
Продолжаем рубрику, в рамках которой каждую неделю авторы FILM.ru рассказывают о фильмах, которым по разным причинам не досталось зрительского внимания, но которые непременно стоит посмотреть.
«Четыре комнаты» — фильм-антология, состоящий из четырех эпизодов. Все они разворачиваются в течение одной новогодней ночи в фешенебельном отеле «Монсеньор» и объединены главным героем — зашивающимся портье Тедом в исполнении Тима Рота.
У каждой новеллы свой режиссер; и если имя Квентина Тарантино за последние 30 лет стало известно чуть ли не каждому, кто знает, что такое кино, то Роберта Родригеса знают уже чуть меньше, Александра Рокуэлла — еще меньше, а у Эллисон Андерс фрагмент из «Четырех комнат» и по сей день с большим отрывом остается самой известной работой.
Она встретились на «Сандэнсе»
Замысел картины родился в 1992 году на кинофестивале «Сандэнс». Четыре режиссера одновременно поняли, что прямо сейчас в американском независимом кино происходит что-то очень важное. Разумеется, они были правы, на «Сандэнсе» 1992 года в одном конкурсе участвовали Александр Рокуэлл, Квентин Тарантино и Грегг Араки, годом ранее в том же лайнапе были картины Тодда Хейнса, Каве Захеди, Ричарда Линклейтера и Хэла Хартли. У всех это были если не первые, то вторые картины. В те же годы снимали свои лучшие ленты Спайк Ли, Джим Джармуш, Кевин Смит, Стивен Содерберг. Единого лаконичного названия для волны инди-кинематографистов так и не появилось, но ее существование было очевидно не только критикам, но и самим режиссерам. Так, Александр Рокуэлл на правах победителя конкурса («В супе» обошел «Бешеных псов») предложил Тарантино, Родригесу, Линклейтеру и Андерс совместный проект. Линклейтер к инициативе не примкнул, а остальные трое согласились и сели за сценарии.
К моменту начала реальной разработки картины случилась сенсация: в мае 1994 года Квентин Тарантино с «Криминальным чтивом» получил «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля и дал старт окончательному слиянию авторского, зрительского, студийного (список противоположных эпитетов можно продолжать долго) кино. Но для «Четырех комнат» это значило только то, что один из режиссеров стал несоизмеримо более востребованным, чем остальные. Можно сказать, студии Miramax повезло, что Тарантино остался предан проекту и, несмотря на изменившиеся обстоятельства, не стал выходить из производства. Хотя уже тогда режиссер начал шутить, что его сегмент стоило бы назвать «Тот единственный, которого вы ждете», что не могло не уязвлять других авторов.
Комната первая: шабаш
Первым из четырех эпизодов стал «Недостающий ингредиент» Эллисон Андерс, восходящей звезды американского кинематографа. На тот момент она успела поработать ассистенткой Вима Вендерса на съемках «Париж, Техас» и дала первую роль в кино Сальме Хайек («Моя безумная жизнь»). Ее «Бензин, еда, жилье» был одним из главных американских фильмов 1992 года, поучаствовать в «Комнатах» ее уговаривал лично Тарантино.
Впоследствии Андерс была очень недовольна и тем, как студия перемонтировала ее работу, и поведением, по ее словам, «зазнавшегося» Квентина Тарантино, и особенно отношением студийных боссов Вайнштейнов к авторам. Но, даже несмотря на то что в результате правок оригинальный режиссерский замысел «Ингредиента» был сведен к нулю, этот фрагмент задает тон картине, настраивает зрителя на нужный лад. В огромный номер для новобрачных заселяются несколько ведьм, они хотят провести ритуал воскрешения богини Дианы. И так уж складывается, что для обряда им позарез нужна сперма, а портье Тед оказывается единственным доступным мужчиной.
В новелле сразу видна и наивная глуповатость персонажа Тима Рота, и взбалмошность постояльцев, и в целом становится понятно, что такое пятизвездочный отель — ад для работников и рай для гостей. Очевидно, Эллисон Андерс хотела чего-то большего, и исполнительница роли «главной» ведьмы Мадонна соглашалась не на пятиминутную демонстрацию декольте, а на достойную актерскую работу. Судя по материалам книги Down and Dirty Pictures Петера Бискинда, изначально «Недостающий ингредиент» был более осмысленным и цельным произведением, но владельцы студии Miramax братья Вайнштейны решили, что комфортный хронометраж в полтора часа (вместо отснятых двух с половиной) картине нужнее любых авторских измышлений, и сделали из эпизода комедию положений с полуобнаженными колдуньями.
Портье — друг семьи
Следующие два эпизода: «Не тот человек» Александра Рокуэлла и «Непослушание» Роберта Родригеса. Оба они иллюстрируют вторжение Теда в семью — в первом случае нежелательное и неожиданное для него самого, во втором — ожидаемое и желательное, но от этого не менее травматичное.
В «Не том человеке» портье принимают за эскорт, но понимает он ошибку, только успев пару раз попрощаться с жизнью, пройдя через несколько садо-мазо-игр между супругами. Сегмент Александра Рокуэлла кажется самым замысловатым в антологии в том числе и потому, что зритель наравне с Тедом не понимает, что происходит. Прекрасная женщина (Дженнифер Билз, на тот момент жена Рокуэлла) привязана к стулу, мужчина рядом (Дэвид Провэл) машет оружием и явно чего-то от нее хочет, но чего именно — загадка. Все, что зритель наблюдает в номере 409, — самая наглядная из иллюстраций годаровской цитаты о том, что для хорошего фильма достаточно пистолета и девушки.
В следующем эпизоде Теда нанимают присматривать за детьми мексиканского гангстера (Антонио Бандерас), который хочет в новогоднюю ночь отдохнуть без отпрысков, путающихся под ногами. Работа кажется непыльной и к тому же очень хорошо оплачиваемой, но, разумеется, в самый ответственный момент все идет не по плану. Юмор Роберта Родригеса самый мягкий и непритязательный из четверки, но он же и самый действенный: дети делают все, что им запрещал строгий отец, а недотепа-портье только усугубляет положение. Не стесняясь откровенного слэпстика, Родригес снимает, наверное, единственный эпизод, от которого в «Четырех комнатах» можно в голос расхохотаться, а не удивленно поднять брови.
Добро пожаловать в Голливуд!
Четвертый и последний сегмент картины — единственный, не подвергшийся студийным правкам. К 1995 году Квентин Тарантино уже обладал необходимым весом, чтобы самому диктовать условия Вайнштейнам. Его «Человек из Голливуда» — уникальный в фильмографии автора случай юмористического автофикшена. В отчасти самопародии, отчасти автобиографической зарисовке Тарантино играет сорящего деньгами пьяного режиссера, «от которого всем вечно что-то надо». А еще он заключает со знакомым пари. Если зажигалка приятеля сработает 10 раз подряд, то тому достанется дорогущий раритетный автомобиль режиссера. А если не сработает, то ему отрубят палец. Стоит ли говорить, что шансы на сохранение целой руки у героя минимальные.
Все приметы режиссерского стиля Тарантино на месте — кровавое насилие с привкусом бутафории, фирменный монолог, отсылки к классике, и только ступни перекочевали в родригесовскую часть фильма. Отдельного упоминания заслуживает легкое касание «Коридорного» Джерри Льюиса — культовой в узких кругах комедии 1960 года. Персонаж Тима Рота — явная инкарнация героя Льюиса, предельно услужливого, но дерганого, зато с флером аристократизма. Все причастные явно понимали, где расположен их ориентир.
Отсылкой можно считать и место съемок — в роли «Монсеньора» была не бездушная декорация, а «Шато-Мармон» — самый что ни на есть голливудский отель с бульвара Сансет. Там останавливалось несчетное количество звезд, от Джона Леннона до Романа Полански, он мелькал в «Ла-Ла Лэнде», а главное — до сих пор принимает гостей.
Это было в 1990-е, а потом?
Роберт Родригес за последние 30 лет превратился из молодого перспективного автора в режиссера-многостаночника, готового снимать и откровенно детское кино (в лучших случаях это оригинальная трилогия «Дети шпионов», в худших — «Шаркбой и Лава»), и хорроры («Красный 11»), и комиксы («Город грехов»). Александр Рокуэлл, как ему и предсказывал один из братьев Вайнштейнов, продолжает снимать «нужное лишь горстке критиков арт-кино, без малейшего шанса на коммерческий успех». То есть, в отличие от тех, кто ему на это пенял, занимается любимым делом. Эллисон Андерс в XXI веке практически прекратила «авторскую» карьеру и лишь время от времени снимает отдельные эпизоды для сериалов — от «Оранжевый — хит сезона» до «Ривердейла». Квентин Тарантино, как известно, остался равен себе.
В момент выхода «Четыре комнаты» не снискали успеха ни у критиков, ни у зрителей. Не добавил картине очков и выход на носителях. Несмотря на, как писали в прессе в те годы, «обилие звезд по обе стороны объектива», фильм неумолимо уходит в прошлое. Но даже как памятник он прекрасен: во-первых, как все еще очень смешное зрелище, а во-вторых, как слепок эпохи, когда главных американских режиссеров момента можно было собрать вместе для съемок даже не альманаха, а фильма с пусть и нитевидным, но все же единым сквозным сюжетом. И хотя в 2007-м Родригес и Тарантино попробовали повторить фокус с «Грайндхаусом», различий между проектами гораздо больше, чем сходств. Опыт «Четырех комнат» не уникален, но в текущих условиях кажется неповторимым.