«Не хочу писать сценарии ни для кого, кроме себя»: интервью с Любовью Мульменко

До 25 лет ты жила в Перми, окончила филфак Пермского государственного университета. Как тебе кажется, что в сегодняшней Любе Мульменко оттуда?

Я и сегодня себя идентифицирую через Урал. Когда спрашивают: «Откуда ты?», говорю, что родилась там и прожила большую часть жизни. Пермь – классная и важная, и для меня она существует в комплексе с прилегающими реками, горами и лесами, которые я все облазила. Пермь меня устраивала до такой степени, что я не собиралась оттуда уезжать. Мне казалось, Москва буржуазная, Петербург богемный, а Пермь – это такая «техническая интеллигенция». Конкретная, работящая, но склонная при этом к лирике. Наверное, наш пермский лиризм питается большой водой, большой зимой, короче, природно-климатическим размахом.

Но Пермь ты и не оставила и, сделав большую петлю – Москва, Белград, вернулась, чтобы снять новый фильм «Фрау». Он же во многом именно про Урал, про эти горы, реки, менталитет, нет?

Да, я хотела снимать именно в Перми и не выбирала локацию для кино, а написала сценарий под любимое место. Я уже 12 лет там не живу, но регулярно навещаю. Мой рекорд непосещения Перми – ковидный год, когда я боялась заразить маму. Меня пугают такие долгие паузы, мне важно приезжать, чтобы видеть какие-то места из прошлого сохранными. Конечно, они могут и меняться – время идет не только в твоей жизни, но и в жизни города твоего детства. Но все равно есть вещи стабильные. Вряд ли русло Камы изменится.

«Фрау» же родилась из твоей книги «Веселые истории о панике». Там есть такой рассказ «Фрау», который ты существенно переосмыслила.

В рассказе совсем другая героиня, а вот главный герой Ваня – похожий. Я лет в двадцать дружила с одним парнем, и мне уже тогда хотелось о нем написать. Зафиксировать его неповторимую манеру речи. Я от этой манеры оттолкнулась и выдумала вокруг нее мир. То есть у Вани имеется прототип, но от него мало что осталось.

А в Кристине-балерине много автобиографического. В ее женской семье. Одиночестве. Отношениях с бабушкой. Но самое интересное здесь – история любовных отношений. Особенный человек начинает ухаживать за самой обычной, плюс еще психологически травмированной личным опытом девушкой, которая должна, по идее, его послать. И вдруг на какое-то время он становится ее спасением. Она в нем увидела красоту, поэзию и надежду.

И безопасность. Этот Ваня тебя не покинет, не предаст. Он ведь такой суперпонятный жених – во всяком случае, на уровне риторики: «Когда у меня будет жена, я буду кормить ее пять раз в день». Ну, здорово же.

Насколько замысел фильма «Фрау» отличается от того, что мы увидели на экране? Любой съемочный процесс – это цепь уступок.

Была одна реформа, которая казалась обидным отступлением от замысла. Мы случайно обнаружили, что реквизиторы забыли отстегнуть от Ваниного ремня портупею для топорика. Мы снимали сцену, в которой топорик по сюжету уже выбросили в реку несколько сцен назад, а значит, и портупеи никакой быть не могло. Тогда я придумала, что Ваня сохранил ее на память и продолжает носить в ней фантомный топорик. Дописала пару смешных объясняющих реплик. И эти реплики нас потом здорово выручили, потому что на монтаже мы вырезали слишком много топорик-сцен, и его внеплановое упоминание было нам на руку, чтобы протянуть эту линию. Вынужденная уступка стала в итоге спасительной. 

Полное интервью читайте на страницах Printed.

Фотограф: Алексис Кэпэцынэ, визажист: Анна Кроль