Сказка ложь, да в ней намек: рецензия на норвежский боди-хоррор «Гадкая сестра»

Обедневшая вдова Ребекка (Ане Даль Торп) вместе с двумя дочерьми, Альмой (Фло Фагерли) и Эльвирой (Леа Мюрен), прибывает в чужое королевство, где ее ждет, казалось бы, счастливое будущее: состоятельный жених, замок, приданое, новая жизнь. Но уже во время первого совместного обеда новоиспеченный муж умирает, так и не успев порадоваться семейному счастью. В наследство Ребекке достаются исключительно проблемы: во-первых, красавица-падчерица Агнес (Теа Софье Лок Несс) с сомнительными симпатиями, во-вторых, ворох долгов вместо обещанных золотых слитков. Выход один — удачно выдать замуж одну из дочерей.

Младшая, Альма, еще слишком юна для брачного рынка. Агнес красива, но все-таки чужая и, что важнее, лишена невинности и ни в какие рамки послушания не вписывается. Остается скромная и застенчивая Эльвира, днями и ночами мечтающая о Принце (Исак Калмрот). В мгновение ока девочка превращается в главный проект матери. В ход идут не только уроки хороших манер и балетных па, но и более радикальные меры: курс средневековой косметической хирургии от доктора Эстетика (Адам Лундгрен) — загадочной фигуры с инструментарием, подозрительно напоминающим слесарный набор.

Леа Мирен в роли Эльвира на кадре из фильма «Гадкая сестра»

Мечты Эльвиры о Принце окрашены в зернистый розовый — цвет гипнотических видений из сюрреалистичного хоррора «Рассвет застилает глаза» Кевина Копацки и покрытых блестками героев «Грязного рая» Бертрана Мандико, а электронные композиции Йона Эрика Кода воскрешают в памяти легендарное путешествие Мельвиля Пупо и Сюзанны Клеман на Черный остров под A New Error от Moderat. Сознательно или нет, но Блихфельдт вооружается лучшими образами, сшивает их кроненберговскими нитками и возвращает народу братьев Гримм с той версией «Золушки», где к концу повествования сводные сестры остаются и без пальцев, и без глаз. 

В том, что Леа Мюрен очаровательна, сомнений нет. Как и в популярных американских комедиях нулевых, Блихфельдт намеренно представляет априори красивую актрису дурнушкой. Разве что на этот раз обошлось без очков — Мюрен трансформируется в «гадкую» сестру с помощью нелепой улыбки, брекет-системы и туго накрученных локонов, напоминающих дождевых червей. Но даже такие «спецэффекты» не превращают актрису в героиню, напрочь лишенную внешней привлекательности. Ее принадлежность к недостойным отмечается противопоставлением — на фоне светловолосой и ангелоподобной Агнес, появляющейся в кадре вместе со стаей взлетающих голубей, Эльвира действительно может показаться девушкой, лишенной необходимого аристократичного ореола. 

Леа Мирен в роли Эльвира на кадре из фильма «Гадкая сестра»

Взяв Агнес за образец идеала, мать Эльвиры пытается перекроить дочь, встроить в искусственно заданные стандарты. «Красота — это боль», — ультимативно заявляет рекламный постер, повешенный аккурат напротив злосчастного кресла, в котором юные девы добровольно (или с помощью хитроумных убеждений со стороны родственников) отдают тела на растерзание горе-докторам. Обезболивающее на основе листьев коки, три секунды на осознание, и поехали! Стамеской по носу, крючком по нижнему своду конъюнктивы, а через пару месяцев можем и ножом по груди пройтись. Чем не счастье? Эльвира в тревоге оглядывается на мать, примечает ободряющую улыбку и тяжело вздыхает. Рекламный постер утопает в кровавых слезах, и неопытной сводной сестре остается лишь подчиниться судьбе. 

Дальнейшие пертурбации тела неизбежны: внутри теперь устанавливает порядки 10-метровый ленточный червь, который вместе с «лишними» калориями пачками потребляет необходимые для жизни микроэлементы. В погоне за мифической красотой Эльвира теряет красоту естественную: густые каштановые волосы, здоровый цвет лица, блеск в глазах. А все ради чего? Ради Принца, который по большому счету не заслуживает ни одну из претенденток на его сердце и кошелек. 

Ти Софи Лох Несс в роли Агнес на кадре из фильма «Гадкая сестра»

Изобретательность Блихфельдт достойна восхищения, но отдельно стоит отметить и работу команды: художница-постановщица Сабина Хвиид (холодящий кровь «Не говори никому») творит чудеса на площадке, превращая давно знакомую сказку в коктейль из мюзиклов Басби Беркли и боди-хорроров Жюлии Дюкурно и Корали Фаржа, а художница по костюмам Манон Расмуссен (работала практически над всеми фильмами Ларса фон Триера) словно собирает покрытые пылью платья из «Марии-Антуанетты» Софии Копполы и намеренно состаривает их — костюмы одновременно очаровательны и лишены жизненных красок, будто долгое время лежали в шкафу в качестве музейных экспонатов. 

Леа Мирен в роли Эльвира на кадре из фильма «Гадкая сестра»

Сменив оптику с перспективы Золушки на мироощущение сводной сестры, Блихфельдт убирает из повествования сказочные крайности, присущие редакции Шарля Перро: постановщица не превращает Золушку во врага, а Эльвиру — в несчастное создание, столкнувшееся с несправедливостью. Напротив, у каждой из героинь, за исключением, пожалуй, образцовой Альмы, есть свой набор противоречивых характеристик (а у кого из нас нет?). Образованная красавица Агнес мечтает связать жизнь с конюхом, но понимает, что для выживания необходимо подобрать более выгодную партию, — героиня настолько лишена власти, что даже не может похоронить любимого отца и потому вынуждена неделями наблюдать за его разложением. Наивная простушка Эльвира во всем слушается мать, ведь, кажется, женщина ведет любимую дочку прямой дорогой к Прекрасному Принцу, который не только хорош собой, но и богат (и со временем Эльвире начинает казаться, что ни на что меньшее она уже не согласна). Вероятно, вы не захотите иметь дел ни с одной, ни с другой, но каждая по-своему заслуживает сочувствия.

Эмили Блихфельдт вытряхивает из сказки романтику и предлагает прокатиться с ветерком по дороге, заполненной гниющими отходами, отрубленными пальцами и затоптанными надеждами. Путешествие не из приятных, но оно все же обязательное как минимум для тех, кто никак не может примириться с собственным телом. Сколько еще очаровательных сводных сестер разрушат жизнь в попытке заплатить непомерно высокую цену за абстрактный и неустойчивый образ лучшей версии себя? Сравнение с «Субстанцией» неизбежно, но сегодня его хочется намеренно избежать: кино Блихфельдт самобытно и заслуживает отдельного места под солнцем.