Рецензия на фильм «Солярис»

Точно так же, как в 72-м, по стеклу барабанит унылый дождь, потом он, как у Тарковского, прольется и в комнате, и нельзя будет понять, происходит это во сне иль наяву. Построенная в павильоне XXth Century Fox космическая станция выглядит как прошедшая евроремонт "мосфильмовская". Даже актеры подобраны соответственно типажам Тарковского: Крис Кельвин у Джорджа Клуни – вылитый Банионис, и хоть его жена Рея у Лема и у Наташи Бондарчук звалась Хари, зато ее новую исполнительницу МакЭлоун тоже зовут Наташа, и они тоже несомненно похожи.

Все это в какой-то мере понятно. Содерберг входил в материал и постигал загадки славянских душ через единственный заслуживающий доверия источник. Он был уверен, что этот источник доступен в Америке немногим, да и те его подзабыли, и поступил приблизительно так, как поступают иные западные ученые с трудами своих российских коллег – их учитывают, но все новации считают своими. Только этим можно объяснить постоянное цитирование, которое мешает смотреть содербергов "Солярис" как акт самостоятельного творчества. Впрочем, мешает, наверное, только нам в России – остальные, в большинстве, примут фильм за персональное открытие оскаровского лауреата.

Режиссер Содерберг со всеми своими регалиями, как наш дирижер Гергиев, - дитя раскрутки. Принадлежность более бизнеса, чем искусства. Он авторитетен, энергичен, плодовит и несомненно высокий профи. Но он так рационалистичен, что ему противопоказано все, что связано с мистическими сферами человеческих душ. Вот социальная борьба "Траффика" или активистки Эрин Брокович – это по нему. Остроумные вариации на темы старого "Оушена" – это для него. Но из Шекспира или Чехова он все равно сделает "Шизополис", как Гергиев из любой музыки делает Вагнера.

Свой "Солярис" Содерберг конструирует, пользуясь всеми рейтинговыми матрицами, как компьютер – "библиотекой стилей". Нынче положена политкорректность, и он вводит в штат космической станции женщину-ученую, причем, конечно же, афроамериканку. Тем более что негритянка есть и у Лема – "огромная, со слоновьими бедрами". Правда, призрачная. Приветствуется наличие в фильме надежды – и вместо пугающих фантомов является приветливый мальчик, протягивает Крису руку помощи.

А главное – надо чтоб было понятно. Какие такие муки совести переживает правильный Крис, почему ему является умершая жена и с какого бодуна она покончила с собой? Поэтому у Содерберга фильм не о трубном, но и смутном гласе совести, не о бессилии изменить прошлое, исправить роковые ошибки, вернуть убитое счастье. Он, говорит Содерберг, о любви. Встретились двое в метро, понравились друг другу, потом полежали обнаженными на кровати, целомудренно обнявшись и размышляя о философском, потом поссорились – с кем не бывает! И вот теперь коварная планета Солярис прокручивает видеопленку этих воспоминаний и ностальгия материализуется в живую, совсем настоящую Рею. Конечно, эта новая Рея не помнит, как сюда попала и вообще помнит только то, что в данный миг вспоминает Крис, но все остальное у нее как у людей и к тому же она, по-видимому, бессмертна (тут дается небольшой фрагмент ужастика с заживлением страшных ран на прекрасном теле).

И все дела. И можно более не оперировать понятиями жизни-смерти. А главное - мы прощены за все, что в жизни натворили.

Просто, как в церкви: помолился – и ты уже не убийца. Так просто, что Лему не надо было писать столько страниц текста. И уж точно на этом "Мосфильме" не умели беречь пленку – Тарковский наснимал на три часа без малого, а Содерберг то же самое уложил в полтора.

Это так же просто и эффектно, как комикс про Анну Каренину, которая от любви сиганула под электричку. Загадку славянской души, как тайну гармонии, оказывается, легко разложить на нолики-единицы.

А чтобы зритель не мучился догадками, где сон и где явь, где клон, а где живая Рея-Хари, можно все это пометить специальным цветом – так вырабатывают условный рефлекс у крыс. Все, что в космосе, обозначено прохладным голубым монохромом, все, что на Земле, - теплым и оранжевым. На Станции статика и камера на штативе, на Земле суета и камера ручная. Сам же Солярис красиво струится, не предвещая дурного. Этот фильм вообще оптимистичен и ждет из космоса только добра.

Содерберг гуманен. Он не хочет космических монстров. Обильно цитируя Тарковского, он воздержался от цитирования самой шоковой, самой памятной из находок предшественника – когда нежная, израненная прошлым Хари, запертая в каюте, выказывает неземные силы, продираясь сквозь стальную дверь. Это для Содерберга уж слишком – пусть и трубный глас, но женщина должна быть женщиной. Поэтому его Рея умеет только плакать.

Лучше, загадочней других играет Джереми Дэвис в роли Сноу - бывшего Снаута. Он хотя бы напоминает безумца, хоть и не напоминает ученого. Хуже всех Клуни, который всего только клонировал своего героя из "Скорой помощи".

В целом картина, вероятно, обречена на определенный успех. Во-первых, все решат, что это все придумал Содерберг. Во-вторых, тема клонирования актуальна и наглядное размножение Реи-Хари будет интриговать публику. А главное, любовь торжествует, и потому эта штука асприорно сильнее "Фауста" Гете.

Скоро поиграть в игру "найди три отличия между фильмами" сможет каждый желающий: в феврале "Солярис 2" выходит на экраны России.

Текст: Валерий Кичин