Рецензия на фильм «Бесчестье»

Южная Африка, середина 90-х. Профессор Лури (Джон Малкович) – разменявший полтинник холостяк, сноб, аморалист и специалист по Байрону – с треском вылетает из университета за компрометирующую связь с цветной студенткой и уезжает к дочери-лесбиянке (Джессика Хэйнс) на ферму, где тоже все складывается не слава богу. На землю строит виды арендатор – негр-трудоголик Петрус (Эрик Эбуани), которого замечательным образом не оказалось дома, когда на ферму напали три чернокожих отморозка, изнасиловали дочь, облили спиртом лысину профессора и подожгли. Собственно, оставшаяся часть фильма посвящена внутренним трансформация главного героя, застрявшего между ветеринарным пунктом, где он работает на общественных началах, коварным Петрусом, на которого стоило бы донести в полицию (один из насильников оказался его родственником), беременной от насильника дочкой, которая не хочет уезжать в Голландию, и бременем белого человека, от которого не уедешь никуда.

Экранизация романа Джона Максвелла Кутзее, нобелевского лауреата, получившего за "Бесчестье" своего второго "Букера", прошла на удивление незамеченной, даже несмотря на Малковича, из всех восьми ролей, сыгранных им в 2008-м, сыгравшего здесь, пожалуй, самую лучшую. Сказалась, наверное, некоторая пресыщенность черным континентом, где в последнее время стало модно устраивать хождение по мукам для симпатичных белых парней, еще сохраняющих некоторые остатки совести. «Последний король Шотландии» /Last King of Scotland, The/ (2006), "Дарфур", наконец, «Преданный садовник» /Constant Gardener, The/ (2005) – первое, что приходит здесь на ум, притом к "Садовнику" "Бесчестье" оказывается ближе всего по форме и по смыслу, разве что заговор международных корпораций заменили английским романтизмом, который преподает смазливым черным барышням профессор Лури. И надо отдать должное режиссеру фильма Стивену Джейкобсу – он прекрасно осознавал, заложником какой расхожей букеровско-нобелевско-голливудской коньюктуры может оказаться его картина, и заставил-таки "Бесчестье" зазвучать более менее приземленно. В результате, проблемы Южной Африки после падения апартеида, безусловно ужасные в своей безвыходности, как и вообще все универсальные проблемы, над которыми любят поломать свою и нашу голову нобелевские лауреаты, отошли на второй план перед почти бытовой проблемой главного героя. Лишь на 52-м году жизни профессор начинал потихоньку понимать, что жизнь все-таки отличается от романтической поэзии, и притом довольно сильно. Жизнь – она жизнь и в Африке: перенесите эту драму с южноафриканской фермы в русскую деревню, и получите те же, в общем, результаты.

При условии, конечно, что роль профессора, разменявшего Байрона на бесплатное усыпление собак, останется за Малковичем.

Конечно, этот большой лысый человек с косящим глазом и здравомыслящей шишкастой головой, красиво горящей синим пламенем в самом начале фильма, и есть  главный козырь режиссера, которому выдали на руки не самую выгодную комбинацию из политических (расизм), культурных (Байрон в Африке), религиозных (грехопадение) и прочих расхожих аллегорий, которыми так любят блефовать пост-колониальные литераторы типа Кутзее. И которыми совестливый западный зритель любит потерзать себя из-за прегрешений отцов и цвета своей кожи. Гори они синим пламенем! И это правильно.