Мертвые не умирают: рецензия на фильм «Охотники за привидениями: Наследники»

Городок в Оклахоме Саммервиль — нечто среднее между Гравити Фоллз и кинговским Дерри: вроде, был (а может, и есть?) сумасбродный дедушка с сундуком секретов в подвале, а вроде, и некоторым тайнам лучше оставаться там, где они спрятаны, — вдруг еще пару кошмаров с собой прихватят. Скелеты в шкафу вместе с покосившимся сараем и домом с обложки романа Эдгара По достались Келли (Кэрри Кун) в наследство от отца, которого она едва знала, местные же сумасбродного соседа называли грязным фермером. Стоило ей перебраться в эти края с сыном Тревором (Финн Вулфхард) и дочкой Фиби (МакКенна Грейс), как закономерно начинают твориться очень странные дела — мертвые не умирают, а землетрясения случаются точно по расписанию.

МакКенна Грейс в роли Фиби на кадре из фильма «Охотники за привидениями. Наследники»

Бренд «Охотников за привидениями» уже достаточно разросся: помимо сиквела 1989 года были и мультсериалы, и книги, и ремейк с женским составом, о котором все предпочли поскорее забыть. В этот раз все иначе, хотя бы потому, что у штурвала проекта встал Джейсон Райтман: помимо того что это постановщик нежнейших фильмов вроде «Джуно» и «Талли» (написанных сценаристкой Диабло Коди), он еще и сын режиссера оригинальной дилогии Айвэна Райтмана. И эта преемственность, прописанная в русском локализованном названии словом «наследники», становится и главной центробежной силой, и интонацией, и методом создания фильма — и это совсем не плохо, а даже наоборот.

Пол Радд в роли мистера Груберсона на кадре из фильма «Охотники за привидениями. Наследники»

Ребуты, ремейки, перезапуски, квадриквелы и сериалы по оригинальным франшизам уже не то что утомили, а стали будничной реальностью индустрии до такой степени, что всерьез рассуждать о необходимости входить в одну и ту же реку дважды, трижды или сколько хватит сил раз не имеет смысла. «Наследники» же слишком хорошо осознают свое место на этом олимпе былой славы и не претендуют ни на что больше, кроме как стать фильмом – признанием в любви. И это трепетное письмо адресовано не только оригинальной картине, но и самой эпохе: настроенчески и механически «Наследники» напоминают и «Каспера», и «Джуманджи», и «Балбесов», и прочее детское семейное кино, на котором выросли миллениалы, да и сам режиссер.

Кадр из фильма «Охотники за привидениями. Наследники»

Райтман-младший, относясь не только с любовью, но и с огромным уважением к первоисточнику, все же не скатывается в бездну бесконечного фан-сервиса и повторов: оригинальный квартет появляется лишь ближе к финальной сцене (простите за спойлер — обещаем, он не испортит впечатление), а самые буквальные отсылки и пасхалки и вовсе припрятаны после титров, чтобы совсем уж не отказывать себе в радости пококетничать со зрителем. Преемственность чувствуется и в тяготении к практическим эффектам, а не одной только графике (хотя ее, конечно, здесь тоже полно): все эти знакомые устройства можно подержать в руках, те самые ловушки ласково перемигиваются красными и зелеными огоньками, шахматы двигаются по черно-белой доске сами по себе, а в люке под старым кожаным креслом прячется тайный ход. Сценарно оправдания для возвращения в эту вселенную даже не очень нужны: призраки среди нас, просто задремали немного перед очередным концом света.

МакКенна Грейс в роли Фиби на кадре из фильма «Охотники за привидениями. Наследники»

Неудивительно и то, что в семейной саге основной конфликт вертится вокруг отцов и детей: пока Келли не может простить папу-ученого (не кто иной, как доктор Спенглер), ее собственная дочь с каждым днем все острее чувствует связь с дедушкой, который время от времени подмигивает ей с того света настольной лампой. Именно Фиби, а не Тревор, сыгранный Вулфхардом (которому, как известно, 80-е идут как никому), становится главной героиней — неловкая гиковатая девочка, у который в запасе не только пара формул, но и несколько специфических анекдотов о Паскале и хомяках (дурацких и смешных). Бездны обаяния юной Маккенны Грейс вкупе с общим вайбом бесконечного приключения и вседозволенности летних каникул хватает, чтобы перезапуск не только не раздражал самим фактом своего появления, но и вызывал искреннюю симпатию как аудитории, знакомой со вселенной, так и новичков в местной сумеречной зоне. Гигантский пузатый призрак закусывает пожарными гидрантами, одноклассники боятся даже приблизиться к ветхому жилищу, а самый сексуальный мужчина планеты Пол Радд играет самого смешного учителя летней школы мистера Груберсона и включает «Куджо» на VHS. Райтман нарисовал мир, в котором хочется оказаться, и даже в него вернуться, и он сильно отличается от Нью-Йорка 80-х, который захлебывался в розовой слизи под Новый год.

Во многом эффект от «Охотников за привидениями» будет прямо пропорционален ожиданиям: чем меньше представлять, каким должен быть фильм, тем больше вероятности, что он станет отличным прибежищем от портящейся погоды и ноябрьской хандры. Это легкое, хулиганское, озорное кино, детское, наивное и в меру сентиментальное: финальный титр «Посвящено Гарольду» (артиста, сыгравшего Спенглера, Гарольда Рэймиса не стало в 2014 году) выбьет слезу из любого скептика, что не верит в привидений и перезагрузки.