Любимое кино. Хэллоуин

В ночь на Хэллоуин двое подростков занимаются сексом в чужом доме. После очередного «раунда» девушка посылает парня на кухню за пивом. В темноте юноша натыкается на забравшегося в дом маньяка-убийцу, и тот немедленно его убивает. Затем маньяк надевает простыню и очки своей жертвы и поднимается в спальню к девушке. Та, думая, что перед ней ее парень, распахивает одеяло, обнажает грудь и игриво спрашивает: «Видишь что-нибудь, что тебе нравится?»

1980-е в Америке были эпохой молодежного слэшера. Снова и снова голливудские режиссеры хорроров отправляли своих злодеев кромсать студенток, старшеклассниц и их смазливых бойфрендов. И у этого потока порой изобретательных, но чаще однотипных лент был вполне определенный прародитель – не первый фильм своего направления, но первый молодежный слэшер, вошедший в золотой фонд жанрового кино. Его постановщиком был Джон Карпентер, а назывался этот фильм просто: «Хэллоуин».

Джону Карпентеру было всего четыре года, когда он решил, что будет делать, когда вырастет. В 1953 году родители взяли его на сеанс трехмерной фантастической ленты «Оно прилетело из далекого космоса», основанной на рассказе Рэя Брэдбери «Метеор». Когда объятый пламенем инопланетный космический корабль, со стороны выглядящий как метеор, вылетел из экрана и пронесся на расстоянии вытянутой руки от Джонни, мальчик до смерти испугался. Но он почти сразу же осознал, что бояться нечего – это всего лишь трехмерный эффект, и он ничем ему не угрожает. И мальчик на всю жизнь заразился любовью к искусству, которое с помощью иллюзий заставляет людей плакать, смеяться, переживать… И прежде всего – бояться.

Когда ровно двадцать лет спустя Карпентер окончил киношколу, он мечтал снимать вестерны и подражать мастерам прошлого вроде его любимого режиссера Говарда Хоукса. Но жанр этот к тому времени уже фактически умер, и потому первой полнометражной картиной Карпентера была вышедшая в 1974 году фантастическая комедия «Темная звезда» (ее соавтором был будущий сценарист «Чужого» Дэн О’Бэннон), а второй – полицейский триллер «Нападение на 13-й участок», вдохновленный классическим вестерном Хоукса «Рио-Браво».

Обе ленты были сняты за сущие копейки – за 60 и 100 тысяч долларов соответственно, в то время как современные «Звезде» и «Нападению» спилберговские «Челюсти» обошлись в 8 миллионов долларов. Это привлекло к начинающему постановщику внимание независимых продюсеров, привыкших считать каждый цент и оперировать скромными по меркам крупных студий бюджетами.

Когда Карпентер представил «Нападение» на фестивале в Милане, с ним познакомился нью-йоркский дистрибьютор Ирвин Ябланс, который как раз решил заняться продюсированием малобюджетных лент. Ябланс так хотел поработать с Карпентером, что рассказал ему свою идею недорогого хоррора: «Маньяк убивает девушек-бэбиситтерш». Почему именно их? Потому что каждая американская девушка из среднего класса в то время либо сама была бэбиситтершей, либо ранее была под опекой бэбиситтерши. Либо и то и другое сразу. Напомним, что американские законы запрещают оставлять маленьких детей в одиночестве, и потому девушки-подростки часто подрабатывают, присматривая за малышами. Поэтому зрителям легко было отождествить себя с такими героинями и начать переживать за их судьбу.

Предложив Карпентеру эту идею, Ябланс поинтересовался, сколько будет стоить такое кино. Режиссер ответил, что готов его снять за 300 тысяч долларов, и продюсер отправился их искать. В конце концов оплатить проект согласился работавший в Голливуде сирийский продюсер и финансист Мустафа аль Аккад, который вскоре прославился, сняв исламский байопик «Мухаммед – посланник Бога» (1977). В полном соответствии с религиозной традицией заглавный пророк в фильме не появлялся, и о его жизни рассказывалось с точки зрения его родных и близких.

Аль Аккад не был уверен в проекте Ябланса, но он дал добро, когда встретился с Карпентером и убедился, что имеет дело с талантливым человеком, который к тому времени уже многое придумал для будущей картины. Также его впечатлило, что Карпентер, уверенный в успехе ленты, готов был отказаться от режиссерского гонорара и получить взамен 10% от прибыли. Ничто так не радует финансистов, как «сегодня стулья, а завтра – деньги».

Набравшись храбрости, режиссер поставил своим нанимателям еще два условия. Точнее, одно условие, раздвоенное как вилка. Карпентер настоял на своем полном творческом контроле над проектом (при соблюдении жанра, бюджета и основной сюжетной идеи) и на праве «финального монтажа» – то есть на праве единолично решить, какой будет прокатная версия ленты.

Продюсеры редко соглашаются на такие условия, когда имеют дело со вчерашним дебютантом, но у требований Карпентера был практический смысл. Режиссер не мог снять кино за 300 тысяч долларов и три съемочных недели, если ему нужно было согласовывать каждый чих с продюсерами. При таком темпе работы и при таких скромных тратах промедления обходились бы дороже, чем даже откровенно неудачные режиссерские решения.

Хотя Ябланс и доверился Карпентеру, он все же перед этим предложил еще пару своих идей, и режиссер с готовностью ими воспользовался. Во-первых, Ябланс решил, что ленту надо назвать «Хэллоуин» и связать ее действие с Днем всех святых. Во-вторых, продюсер заявил, что в хорроре не должно быть долгих промежутков без страшных сцен. Даже в начале фильма минимум раз в десять минут должно было случаться что-то кошмарное и пугающее.

Чтобы как можно скорее подготовить сценарий, Карпентер обратился за помощью к своей тогдашней девушке Дебре Хилл. Их роман начался после того, как Хилл впечатлила режиссера, работая ассистентом по сценарию на съемках «Нападения на 13-й участок». Дебра была на два года младше Джона, и у нее еще были свежи в памяти ее учеба в школе и работа бэбиситтершей. Хилл в основном сочиняла девичьи диалоги «Хэллоуина», и актрисы фильма позднее отмечали живость и правдоподобие своих реплик, разительно отличавшихся от тех фраз, которые им обычно приходилось произносить в фильмах, написанных мужчинами. Хилл также работала над «Хэллоуином» как продюсер, и это стало началом ее новой карьеры (Хилл скончалась в 2005 году, когда продюсировала фильм Оливера Стоуна «Башни-близнецы»).

Придумывая картину, Карпентер вспомнил, как во время учебы в колледже в рамках одного из курсов побывал в психиатрической больнице и увидел там парня с нечеловечески пустыми, мертвыми глазами. Этот образ врезался режиссеру в память, и он решил использовать его в фильме, сделав главным героем не «обычного» серийного убийцу, а молодого человека, который еще в детстве превратился в воплощение Зла и начисто утратил человечность. Поэтому его глаза черны и пусты, и поэтому даже смертельно опасные раны лишь ненадолго его останавливают. Ведь «Зло убить невозможно». И, конечно, было совершенно естественно, что такой маньяк совершает свои преступления в канун Хэллоуина, когда, согласно языческим верованиям, потусторонним духам проще всего проникать в мир людей и делать все, что им заблагорассудится.

В «Хэллоуине» злодею предстояло убивать всех подряд, женщин и мужчин, но его «любимыми» жертвами были девушки-подростки, напоминающие ему о его первой жертве – его старшей сестре.

Когда фильм вышел на экраны, он был истолкован как осуждение несовершеннолетних девушек, занимающихся сексом, поскольку именно такие героини погибали от рук маньяка – в отличие от единственной девственной девушки, которая доживала до финала. Карпентер и Хилл, однако, видели своих персонажей иначе. Для них главная героиня Лори отличалась от подруг и сестры маньяка не девственностью, а закомплексованностью и мнительностью, которые сделали ее более чувствительной к «ауре зла», излучаемой злодеем. В то время как другие девушки радовались жизни и развлекались как могли, не веря, что с ними что-то может случиться, внимательность и подозрительность Лори помогали ей выжить.

Таким образом, фильм не осуждал других героинь, а реабилитировал «лузершу-заучку». Подобно тому, как десять лет спустя «Крепкий орешек» не осуждал сотрудников корпорации Nakatomi, а реабилитировал в глазах зрителей и жены главного героя, который не умел хорошо зарабатывать и делать карьеру, но зато знал, как в одиночку противостоять матерым преступникам.

Распределяя по фильму имена и названия, Карпентер и Хилл черпали их из собственной жизни и из любимых картин. Вымышленный город Хэддофилд в штате Иллинойс, где развивается действие фильма, был назван в честь одноименного города в штате Нью-Джерси, в котором выросла Хилл. В свою очередь, названия городских улиц были позаимствованы у города Боулинг-Грин в штате Кентукки, где родился Карпентер. Лори Строуд получила имя одной из бывших пассий режиссера, а злодей Майкл Майерс унаследовал имя английского продюсера, который помог Карпентеру с продвижением «Нападения на 13-й участок» в Европе. Малыш Томми Дойл, которого Лори опекает, был назван в честь полицейского из триллера Хичкока «Окно во двор», а психиатр Сэмюэл Лумис получил имя персонажа «Психоза». Наконец, шериф Ли Брэкетт был назван в честь писательницы-фантастки, приложившей руку к сценарию «Рио-Браво» и в будущем к сценарию пятого эпизода «Звездных войн». Интересно, знал ли тогда Карпентер, что «Ли Брэкетт» – женское имя?

Сценарий «Хэллоуина» был написан всего за три недели, и вскоре после этого режиссер смог приступить к кастингу. Самым ответственным было приглашение актера на роль доктора Лумиса – врача, который годами наблюдает за Майклом Майерсом во время его заключения в психиатрической больнице, лучше других осознает, с каким злодеем имеет дело, и пытается его найти и прикончить, когда Майерс сбегает из лечебницы, чтобы вновь начать убивать. Это была единственная роль в сценарии, написанная в расчете на известного, харизматичного исполнителя, и никто другой ее сыграть не мог. Поскольку в устах неубедительно звучащего актера рассуждения Лумиса о том, что его пациент – воплощение Зла, показались бы выспренними и смешными.

Карпентер надеялся залучить британских звезд хорроров Кристофера Ли или Питера Кушинга, но оба они отказались, поскольку предложенный им гонорар был слишком скромным. Ли позднее признался режиссеру, что пожалел о своем решении, когда узнал, сколь популярной и важной для истории жанра оказалась картина. Англичанин Дональд Плезенс, известный в США по роли злодея Блофелда в «бондовской» ленте «Живешь только дважды», также не горел желанием ехать в Америку и сниматься в «Хэллоуине». Но его дочь была поклонницей «Нападения на 13-й участок» (ей больше всего понравилась написанная Карпентером музыка ленты), и Плезенс согласился сыграть в фильме за 25 тысяч долларов. Именно поэтому итоговый бюджет ленты составил 325 тысяч долларов – гонорар звезды в исходной «разблюдовке» был не предусмотрен.

В роли чирлидеши Линды – той самой, которая демонстрирует Майклу свою грудь, – Карпентер видел только Памелу Соулс из «Кэрри», поскольку он считал, что она лучше всего воплощает образ беззаботной и чуть туповатой красотки. Кастинг на роль саркастичной и словоохотливой Энни также не занял много времени. Эту работу получила уже знакомая Карпентеру по съемкам в «Нападении» Нэнси Киз, девушка и будущая жена художника-постановщика «Хэллоуина» Томми Ли Уолласа.

Напротив, с поисками Лори пришлось помучиться. Карпентер надеялся отдать эту роль Энн Локхарт из комедии 1977 года «Веселая поездка», но у девушки не было свободного времени для съемок в «Хэллоуине». В конце концов Хилл убедила режиссера нанять кинодебютантку Джейми Ли Кертис, которая не выглядела как писаная красавица, излучала внутреннюю силу (что важно для роли девушки, противостоящей маньяку) и, что важнее всего, была дочерью Дженет Ли из «Психоза». Хилл и Ябланс отлично понимали, что семейная связь «Хэллоуина» с легендарным триллером Хичкока автоматически обеспечит ленте внимание прессы. Актриса, в свою очередь, была слегка раздосадована, что играет «заучку», а не чирлидершу, которой была в школе. Но главная роль всегда лучше, чем роль второстепенная, и девушка отлично это понимала.

По сценарию Майкл Майерс на всем протяжении картины не произносил ни слова, и он лишь в нескольких сценах появлялся на экране без скрывающей его лицо белой маски. Поэтому Карпентер нанял на эту роль не актера, а своего однокашника по киношколе Ника Кастла, будущего соавтора карпентеровского «Побега из Нью-Йорка» и режиссера «Последнего звездного бойца» и «Дэнниса-мучителя». Кастл не был профессиональным актером, и Карпентер многого от него не ждал, но Нику все же удалось найти для Майерса несколько специфических черточек. В частности, его немного странную походку и манеру осматривать своих жертв по-собачьи, наклоняя в разные стороны голову. Кастл и Карпентер старались подчеркнуть, что Майкл – не безумный человек, а монстр в человеческом обличье. Или, точнее, бывший человек, в душе которого поселился демон.

Маска позволяла другим людям по мере необходимости подменять Кастла, и всего на протяжении ленты взрослого Майкла сыграли шесть человек: Кастл, каскадер Джим Уиндберн, художник-постановщик Томми Ли Уоллас (в сценах, где злодей что-то крушит, поскольку Уоллас лучше других знал, где подпилены бутафорские доски), актер Тони Моран (лицо Кастла было слишком добрым и забавным для маньяка, и в сцене, где с Майкла слетает маска, Моран подменил коллегу), сам режиссер и даже Дебра Хилл. Она надела костюм и маску Майерса для одного дальнего плана, для которого было не важно, что Хилл намного ниже ростом, чем Кастл.

Уже несколько раз упомянутая маска Майерса была главным творением Уолласа для «Хэллоуина». В сценарии говорилось, что злодей не специально создает эту маску, а крадет ее в обычном магазине, и потому Уоллас пошел и купил несколько заводских латексных масок, среди которых были маска президента Никсона (главного злодея современной Америки!) и маски персонажей первого сериала «Стартрек». Наименее узнаваемой из всех художнику показалась маска капитана Керка в исполнении Уильяма Шатнера. После того как художник покрасил ее в белый цвет и чуть расширил глаза, опознать Керка было уже невозможно. Кастл в такой маске выглядел причудливо и пугающе, и казалось, что под белесым, ничего не выражающим латексом прячется нечто кошмарное.

Другой важной задачей, стоявшей перед Уолласом, было превращение цветущей Калифорнии («Хэллоуин» снимался весной в 1978 года в Пасадене, городе неподалеку от Лос-Анджелеса) в осенний, хэлллоуинский Иллинойс. Понятно, у Уолласа не было денег, чтобы оборвать с деревьев листву и перекрасить траву в жухлый цвет. Но он проследил, чтобы в кадр не попадали калифорнийские пальмы, и раздобыл три мешка опавших листьев для разбрасывания их по земле во время съемок. Поскольку эти листья были на вес золота, после каждой уличной съемки их аккуратно собирали в пакеты, и все члены группы следили, чтобы ни один листик не пропал.

«Хэллоуин» снимался по почти любительским правилам. Из всех членов группы лишь у Плезанса был личный трейлер, и актеры играли в своей собственной одежде (исключением была Кертис, одевающаяся более эффектно, чем Лори в фильме, – ее экранный наряд был куплен в универмаге всего за 100 долларов). Также многие участники съемок выполняли сразу несколько обязанностей. Уоллас, например, был художником-постановщиком, бутафором и монтажером. Тем не менее Карпентер позаботился, чтобы лента снималась на лучшую пленку и чтобы пленка была проявлена в лучшей лаборатории. Он хотел, чтобы картина хотя бы казалась работой крупной студии.

По этой же причине в «Хэллоуине» почти не было крови. Следуя примеру «Психоза» и «Челюстей», Карпентер чаще намекал на насилие, чем показывал его крупным планом, и зрители сами могли додумывать жуткие подробности. Такой подход делал ленту более стильной, чем обычные малобюджетные хорроры, обильно заливающие все недоделки бутафорской кровью.

За стильность также отвечали съемки ручной камерой с креплением «Стедикам», которое позволяло оператору свободно перемещаться по съемочной зоне и не создавать при этом неприятную экранную «болтанку», типичную для съемки с рук. Карпентер, в частности, использовал эту новаторскую для того времени технологию, чтобы создавать иллюзию показа происходящего глазами злодея. Оператором-постановщиком картины был Дин Канди, будущий частый сотрудник Карпентера и Роберта Земекиса («Назад в будущее», «Кто подставил кролика Роджера»).

Эффектнее всего «Стедикам» был использован в самом начале картины. Фильм открывался четырехминутной сценой всего с одной монтажной склейкой (в том месте, где злодей надевает маску), в течение которой маленький, но уже одержимый Майкл обходил дом, заходил через черный ход, пробирался наверх, убивал старшую сестру, а затем выходил наружу. Этот фрагмент должен был сразу продемонстрировать зрителям, что Карпентер – серьезный, изобретательный режиссер, а не хоррор-ремесленник.

Для съемок этой сцены был отведен весь последний съемочный день, и перед началом работы вся группа, включая актеров, отремонтировала заброшенный дом, изображавший дом Майерсов. Здание, принадлежащее местной церкви, было арендовано для съемок из-за своей заброшенности, необходимой для прочих фрагментов картины (по сценарию после гибели сестры Майкла в их доме никто не решается жить, и здание годами гниет без хозяйской руки). Однако в прологе дом должен был казаться жилым, и потому во всех комнатах, которые должны были попасть в кадр, был сделан ремонт – свежая краска, новые обои и так далее.

Чтобы сэкономить время и деньги, Карпентер перед началом съемок постарался продумать и спланировать каждую деталь будущей картины. Тем не менее в картине были и импровизации, и художественные решения, принятые уже во время монтажа. Так, в самом конце фильма, уже после того, как Майерс якобы погибает, доктор Лумис обнаруживает, что тело маньяка исчезло. По ходу съемки Плезанс поинтересовался у режиссера, должен ли он изображать в этой сцене удивление или реакцию: «Я так и думал – его нельзя убить!» – и Карпентер попросил сыграть оба варианта. Режиссер остановился на второй реакции, лишь когда заканчивал монтаж.

Когда Карпентер впервые показал черновой монтаж «Хэллоуина» человеку со стороны, реакция женщины, одной из голливудских топ-менеджеров, была несколько неожиданной. Продюсер заявила, что фильм едва страшный. Карпентер, впрочем, знал, в чем проблема и как он может исправить положение. Картина нуждалась в жуткой, пугающей музыке, подчеркивающей атмосферу кошмара. Которая уже отчасти была создана с помощью режиссерских ходов, актерской игры, операторской работы и зловещего освещения ночных сцен.

Как обычно, Карпентер, сын преподавателя музыки, сам написал и исполнил саундтрек «Хэллоуина», за исключением знаменитой песни (Don't Fear) The Reaper рок-группы Blue Oyster Cult. Основная тема фильма, сыгранная режиссером на синтезаторе, ныне считается одним из шедевров киномузыки. Благодаря ей «Хэллоуин» превратился из талантливого полуфабриката в жанровый прорыв.

Картина вышла в прокат 25 октября 1978 года, и поначалу реакция критиков была обескураживающей. «Хэллоуин» называли примитивной постановкой, не могущей предложить публике ничего, кроме банального хоррорного запугивания. Сборы также были слабыми, поскольку у продюсеров почти не было денег на рекламу.

Карпентер и его подчиненные решили было, что «Хэллоуин» можно списывать в утиль, но они поспешили. Во вторую неделю проката и далее сборы начали стремительно расти. Зрители, все же решившиеся сходить в кино, с восторгом рассказывали друзьям о новом «ужастике», и те спешили посмотреть, что такого жуткого Карпентер наснимал.

В свою очередь, критики сменили пластинку благодаря двум влиятельным авторам – Роджеру Эберту из газеты Chicago Sun-Times и Тому Аллену из еженедельника The Village Voice. Оба они признали, что у фильма нет никакого социального значения, но они также отметили мастерство Карпентера в следовании заветам Хичкока и в создании правдоподобных героинь (спасибо диалогам Хилл!), за которых зрители могут искренне переживать.

И зрители в самом деле искренне переживали. По свидетельствам очевидцев, темпераментные американцы кричали девушкам: «Куда же ты идешь!» и «Обернись, он же у тебя за спиной!». Это было лучшее подтверждение блеска Карпентера в выстраивании саспенса – томительного ожидания страшной развязки. При этом он, как уже говорилось, обошелся без ведер крови и без расчленений, жестоких избиений и прочих типичных признаков хоррор-трэша. При всей неизбежной для малобюджетной постановки топорности, лента вышла весьма изящной, и публика это чувствовала.

К концу мирового проката 325-тысячный «Хэллоуин» собрал 70 миллионов долларов, и те журналисты, которые еще недавно клеймили ленту, вынуждены были признать, что лишь Эберт и Аллен оценили ее по достоинству. В свою очередь, коллеги Карпентера по жанровому цеху постарались взять идеи режиссера на вооружение, и Америку вскоре захлестнул поток слэшеров, среди которых были и семь сиквелов «Хэллоуина», выходивших с 1981-го до 2002-го. В 2007-м лента также обзавелась ремейком, который поставил музыкант и режиссер Роб Зомби. Годом ранее эксперты киноархива Библиотеки Конгресса США признали «Хэллоуин» шедевром, заслуживающим сохранения как культурно значимое кино.

В отличие от многих блестящих фильмов, «Хэллоуин» более известен криками главных героев, чем их репликами, и Джейми Ли Кертис после премьеры была удостоена неофициального титула «Королевы криков». Так же, как в свое время ее мать за игру в «Психозе».

Тем не менее слова «Видишь что-нибудь, что тебе нравится?» все же стали популярной цитатой и укрепили в сознании публики связь «Хэллоуина» с осуждением подросткового секса. Хотя для Карпентера «обнаженка» была прежде всего символической демонстрацией беззащитности и уязвимости жертв Майкла Майерса – преступника, которому все равно кого убивать. И слова Линды – повод не осудить девушку за распущенность, а пожалеть красавицу, которая еще не знает, что ее бойфренд только что был зарезан и что жить ей осталось всего несколько минут. Что ж, по крайней мере она проводит их в хорошем настроении…