Чего боятся фильммейкеры

В современное кино многие суеверия перешли из традиционного театра – где еще, как не там, собираться мнительным творческим личностям с букетами разнообразных фобий и предрассудков? Принести в театр перо павлина – к несчастью. Уронить на сцену гребень – к несчастью. Вязать в зрительном зале – плохая примета. Если сесть задом на уроненный текст пьесы или сценарий и только после этого поднять его, это поможет спасти всю постановку от кассового провала. Цветы, подаренные актеру до премьеры, – к несчастью. Звезда, забывшая мыло в душевой, рискует потерять часть удачи – не исключено, что фарт перейдет к тому, кто этим мылом намылится после. Найти на сцене гвоздь и вбить его в укромном углу – значит обеспечить себе долгую карьеру.

Все это старые приметы, к которым прислушиваются как кино-, так и театральные актеры. А есть и такие вещи, которые встречаются только в кинематографе, – например, разбивание тарелки с написанными на ней именами членов киногруппы о штатив камеры в первый день съемок. Похожая традиция есть у мореходов – только там разбивают бутылку шампанского о спущенное на воду судно. Если тарелка не разбилась с первого раза – фильм, по всей видимости, провалится в прокате. Это чисто советское поверье, как и запрет на лузганье семечек на съемочной площадке, считающееся занятием бездельников. Есть также традиция, запрещающая посторонним садиться на стул режиссера (даже пустующий, даже никак не подписанный), – если ее не придерживаться, на съемках все пойдет кувырком.

Никто не любит умирать в кадре, тем более ложиться в гроб. Если этого не избежать, под голову «покойнику» кладут бутылку водки, которую он потом должен выпить за свое здоровье (в комедии «Горько! 2», где герои полфильма таскаются с гробом, протокольная бутылка присутствовала, так что традиция жива и здорова), а в конце дубля требуется открыть глаза и показать камере язык – так нейтрализуется «мрачная» ситуация. Никто не снимает похороны в первый день съемок: многие подозревают, что у актера, лежащего в гробу, могут начаться реальные проблемы со здоровьем, из-за чего застопорится производство всего фильма. Операторы и режиссеры никогда не говорят «мой последний фильм» или «сегодня мы сняли последний кадр» – а то вдруг он и правда окажется последним? Чтобы не накаркать, вместо «последний» киношники предпочитают использовать слово «крайний» (так же делают и летчики, говоря о своих полетах).

А что по другую сторону океана? Голливуд в приметы верит с большой охотой, и ритуалов, пришедших с Бродвея, там хватает. На киностудиях вы не найдете тринадцатых этажей, их обозначают как 12А (Голливуд вообще помешан на нумерологии, примерно как болливудские актеры – на «счастливых» буквах). Дабы не спугнуть удачу, на «фабрике грез» избегают класть шляпу или обувь на кровать. А вера в разного рода гороскопы – многолетняя голливудская мода.

Свист в гримерке во время съемочного периода несет несчастье: кто-то из команды фильма скоро вылетит из профессии. Чтобы этого не случилось, засвистевший по забывчивости актер выходит из гримерки, поворачивается три раза и стучит по дереву (когда-то свистками в театре общались рабочие сцены, набиравшиеся из матросов, и чужой свист мог запутать их, заставив привести в движение не те декорации или уронить на свистящего мешок с песком – занятно, во что это табу трансформировалось сегодня). Вообще, в гримерке много чего нельзя делать: смотреть через плечо, притаскивать с собой грим из дома, а тем более его рассыпать… И не стоит вешать фотографии на дверь: по мнению некоторых, они способны воровать частицы души и ведут к ухудшению актерской игры. Выходить из гримерки полагается только с левой ноги, входить – с правой. Раньше также была традиция вешать на зеркало первую поздравительную телеграмму по поводу успеха фильма или пьесы (если она быстро желтела, значит, постановка должна была стать успешной), но с появлением СМС гадание на телеграммах увяло.

Нехорошей приметой является использование настоящих денег как на сцене, так и перед камерой (в кино, где часто фигурируют целые чемоданы денег, это табу подкрепляется еще и вопросами безопасности). Реальные драгоценности в Голливуде не котируются – на съемках принято использовать бутафорские. То же касается Библии – от нее используют только обложку, надетую на другую книгу.

Желать актеру удачи – дурной тон, ведь вокруг полно зловредных призраков, и они все сделают наоборот! Потому в англоязычных странах нормой считается пожелание «чтоб ты ногу сломал!» – как раз для того, чтобы вместо травмы актера ждал успех. По другой версии, имеет место игра слов: leg – это не только нога, но еще и кулиса, так что напутствие «порви кулису!» – это пожелание искрометного перформанса на сцене. Вообще у актеров популярны любого рода пожелания несчастья – примерно как у наших идущих на экзамен студентов, которых принято «ругать» на удачу. Принцип «от обратного» исповедуют многие фильммейкеры, ведь когда что-то дается слишком легко, это как минимум подозрительно. Поэтому переругивание и разного рода накладки во время репетиций – это хорошо, это полезно, это к удачной премьере. Режиссер Леонид Гайдай верил, что комедии надо делать с серьезным лицом – и если на съемках стоял смех, переписывал сценарий: когда актерам слишком весело, считал он, то зрители смеяться не будут. Помимо прочего, в театре не приветствуются зеркала: если нечаянно разбить на сцене зеркало, можно навлечь несчастье на всю постановку. В кино зеркала тоже нечастые гости – то ли по этой же причине, то ли потому, что в них часто отражается то, что зрителям видеть не следует, например, оператор с камерой.

Если смысл запрета на павлиньи перья более-менее понятен («павлиний глаз» – дурное око, обладавшее нехорошими свойствами еще в древних мифах), то смысла некоторых других суеверий никто уже и не вспомнит. Их просто повторяют. Например, Фрэнсис Форд Коппола вынес из театрального колледжа привычку начинать съемки не раньше, чем команда его новой ленты образует круг, возьмется за руки и трижды прокричит индейское выражение «пу-ва-ба!». Эти слова из языка восточных шошонов звучат в переводе полной бессмыслицей, но их на всякий случай уважают. Например, в театре после такого «разогревочного» ритуала актерам полагается молчать, пока не настанет их очередь говорить на сцене.

Многие кинозвезды приходят на съемки с набором собственных правил и талисманов. У каждого лицедея своя история успеха, так что и вещи, служащие символами этого успеха, бывают самыми разными. Например, Рэйчел Вайс считает, что ей приносит удачу правильный подбор туфель. Колин Фаррелл признавался, что на киносъемках всегда носит одни и те же боксерские трусы, украшенные «счастливыми» трилистниками. Британский актер Джон Миллс везде возил с собой черного кота, а Робин Уильямс – перламутровую статуэтку, доставшуюся от отца. Джон Уэйн всегда стрелял на съемках из одного и того же шестизарядного револьвера, с которым снимался еще в своем самом первом вестерне. Джеймс Стюарт носил в течение всей кинокарьеры одну и ту же шляпу. Бетт Дэвис считала дождливые дни удачными для карьеры. Рита Хэйворт на любые съемки надевала что-нибудь голубое. Джеффри Раш, идя на вручения кинопремий, кладет в карман «на удачу» резинового утенка, которому дал имя Даффи (и, как можно судить по количеству его побед, утенок отлично справляется с задачей).

Кстати, с главной актерской премией связано так называемое «любовное проклятие “Оскара”» – многие верят, что актриса, выигравшая заветную статуэтку, не сумеет сохранить свой брак. Это подтверждается многочисленными примерами из жизни, хотя существует немало и тех, на кого «проклятие» не подействовало.

Существуют произведения и роли, считающиеся несчастливыми и негативно влияющими на здоровье и актерскую судьбу: скажем, в России актеры с большой опаской играют Ивана Грозного, участвуют в «мистических» постановках Гоголя и Булгакова или примеряют на себя роль дьявола и чертей. От «чертовщины» ничего хорошего не ждут, в гробу лежать не любят – а вдруг это как-то аукнется в реальной жизни? Многие лицедеи склонны связывать собственные проблемы со здоровьем именно с подобными случаями.

В Великобритании и США самой сомнительной и несчастливой постановкой считается шекспировский «Макбет» – репутация у этой пьесы настолько «темная», что ее название даже запрещено произносить в театрах (если же это случилось, нарушителю настоятельно рекомендуют совершить ритуал очищения, включающий повороты вокруг своей оси и плевки через левое плечо). В быту актеры предпочитают называть «нехорошее» произведение «Шотландской пьесой». Ситуация несколько странная: историки подсчитали, что несчастных случаев, травм, смертей и разных технических неудач при постановке «Гамлета» было несоизмеримо больше – но репутация испорчена именно у «Макбета».

Кинопродюсеры суеверны на свой лад: они ни за что не запустят в производство сюжеты, которые плохо окупались в прошлом. Например, дурной славой пользуются истории, в которых фигурирует ручная обезьянка – считается, что ни один фильм с малыми обезьянками нормальных денег никогда не принес. Даже Роберту Земекису пришлось в итоге переписывать сценарий «Назад в будущее», превращая ручного шимпанзе в собаку по имени Эйнштейн. Аналогичное финансовое проклятие лежит на фильмах о пиратах. А еще Голливуд питает отвращение к вопросительным заголовкам, на которые якобы не клюет зритель, и старается при случае убирать из них знак вопроса («Что гложет Гилберта Грейпа» – лишь один из примеров). Земекис и здесь «прогнулся» под студийные требования, выпустив комедию с названием «Кто подставил кролика Роджера»… Но не все столь суеверны – иначе на свет никогда не появилась бы комедия «Где моя тачка, чувак?», драма «Кто боится Вирджинии Вульф?» и другие весьма успешные фильмы. Да и популярность «Пиратов Карибского моря» говорит о том, что пиратов, видимо, зря списали со счетов.

В общем, верить в киношные условности или нет – дело ваше. Но когда на кону стоят большие деньги и кассовый провал может стоить карьеры многим людям, поневоле начнешь вовлекаться во всеобщую игру – ну, просто на всякий случай. Ради успеха и «пуваба» трижды скажешь, и утенка в карман положишь – особенно если за этими ритуалами стоят уважаемые имена… Профессионалы ведь ерунды не посоветуют. Так что если ваша политая кровью сердца короткометражка за целый год собрала на YouTube лишь полтора десятка просмотров, есть смысл задуматься – возможно, все дело в том, что перед съемками вы забыли разбить тарелку. Не стесняйтесь, крушите посуду – в любом случае это на счастье. И, как говорят в Голливуде, да пребудет с вами неудача.