Петр Федоров рассказал о втором «Обитаемом острове»

«Вы тут прямо курите? А можно мне тоже?»

Приехал вовремя, вежливее, чем мог бы, поздоровался, отпустил комплимент Терминатору на обложке EMPIRE («Какое хорошее лицо»). Федоров вообще значительно интел- лигентнее, чем могло бы оказаться. И чем обычно оказывается. Когда после приспущенных джинсов сериала «Клуб» и строевой выправки «Обитаемого острова», слышишь от молодого артиста что-то, например, про Хармса, первая мысль: а чей это текст? Текст, как выяснилось, все чаще собственный. На «России 88», еще до премьеры наделавшей шума картине Павла Бардина про скинов, он и сопродюсер, и соавтор сценария.

Спрашиваю его, будет ли прокат. Петя отвечает, что, по идее, да, в мае. Прокатное удостоверение антифашистскому фильму с якобы «нечетко выраженной авторской позицией» дали без звука. В пугающей даже тишине. Документы подали в понедельник, в пятницу все уже было подписано.

«Проще всего – обвинить нас в экстремизме. Хотя это абсолютно не так. После показов люди, которые сомневаются в нашей позиции, часто говорят: “Ну, хорошо, мы-то это по- нимаем, но поймут ли они?” Иными словами, а поймет ли плинтус?»

Петр улыбается. Конечно, хочется, чтобы плинтус уже, наконец, понял. Самое страшное в «России 88» не будни скинхедов и не их питекантропова философия, и даже не комические, вроде как ютюбовские, ролики про евреев и кавказцев. Страшнее документальных кадров с прохожими, которым на камеру задают вопрос про «Россию для русских», – в фильме нет ничего.

«Это не артисты, это реальные люди. Срежиссировано тут только то, что эти куски мы изначально закладывали в сценарий. Мы знали, что так и будет, что большинство людей будет говорить: “Россия – для русских”. Абсолютно документальные куски. Причем, если тем же людям задать вопрос: “А считае- те ли вы себя фашистом?”, конечно, никто “да” не скажет».

Съемки «России 88» обошлись продю- серам Павлу Бардину, Петру Федорову и Василию Соловьеву в 86 тысяч долларов. Притом, что зарплату никому не платили, наоборот вкладывались своими деньгами. Петя, правда, к тому времени гонорар за «Обитаемый остров» уже потратил, поэтому отрабатывал делом.

«Я помогал, чем мог. И объявления расклеивал, и шумы озвучивал, монтировали на моей базе, работу офиса организовывал. Мы с Пашей купили себе паленые симки, чтобы указывать телефоны на объявлениях о кастинге. Долго думали, что написать, в итоге получилось: “Не мыло, не реклама, не клип. Жесткое кино о ненависти и любви. Петр, Павел” и два телефона. Потом поняли, что формулировка очень похожа на порно. Но решили, что это даже хорошо!»

«Когда затаривали одежду (в Москве ведь есть магазины с конкретной специализацией, где люди по теме работают), нам говорили: “А, кино снимаете, да никто так уже не одева- ется, что вы как пи….сы”. Сейчас скины уже переоделись. А у нас такой old school вариант. Причем изменилась не столько мода, сколько само положение вещей. Раньше они били, а потом стали убивать. Ходить в таком виде стало палевом, и они переоделись, отрастили какое-то подобие причесочек. Но для кино такая мода интереса не представляет, поэтому у нас такой собирательный образ – несколько лет сжаты в две недели».

У него звонит телефон. Татьяна Мамедова, художник по костюмам «Обитаемого острова», сегодня номинирована на «Нику», и он собирался заехать, заодно встретиться с другом. Но хотя «Ника» уже вроде как через час, а от Трех Вокзалов до театра Оперетты еще надо добраться, Федоров как будто совершенно не собирается ускоряться: договорились же об интервью… Такое ощущение, что он до сих пор не в курсе, что после «Обитаемого острова» ему даже полагается немножко дать звезду. Вместо этого Федоров невозмутимо пьет растворимый кофе, хотя и признается, что встреч с журналистами после выхода первого «Острова…» стало столько, что к вечеру он устает от звука собственного голоса. Правда, по сравнению с детской истерией по поводу сериала «Клуб», это все легкая музыка.

«Его смотрели все. Родители за- прещали смотреть детям и смотрели сами, а дети смотрели из-под полы. Было так, что ты ездишь по городу, и в какой-то момент пони- маешь, что за тобой – свита, человек пятнадцать мелкашек. Едешь откуда-нибудь из Карачарово в Медведково, а они – за тобой, перебежками! Потом осмелеют и начинают маршировать рядом…»

Когда у Бондарчука еще только шли съемки, заговорили, что один из засекреченных молодых дебютантов – «мальчик из “Клуба”». Строго говоря, Федорова и до «Клуба» сложно было назвать дебютантом, но телеэпопея от режиссера Бардина едва не стоила Пете роли в «Обитаемом острове»: «“Клуб” пошел по телевизору уже после того, как меня утвердили. Ба-бах! Я очень благодарен Федору за то, что он мою кандидатуру отстоял. Будь я продюсером проекта, в котором должны быть новые лица, и если бы вдруг появился какой-то хрен из сериала, я бы его выгнал сразу» – смеется Петр.

Он рассказывает, как готовился к «Острову…», как по собственной инициативе, без всяких требований Бондарчука, для роли гвардейца Гая набрал 20 килограмм мышц, и я не удерживаюсь от сравнения с Мики Рурком.

Петя вскидывается: «Что? Как Мики Рурк? Спасибо, он мой герой, я бы очень хотел быть как Мики Рурк. Хотя я и заснул на “Рестлере”. Мне очень стыдно, но я смотрел его дома, было поздно, и я очень устал к тому времени. А ведь так ждал фильма, у меня даже есть плакат с автографом. Когда я услышал, что он приезжает, я понял, что должен найти свою звезду! С вечера узнал, как его поймать, с утра меня уже звонком разбудил Тимур Батрутдинов и говорит: “Есть информация, что он будет на кинорынке, мы должны быть там через час! Гостиница “Космос”!” Рванули, нашли его, попросили расписаться и сфотографировались. Он, конечно, крут, что говорить».

Федоров, в общем-то, тоже довольно крут, если честно. О съемках в «Острове…», кото- рые все участники называют в лучшем случае тяжелыми, он вспоминает с труднообъяснимой нежностью. Ему как-то было в большей степени интересно, нежели тяжело. Интересно было целыми днями качаться, экспромтом осваивать подводное плавание и сниматься на тридцатиметровой глубине, интересно было по семь часов в день заниматься файтингом с канадскими каскадерами, отработавшими «Матрицу» и «300 спартанцев»… И – да – тяжелого характера Бондарчука он на себе тоже совершенно не ощутил, хотя ребята из «9 роты» и предупреждали.

Потомственный артист – по отцовской линии у Федорова несколько поколений актеров – он, по собственным словам, должен держать планку. Так было в Щуке, где учились его отец и дед, так обстоят дела и сейчас.

«Самое сложное в “Острове…” для меня было связано с профессией. Во втором фильме у меня хитрая сцена в цеппеллине, когда на Гая начинает действовать излучение. У меня задача была не скатиться в … И я сидел в отеле и репетировал ее. Эта сцена такая истовая, что ее невозможно было сыграть одним куском, я начинал задыхаться. И даже попросил ее разбить на части». 

Кстати Федоров (который, как выясняется после второй чашки кофе, обожает трэш-кино, «Трому» и любимыми фильмами называет «Токсичных мстителей» Ллойда Кауфмана) всерьез нацелился на режиссуру, более того – снял полнометражный трэш- фильм про геев.

«Ни одного гея, правда, там не снималось. Сюжет незатейлив. Молодой человек просыпается с утра, включает теле- визор, там идет мультфильм “Голубой ще- нок”, и понимает, что больше не может быть геем. Рядом храпит его друг, парень смотрит на него, потом – в окно. И дальше весь фильм пытается перестать быть геем, идет качаться, потом устраивается работать фрезеровщиком. Гей-фрезеровщик у нас, представляешь, был за два года до “Нашей Раши”! В итоге все в этом мире оказались п…сами, и он вернулся к своему мальчику. Раннее творчество, в общем».

Этого следовало ожидать. Пока мы перебираем детские воспоминания из 90-х («Да! Трубы! Которые красились, и в них были черные ноги!»), он, разумеется, опаздывает на свою «Нику». Но в соответствии с образом некоронованного кино-принца Петя великодушно бросает «Ну и хрен с ним», напоследок посоветовав послушать в сети «Электроклуб». Уж больно это, говорит, круто.