Нашествие

1997 году Джонатана Либесмана, 21-летнего студента кинофакультета из Южной Африки, связали по рукам и ногам в его собственном доме. Люди в масках орали на него и тыкали в лицо пистолетом. Как ни странно, незадолго до этого Джонатану приснилось, что он стал жертвой подобного ограбления, и потому он оставался неестественно спокойным, будто играя отрепетированную роль.

«Ребята, давайте не будем тянуть, – заявил он грабителям, которые нервничали больше него самого. – Вы скажите, что вам надо, я вам сам все покажу». Либесман больше боялся, что вернется домой его мать, которая должна была появиться буквально с минуты на минуту. К счастью, бандиты быстро извлекли ценности из его сейфа и убрались, оставив Либесмана потрясенным, но невредимым. И хотя это невероятное самообладание тогда помогло ему, на его дальнейшую жизнь сильно повлияло ощущение полнейшей, абсолютной незащищенности: «Я понял, каково это, когда в твой дом врывается враг, против которого ты бессилен».

Глубокой ночью 24 февраля 1942 года, через три месяца после Перл-Харбора, в небе над ЛосАнджелесом появился загадочный объект. Мгновенно взвыли сирены воздушной тревоги, свет в городе погас. В течение последующего часа в небо было выпущено свыше 1400 артиллерийских снарядов. Имелись разрушения; погибло шесть гражданских лиц – трое от артиллерийского огня и трое от сердечных приступов. Тревога оказалась ложной – японцы и не думали высаживаться на территории США.

Среди уфологов весьма популярна теория о том, что пальба велась зонду, а по космическому кораблю. Эти два совершенно не связанных между собой драматических события, разделенные десятилетиями во времени и сотнями миль в пространстве, послужили центральными опорами в создании жесткого, реалистичного и уже наделавшего немало шума фильма «Инопланетное вторжение: Битва за Лос-Анджелес», в котором взвод американских морских пехотинцев под командованием Аарона Экхарта обороняет центр Лос-Анджелеса от вторгшихся инопланетян. Источником вдохновения для картины стала та самая «Битва при Лос-Анджелесе» 1942 года (уникальный случай в военной истории – сражение, в котором участвовала только одна сторона), а поставил ее тот самый Джонатан Либесман – бывший режиссер фильмов ужасов, некогда ставший жертвой ограбления.

«Зомби, инопланетяне или вампиры – неважно, – размышляет 34-летний режиссер. – Люди просто хотят испытать катарсис собственного уничтожения…»

В карьере Либесмана наступает странный этап – странный в хорошем смысле этого слова. Дождливым январским вечером корреспонденты EMPIRE беседуют с ним в его офисе в Shepperton Studios, где он готовится к съемкам сиквела «Битвы титанов» для Warner Bros. Это будет большой фильм с огромным бюджетом, от которого ждут многого, и Либесман заслужил право на него своей «Битвой за Лос-Анджелес…» – фильмом, который выйдет на экраны только через два месяца.

«Я знаю, это необычно!» – восклицает он. По его собственному признанию, он привык к тому, что люди на дух не выносят его фильмы. Либесман дебютировал в 26 лет с фильмом ужасов о зубной фее «Темнота наступает», который, хотя и стал на некоторое время лидером проката в Штатах, был в пух и прах (и совершенно заслуженно) разгромлен критиками. Последовавшая за этим «Техасская резня бензопилой: Начало», которую продюсировал Майкл Бэй, была принята немногим теплее.

«В двадцать с лишним лет делать то, что тебе очень нравится, и получать за это пинки – это очень тяжело, – морщится он от воспоминаний. – Без разницы, заслужил ты этот разнос или нет. Фильм “Темнота наступает”, конечно, не назовешь хорошим, но пресса просто размазала его к какой-то матери».

Относительно своих ранних работ Либесман абсолютно честен. «Если бы в киношколе мне сказали, что я сниму такое, я бы раздумал становиться режиссером!» Вздохнув, он называет все это своим «боевым крещением». Теперь же все, от зрителей до руководства студии, во весь голос расхваливают те отрывки «Битвы за Лос-Анджелес…», которые им удалось увидеть – снятые в стиле кинохроники сцены сражения морских пехотинцев США с многократно превосходящим их во всех отношениях инопланетным противником на родной земле. Что же изменилось?

«Да ничего! Возьмите вот Джейсона Рейтмана – он достаточно умен, чтобы делать конфетки из отличного материала, который сам же находит и экранизирует. Но по плохому сценарию великий фильм не снимешь, будь ты хоть трижды гением. Изменилось то, что мне два раза повезло: сначала, когда я прочел сценарий (написанный Кристофером Бертолини) с отличной идеей скрестить “Черный ястреб” с инопланетянами, и потом, когда они в Sony доверили мне постановку. Вот что изменилось: возникла хорошая идея, экранизация которой досталась мне. Я упорно работал и получил свой шанс».

Особенно упорно Либесман работал над презентацией. Перед своей первой встречей с продюсерами он отловил британского художника Пола Джеррарда, и они вдвоем придумали, как должны выглядеть пришельцы. «Если бы не эти наши рисунки, дальше разговоров дело бы точно не пошло», – уверяет Либесман. В перерыве между встречами они развили свою идею, отсняв видео центральной части ЛосАнджелеса и наложив на него компьютерные изображения своих инопланетян. Огромное влияние на него оказала короткометражка Нила Бломкампа «Выжить в Йобурге» (которая тогда еще не эволюционировала в «Район № 9»), ее «vérité в сочетании с безупречной компьютерной графикой». Хотя оба они, Бломкамп и Либесман, родились в Йоханнесбурге в конце семидесятых и работали над похожими фильмами для одной и той же студии, познакомились они только несколько лет назад.

«Я посмотрел его короткометражку и написал ему по электронке, спросил, как он это сделал. Он рассказал, каким софтом пользовался, – объясняет Либесман. – Он великодушно проконсультировал меня по ряду вопросов, и мы типа с тех пор поддерживаем связь».

Инопланетяне Либесмана и Джеррарда родом с водной планеты и облачены «в акваланги наоборот, которые превращают воздух в воду. Пришельцы Пола, выходящие прямо из океана, выглядели реально жутко». Но психология агрессоров не менее важна, чем их странный внешний вид.

«Я хотел, чтобы у них тоже была армия. У них есть генералы, есть медики, есть тактика и планы. Они укрепляют захваченные районы, они ухаживают за своими ранеными. Здесь нет психологии улья – они отдельные личности, обладающие чувством самосохранения».

Тем из нас, кто вырос на «Чужих» Джеймса Кэмерона, стыдливо наслаждался «Днем независимости» и недавно был потрясен «Районом № 9», трудно сохранить спокойствие, когда Либесман начинает рассказывать о деталях. Предвкушение становится острее, когда он подтверждает, что не упомянутый в титрах Шейн Блэк («Смертельное оружие», «Последний бойскаут») действительно правил сценарий и помогал актерам на репетициях.

На наш вопрос, каким образом он разрешил проблему, стоящую перед любым фильмом о вторжении инопланетян, а именно: как убедительно обосновать победу человечества, не прибегая к ужасным концовкам типа «все пришельцы перемерли от насморка», как это было в «Войне миров», Либесман отвечает: «Мы задумали “Битву за Лос-Анджелес…” как нечто вроде битвы за Мидуэй во время Второй мировой – небольшой эпизод в огромной войне, идущей во всем мире. Мы решили, что будем рассказывать об одном конкретном взводе, после чего оставалось только реалистично решить проблему, о которой вы говорите: как уничтожить всю расу пришельцев? Мы оставили массу выходов на второй фильм, еще куча материала отложена на потом».

Даже без учета элементов фантастики, основная идея фильма просто убийственна: американским морпехам приходится сражаться с превосходящими силами противника на собственной территории! Это вам не Вьетнам, не Сомали, не Ирак и даже не планета LV-426. Это Лос-Анджелес. «Мне хотелось как-то передать потрясение и ужас глазами тех, кто эти чувства переживает», – рассказывает Либесман. Именно в этом видится эмпатическая связь пережитого им самим во время того давнего ограблении (и воспоминаний об 11 сентября) с материалом фильма.

«Во время вторжения более сильного противника ты больше не чувствуешь себя в безопасности в собственном доме, – говорит он. – Спрятаться негде, и это пугающее чувство испытывает множество людей во всем мире. Теперь оно знакомо и многим американцам. Наверное, именно поэтому такие фильмы сегодня становятся частью поп-культуры».

Один из «таких» фильмов – это «Скайлайн» братьев Штраус об инопланетянах, захватывающих Лос-Анджелес. Либесман нанял эту пару, возглавлявшую компанию по производству видеоэффектов Hydraulx, для работы над «Битвой за Лос-Анджелес…», но вместо этого они ушли и сняли «Скайлайн». Sony собирается подавать в суд; сами Штраусы отметают обвинения в каких-либо нарушениях с их стороны.

На нашу просьбу прокомментировать ситуацию Либесман отвечает лишь: «Знаете, с этим не ко мне». Наряду с «Черным ястребом» и «Чужими», Либесман называет в качестве источников вдохновения «Повелителя бури» и мини-сериал Дэвида Саймона о войне в Ираке «Поколение убийц». «Важно было снять фильм о войне, в котором действуют пришельцы, а не фильм о пришельцах, в котором действуют морпехи», – говорит он. Фильм был снят с одобрения американских военных (у которых, возможно, разработана стратегия на случай реального вторжения инопланетян.

«Мне об этом прямо не говорили, но у меня есть основания полагать, что планы на случай всякой необычной херни у них имеются», – утверждает Либесман), актеры прошли курс военной подготовки, а на съемках постоянно присутствовал старшина Джим Дивер, готовый в любую минуту помочь советом. Перед интервью нам показали сцену первого нападения пришельцев на взвод морпехов – все в дыму, вопли, сумятица… Она потрясает своей достоверностью, как будто смотришь документальные кадры. Это еще одно хорошее предзнаменование среди множества других. Никогда не подумаешь, что на самом деле снималось это все в Батон-Руже, штат Луизиана.

«Пусть это прозвучит ужасно, но если добавить пару-тройку пальм, Лос-Анджелес можно снять где угодно! – говорит Либесман. – Нужны только булыжники, витрины магазинов, битое стекло и дыма побольше; дым вообще огромное подспорье для тех, кто снимает малобюджетные фильмы. Жители Луизианы поймут, что это не Лос-Анджелес, но городские достопримечательности меня интересовали меньше всего. Для меня этот город ассоциируется с бетонными джунглями, пробками, торговыми центрами и бесконечными хайвеями. Для меня ЛосАнджелес заключается в этом».

Местных жителей не особенно обрадовали файерболы, которые у Либесмана летели во все стороны. Режиссер нанял команду пиротехников, работавшую над «Флагами наших отцов», и потребовал от них, чтобы в «Битве за Лос-Анджелес…» взрывы были мощнее, а грохот сильнее, чем в фильме Клинта Иствуда.

«Я понимаю, что качество фильма зависит не от этого, – смеется он, – но кстати о пиротехнике. Когда я снимал “Техасскую резню…”, мне довелось увидеть рабочие материалы “Трансформеров” Майкла Бэя. Что я в нем уважаю, так это его умение видеть. У него просто невероятные спецэффекты, и вот почему: он снимает вживую все, что только возможно. Он снимает на камеру свои взрывы, и потом то, как эта реальность взаимодействует с компьютерной графикой, делает графику куда убедительнее. Кто бы что ни говорил о Майкле Бэе, но эти его навыки достойны всяческого уважения, и я по мере сил пытался подражать им».

А вот что Либесман даже и не пытался применить в «Битве за Лос-Анджелес…», так это 3D. «Ну, мне хотелось, чтобы “Битва…” осталась в истории как единственный фильм 2011 года, не снятый в 3D», – шутит он. На самом деле он считает, что эта технология не сочетается с его реалистическим подходом к картине.

«Если бы при такой манере съемок фильм еще и шел бы в 3D, через пару минут зрителей бы начало тошнить. Фильм так визуально насыщен и пронизан такой кинетической динамикой, что 3D, по-моему, здесь просто не к месту, да и продюсеры не особо настаивали…»

Судя по некоторым сообщениям, это не относится к его следующему фильму, «Битве титанов 2», первая часть которой, по мнению многих, является хрестоматийным примером плохого 3D: поспешная и халтурная конвертация. Ходят слухи, что «Битва титанов 2» будет изначально сниматься в 3D, однако на момент написания данной статьи режиссер не подтвердил, так ли это на самом деле. Но, хотя он не может рассказывать о деталях проекта, его энтузиазм бросается в глаза. Как и его осведомленность о критике в адрес первого фильма, снятого Луи Летерье, которого Либесман называет своим другом и наставником.

«У меня появилась прекрасная возможность все исправить, – говорит он. – Все, кто участвовал в первом фильме и сейчас работают над вторым, горят энтузиазмом…» Он улыбается улыбкой человека, который еще не привык к мысли о том, что его фильмы могут кому-то нравиться. «Мне кажется, что когда мы начнем выпускать первые материалы, люди будут приятно удивлены».