Рецензия на фильм «Век помрачения»

Поль Сезанн рисовал яблоки, Дени Аркан, автор светлой трилогии разложения – "Закат американской империи" /Decline of the American Empire, The/ (1986), «Нашествие варваров» /Barbarian Invasions, The/ (2003) и «Век помрачения» /Age des tenebres, L'/ (2007), – говорит о распаде системы и о чем-то важном, не поддающемся распаду. О том, что остается после заката цивилизации: о человеке.

Жан-Марк с глазами отчаявшегося карася (канадский грустный комик Марк Лябреш) существует в бюрократическом бессмысленном будущем. Он устал от жизни – дочери-школьницы заняты своими делами, жена с ним не разговаривает, потому что круглые сутки работает и повышает квалификацию, мать мучительно умирает посреди сумасшедших и отчаявшихся, начальница ругает за опоздания. Единственный выход – грезы, и здесь Жан-Марк может представить себя кем угодно, хоть кесарем, хоть лауреатом Гонкуровской премии. Хорошенькая телеведущая требует: "Засади мне прямо сейчас!", прекрасная кинозвезда (Диана Крюгер) исполняет любой его каприз, суку-начальницу два полуголых негра привязывают к столбу. Апофеозом чистого бреда становится знакомство Жан-Марка с женщиной-толкиенисткой и его опыт рыцарского турнира, – новые времена призывают к новым крестовым походам, варвары уже давно здесь, общество откатилось в средние темные века.

Сначала фильм воспринимается как чистая оруэлловщина, но довольно быстро становится понятно, что общество это не тоталитарное, а просто очень уставшее. Электричка вечно ломается, тех, кто курит в радиусе километра от правительственных учреждений, ловят с собаками, но собака ленивая и только вяло тявкает. Слово "негр" произносить запрещено, но если у тебя синдром усталости, то можно. Злая абсурдистская сатира, бесконечно смешная, постоянно сбивается на грустную сказку о потерянном времени, а все длинноты оправдываются потерянностью героя.

Жан-Марк – человек в возрасте персонажей "Заката американской империи", первого фильма трилогии Дени Аркана, но если он, как герои "Заката", захочет поговорить о сексе со своими немногочисленными друзьями – негром и лесбиянкой, – это будет разговор о порножурналах и раке простаты. В оскароносном "Нашествии варваров" умирала немолодая интеллигенция, наивные социалисты; им на смену приходили молодые капиталисты, которые, в отличие от своих отцов, не верили в "-измы" и не говорили бесконечно о физической любви: они предъявляли свою любовь гораздо более очевидным способом, покупая последний покой умирающему поколению отцов. В "Веке помрачения" любовь мутирует еще сильнее: герой уже не любит, он лишь представляет себе сексуальные утехи с прекрасными и знаменитыми. Физическая жизнь свелась к кафкианской офисной бессмыслице, духовная – к представлению себя кем-то другим, не важно, во сне или наяву. Смысл полностью развоплотился, исчез, кончился.

Трилогия обретения смысла там, где его, кажется, быть не может, – не просто история новейшего времени, история идей или история одного поколения. Хотя, например, постаревший Пьер из первых двух фильмов трилогии появляется и здесь, он один из просителей, жалуется Жан-Марку на свою сломанную жизнь. Но на самом деле главный герой трилогии – дом у озера: когда-то в нем жили, потом в него приезжали умирать, теперь там садик, говорят вам – садик.

Если хочется найти смысл, придется вернуться в те края, ухаживать за садом, ловить рыбу, чистить яблоки, смотреть, как они превращаются в сезанновский натюрморт. Последовательная наивность, какая-то несгибаемая честность Аркана сегодня старомодны, трогательны и прекрасны, как сезанновские яблоки, как любое настоящее искусство в эпоху помрачения.