреты (не больше двух) лезут как по команде, вместе с ними препирательства постаревших протагонистов, крики Альдо (муза Лукетти Сильвио Орландо из «Молодого Папы») про усталость и паршивую жизнь, полную необдуманных решений в пользу других. Наконец, выходит наружу и гнев уже взрослых детей, осознавших, кем и чем на самом деле были заняты их родители — явно не своими чадами. Завязывание шнурков особым способом как главный отеческий трюк оставило лишь горький привкус. Заключение слегка компенсирует мытарства полутора часов хронометража: нам тоже отчаянно хочется всё развалить, потоптаться на обломках среднеклассовой идиллии. Хочется домой, а дома нет, дети не цветы, а сторонящиеся котов циники со слезами и потом. Все там были и будем, к чему душные экскурсии по обрывкам боевой славы. «Захотелось», — скажет Лукетти. Будет прав для себя, но не для посетителей этой скудной коллекции музея восковых фигур. Условная ностальгия по далёкому прошлому проработки не предлагает, дальше скупых схем не движется. Кроме вещей, сценарной вялости и обиды за потраченное время, ждать здесь решительно нечего.