Рецензия на мультфильм «Мэри и Макс»

Анимационная экранизация истории 20-летней дружбы по переписке между Мэри Динкл – девочкой из пригорода Мельбурна и Максом Горовицем – ньюйоркским евреем с синдромом Аспергера. В начале переписки Мэри 8 лет, Максу – 44. Несмотря на разницу в возрасте, у них много общего: оба толстые, нелепые и одинокие – в фильме все эти качества замечательно вылеплены из пластилина.

По краткому перессказу сюжета может показаться, что «Мэри и Макс» – сентиментальный мультфильм для семейного просмотра, поэтому стоит сразу предупредить: в этой картине есть сцены секса (между собачками) и жестокости (на человека падает телевизор), а кроме того, подробно раскрыта тема какашек. Но это не главное. Синдром Аспергера считается разновидностью аутизма, и у Макса Горовица действительно своеобразный, но очень логичный взгляд на мир.

Окурки нельзя выбрасывать потому, что их уносит в море и у рыб развивается никотиновая зависимость. Если психиатр сказал, что невидимый друг по имени мистер Равиоли больше не нужен Максу, то так и быть: с тех пор мистер Равиоли просто сидит в углу и читает. Еще у Макса есть блокнотик, в котором нарисовано, как выглядит злой человек, а как – веселый: без подсказки люди с синдромом Аспергера этого не различают. Макс педантично собирает в баночки все состриженные ногти и очень подробно отвечает на вопросы. Когда Мэри высказывает предположение, что дети в Америке берутся из банок для колы, он сообщает: к сожалению, нет.

«В 4 года я спрашивал у мамы. Они берутся из яиц, которые снесли раввины. Если ты не еврей, то яйца снесли католические монашки. А если атеист – то грязные, одинокие проститутки». Грязь и одиночество занимают много места в мире, но в нем также немало забавного и любопытного, а человек – очень тонкое и сложное создание, даже если страдает от ожирения и считает себя евреем-атеистом.

Примерно об этом и говорит нам фильм Адама Эллиота, в котором аутичный Шрек, сочиняющий письма восьмилетней девочке, временами оказывается остроумнее Вуди Аллена; замусоренный серый Манхэттен вылеплен с достоверностью и нежностью, не снившимися авторам недавнего альманаха «Нью-Йорк, я люблю тебя»; а пишущей машинке больнее всего, когда из нее выламывают букву «М».