Интервью с Виктором Шамировым

«Обычно призы дают не смешным фильмам, а серьезным, в которых я ничего не понимаю, потому что я не очень серьезный человек», – признается режиссер картины Виктор Шамиров, в жизни, как и в картине, похожий скорее на грустного клоуна, чем на записного весельчака. EMPIRE встретился с ним спустя полтора месяца после кинотаврской премьеры картины, где фильм был тепло встречен публикой и отмечен жюри – к удивлению многих, приз за лучшую мужскую роль получил Константин Юшкевич.

«Это было неожиданно, поскольку мы на самом деле не рассчитывали на призы. Мы с нашей маленькой компанией находимся за пределами фестивалей. Мы никогда не ездили на фестивали с нашими спектаклями и первым фильмом, мы никогда не получали премий… Мы не по этой части, нас не считают художниками. Мы просто развлекаем людей – и все».

«Упражнения в прекрасном» – история одного путешествия антрепризной труппы, которая точно так же «развлекает людей» в провинции и живет по расписанию «спектакль – ресторан – гостиница – автобус – спектакль…». Это фильм, во всяком случае на поверхностном уровне, «про актеров», поэтому иногда сложно понять, о ком говорит Шамиров – о своих героях или коллегах по цеху Гоше Куценко и Константине Юшкевиче, с которыми на сцене театра Моссовета вот уже два года он играет в одноименном спектакле. Он поставил и театральную, и киноверсию этой истории и не видит никаких проблем в переносе театральных постановок на широкий экран.

«У таких фильмов всегда есть особенность – это разговорное кино. Это не кино-кино, когда ничего, кажется, не происходит, но есть магия, и паузы, и дует ветер, и шевелятся ромашки, и в доме лежит человек, и ты понимаешь, что жизнь говно… Это кино, в котором люди говорят, и говорят дофига». Мы вспоминаем финчеровскую «Социальную сеть» – тоже ведь, по сути, разговорное кино, развитие которого происходит преимущественно в диалогах. «В таких случаях всегда важно, кто это говорит, – отмечает Шамиров. – Фильм не обязан далеко уходить от спектакля, это воля автора. Определенная камерность, которая есть в таких фильмах, неизбежна. Она приводит к большей проявленности персонажей. В кино не всегда это происходит, все слишком заняты тем, чтобы догнать, убить, отобрать, убежать. Это здорово, но это не раскрывает героя. А здесь мы можем наблюдать героя подробно, какие маленькие изменения с ним происходят. А ведь это очень интересно, если это сделано хорошим актером, самое небольшое изменение дает нам пищу эмоциональную и информативную».

Актерский состав перекочевал в кино почти без потерь – даже Шамиров, попытавшись найти себе замену, в итоге сел на оба стула, повторив тем самым театральный опыт. На роль Альберта были достойные претенденты, были пробы и репетиции, но химия, присутствующая в спектакле, так и не появилась. «У нас есть наработанные связи, игровые связи, мы спектакли играем вместе. Я подумал, что сохранение этих связей стоит дороже, чем некоторая потеря непосредственности, с которой я столкнусь как актер».

Впрочем, изменения все же произошли – на единственную женскую роль Шамиров взял не проверенную временем коллегу Анну Островскую, а никому не известную студентку «Щуки» Ксению Радченко. В фильме она, собственно, играет именно студентку театрального, в последний момент ангажированную на подмену постоянной партнерши героев – взаимопроникновение реальной жизни и экранной в данном случае, похоже, достигло апогея.

«У меня нет претензий к тому, как Аня играет в театре, но я хотел девочку более наивную, чем Островская… Я хотел найти артистку, которая была бы по возрасту и по состоянию души тем человеком, о котором идет речь в фильме».
Ксения со своей ролью справилась – многие зрители на «Кинотавре» отмечали, что «эта девочка» совсем не потерялась на фоне своих именитых коллег и смотрелась в сыгранном трио вполне органично. Кстати, о трио. Несмотря на «неформат», картина все же была отмечена в Сочи – приз за лучшую мужскую роль получил Константин Юшкевич. «Мы очень с Гошей радовались, когда Костю объявили, а он пошел на сцену, очень волнуясь. Он пытался всех поблагодарить, и потом, когда вернулся к нам, говорит: »Боже, я не поблагодарил оператора!«» Почему Юшкевич? Почему не Куценко или сам Шамиров? «Я режиссер, и это лишало меня непосредственности. У меня нет сильных актерских претензий в этой картине, – объясняет Виктор. – Выгода Кости и Гоши была в том, что они были безответственны, я помогал им как режиссер… В итоге: меня отсеяли по тому принципу, что Костя лучше играет, а Гошу – потому что у него и так все хорошо». Юшкевичу, безусловно, этот приз нужнее. Вряд ли, подобно оскаровским лауреатам, он будет засыпан с ног до головы многомиллионными контрактами, но лишней награда в послужном списке явно не станет. «Косте это могло бы дать толчок в карьере, которая вроде бы и есть, но вроде бы и никак толком не разовьется во что-то более существенное, – говорит Шамиров. – А он заслуживает больших ролей».

Хотелось бы, чтобы фестивальные достижения принесли удачу не только Юшкевичу, но и самой картине. Говоря о прокатных перспективах, автор «смешного фильма» слегка грустнеет. «Я не думаю, что мы можем рассчитывать на приличное число копий… Наш фильм не вписывается в ясный формат, в соус какой-то уже готовый, под которым его можно рекламировать. Провести прокат нетипового фильма достаточно трудно…» Проблему Шамиров видит не в зрителе, а в прокатчиках и директорах кинотеатров, которые определяют зрительскую судьбу картин. «Не исключено, что конечной аудитории фильмы, которые кажутся нетиповыми, очень даже нравятся. Но они не поступают к ним, потому что фильтр в лице людей, которые решают, что нравится, а что нет, опускает планку. »Мы смотрим такое кино, – всегда говорят мне эти люди, – нам нравится ваше кино, но вы понимаете, кто ходит в кинотеатры? Это же идиоты, – говорят они«. И проблема на самом деле не в том, что мы не понравимся зрителю, проблема в том, что мы можем не прийти к зрителю».