Любимое кино. Шестнадцать свечей

Шестнадцатилетняя девушка рассказывает отцу о том, что ее гложет. Она говорит, что влюблена в парня из старшего класса, а он ее не замечает. Кроме того, у него уже есть потрясающая возлюбленная. Отец отвечает с теплой иронией: «Вот почему о влюбленных говорят, что они втрескались. Если бы эти переживания были приятнее, они бы иначе назывались».

В первой половине 1980-х молодежные романтические комедии были одним из самых популярных голливудских жанров, однако почти все они были посвящены попыткам молодых парней потерять девственность. Две из них даже вынесли свою сюжетную цель в заглавие: «Последний девственник Америки» и «Теряя это». Любовь в этих картинах тоже можно было увидеть, но все же сексуальное влечение и откровенный юмор в них были на первом месте. И так продолжалось до тех пор, пока режиссер-дебютант Джон Хьюз не снял школьную комедию, поставившую во главу угла любовные переживания и девичьи, а не юношеские чувства и желания. Эта рубежная картина вышла в 1984 году, и она называлась «Шестнадцать свечей».

Джон Хьюз закрепился в кино благодаря работе в сатирическом журнале National Lampoon, который в конце 1970-х начал совместно с голливудскими студиями создавать комедийные фильмы. Из всех тогдашних сотрудников журнала Хьюз сильнее всего хотел прославиться как сценарист, и ему предоставила эту возможность комедия 1983 года «Каникулы», поставленная Гарольдом Рэмисом на основе сценария Хьюза и его юмористического рассказа «Каникулы’58». Фильм собрал в прокате более 60 миллионов долларов и открыл для Хьюза немало голливудских дверей, но сценарист не собирался и дальше сочинять истории для сторонних постановщиков.

Работая в Голливуде, сценарист должен прежде всего научиться смирению – признать право продюсеров, режиссеров и других авторов переиначивать его творения. Хьюз, однако, этому учиться не собирался. Он хотел сам отвечать за кино, которое добирается до кинотеатров, а не терзаться из-за того, что постановщики перекроили его замыслы по своему вкусу. И потому, сочинив всего три экранизированных сценария («Встреча выпускников», «Мистер мама» и «Каникулы»), Хьюз твердо решил, что его следующая лента станет режиссерским дебютом.

Первые сценарии Хьюза были рассчитаны на молодых взрослых, но автор писал для этой аудитории лишь потому, что от него этого ждали (National Lampoon был особенно популярен среди студентов). Хьюзу было неуютно в мире людей, к которым он себя не причислял, так как женился и остепенился в 20 лет. Старшеклассники были ему куда ближе и понятнее, чем разгульная студенческая братия, и Хьюз хотел стать голосом тех, кого, как ему казалось, ничто не слушает. Родителями подростков начала 1980-х были американские «бэби-бумеры», представители первого эгоистичного поколения, живущего ради себя, а не ради своих отпрысков. В свою очередь, Голливуд не прислушивался к старшеклассникам, а эксплуатировал их «низменные страсти», снимая молодежные фильмы для взрослых, которые становились подростковыми зрелищами, как только выходили на видео или добирались до кабельных каналов. Именно поэтому героями таких картин часто были не студенты, а старшеклассники.

Хьюз намеревался создавать хоть и позитивное и развлекательное, но все же вдумчивое подростковое кино, заглядывающее ребятам в души и видящее, чего они более всего хотят – не секса, а любви, не крутости, а понимания, не места на вершине школьной иерархии, а жизни в кругу верных друзей. Его первый режиссерский проект, со временем названный «Клуб “Завтрак”», планировался как своего рода сеанс подростковой групповой психотерапии. Точнее, как добровольное срывание школьных масок и обнажение истинных страстей и переживаний, бушующих в сердцах «хулиганов», «ботаников», «спортсменов» и так далее.

Одной из дверей, которая открылась перед Хьюзом после успеха «Каникул», была дверь бывшего президента студии Universal Pictures Неда Танена, который участвовал в работе над такими разными лентами, как «Американские граффити» Джорджа Лукаса, «Челюсти» Стивена Спилберга, «Братья Блюз» Джона Лэндиса и «Быстрые перемены в школе Риджмонт-Хай» Эми Хекерлинг. Танен в конце 1982 года покинул Universal, чтобы стать независимым продюсером, и он, разглядев потенциал молодого автора, согласился спродюсировать «Клуб “Завтрак”» – при условии, что режиссерским дебютом Хьюза станет не эта «слишком серьезная» картина, а более разбитная и «коммерческая» лента под названием «Шестнадцать свечей».

«Шестнадцать свечей» не были задумкой Танена. Хьюз сам придумал этот проект, когда испугался, что зрители могут не оценить «Клуб “Завтрак”», если он начнет с него, а не со своего рода переходной картины между откровенными молодежными фарсами начала 1980-х и трагикомическими подростковыми лентами, которые Хьюз хотел снимать в дальнейшем.

Непосредственным поводом для написания сценария «Шестнадцати свечей» послужила фотография, которую Хьюз увидел, когда попросил подобрать ему юных актеров, подходящих для «Клуба “Завтрак”». Среди множества досье и фото сценарист сразу обратил внимание на 15-летнюю рыжеволосую девушку с тяжелым подбородком и пухлыми губами. Ее лицо не было идеально привлекательным, но оно мгновенно запоминалось. Поэтому девушка отлично подходила для ролей тех главных героинь, которые не «сворачивают парням шеи», а мучаются от неразделенной любви и считают себя «гадкими утятами» на фоне более сексапильных ровесниц.

Эту девушку звали Молли Рингуолд. До начала работы с Хьюзом она была преимущественно известна как актриса-вокалистка, участвовавшая в сценических музыкальных постановках и записывавшая песни для диснеевских дисков-сборников. В мире кино на нее обратили внимание, когда в 1983 году она была номинирована на «Золотой глобус» за роль Миранды в фильме Пола Мазурски «Буря» (это была осовремененная экранизация пьесы Шекспира).

Фото Рингуолд произвело на Хьюза столь сильное впечатление, что он повесил его над своим письменным столом и всего за один уик-энд (!) сочинил сценарий, главную героиню которого могла сыграть Молли. Как уже говорилось, это была гибридная комедия, которая включала как множество гэгов и шуток в «мужском», сексуально-фарсовом стиле, так и основную «женскую» сюжетную линию о старшекласснице Саманте Бейкер, которая страдает из-за того, что ее семья забыла про ее день рождения (родные Сэм готовятся к свадьбе ее старшей сестры) и что самый красивый в школе парень не обращает на нее внимания.

Как и в «Клубе “Завтрак”», сюжет «Шестнадцати свечей» выводил юных главных героев на откровения, срывающие с них школьные маски и обнажающие их истинную суть. Так, возлюбленный Сэм выглядел как туповатый и самовлюбленный «аполлон», но оказывался чувствительным и внимательным молодым человеком, а навязчиво ухлестывающий за девушкой «ботаник-лузер» представал смелым, предприимчивым и по-своему мужественным героем.

В «мужской» подростковой комедии Ботаник (именно так, с большой буквы) был бы, вероятно, главным героем, в финале покоряющим девушку своей мечты. Но «Шестнадцать свечей» были написаны с девичьей точки зрения, и потому свою мечту исполняла главная героиня. Ботаник, впрочем, оставался не в накладе, поскольку он «получал» самую красивую чирлидершу, бывшую девушку возлюбленного Сэм.

Таким образом, картина оказывалась привлекательной для зрителей обоих полов. Однако женский взгляд в ней все же был доминирующим. И даже обязательная по тогдашним жанровым законам сцена с «обнаженкой» в душе демонстрировала не парней, подглядывающих за девушками, а девушек, завистливо обсуждающих формы однокашницы. И, конечно, Хьюз не мог не включить в «женский» романтический фильм сцену свадьбы. Хотя это, разумеется, была свадьба не несовершеннолетней главной героини, а ее старшей сестры, и замуж девушка выходила в столь невменяемом состоянии, что ее бракосочетание получилось не романтическим, а сугубо комическим. Так что и в этих сценах Хьюз сыграл на оба гендерных фронта.

Подписав с Таненом свой первый режиссерский контракт, свежеиспеченный постановщик занялся кастингом. У него уже были на примете некоторые актеры, начиная с Молли Рингуолд. Но это не значило, что у тех, кого Хьюз присмотрел, не имелось конкурентов. Даже приглашение Рингуолд не было гарантированным – режиссер был готов к неожиданным открытиям. Поэтому девушке пришлось посостязаться с Элли Шиди из «Военных игр», которая в дальнейшем вместе с Рингуолд снялась в «Клубе “Завтрак”».

У Энтони Майкла Холла, которого Хьюз знал по съемкам в «Каникулах», конкурентов было намного больше. Но все они на пробах играли Ботаника как стереотипного «заученного» парня в очках с толстыми стеклами и с ручками в кармане рубашки. Холл же пришел безо всяких аксессуаров, и его Ботаник был хоть и смешным, но живым и не карикатурным. Он не пытался спрятаться за традиционную маску, и Хьюз это так высоко оценил, что доверил парню очень важную роль.

Не менее важен был подбор актера на роль Джейка Райана, предмета воздыханий главной героини. Последним этапом кастинга были пробы потенциальных Джейков с Молли Рингуолд, и девушка считала, что роль должен получить молодой театральный актер Вигго Мортенсен, будущий Арагорн из «Властелина Колец», потому что ей очень понравилось с ним целоваться.

Продюсер фильма Мишель Мэннинг, однако, настояла на найме Майкла Скеффлинга, бывшего чемпиона Европы по вольной борьбе среди юниоров. Скеффлинг был таким застенчивым, что чуть не провалил пробы, но выглядел он просто превосходно, а стеснительность Джейку была только на пользу. Ведь суть этого персонажа в том, что он отнюдь не самоуверенный красавчик-донжуан, а чувствительный парень, который боится, что Молли его игнорирует и презирает (в реальности ее «холодное» поведение объясняется тем, что она немеет в его присутствии и старается побыстрее от него удрать, чтобы не опозориться). В исполнении Мортенсена этот персонаж мог бы получиться более напористым, чем это было нужно для сюжета, и картина бы от этого проиграла. В любом случае показательно, что решение приняла женщина – Хьюз не настолько себе доверял, чтобы лично выбрать парня, который должен был на экране показаться идеальным «магнитом для цыпочек».

Роль забавного, но заботливого отца главной героини получил комик Пол Дули, ранее сыгравший аналогичного персонажа в получившей сценарный «Оскар» молодежной трагикомедии Питера Йейтса «Уходя в отрыв» (1979).

Гротескно-комичного китайского студента по обмену Лонг Дук Донга изобразил американский японец Гедди Ватанабе. И до, и после «Шестнадцати свечей» он часто играл дальневосточных иммигрантов, говорящих с сильным акцентом, хотя английский был его родным языком и никаких других он не знал. Для проб на роль Донга он скопировал акцент одного из своих корейских знакомых. Получилось настолько убедительно, что режиссер по кастингу посоветовал Ватанабе не говорить Хьюзу, что это деланный, а не настоящий акцент. Хьюз узнал, что парень родился в Америке, лишь после того, как актера наняли для съемок.

Сейчас Донга часто называют «расистской карикатурой», и Ватанабе упрекают за то, что он согласился играть такого героя. Но для Хьюза глуповатый любитель девушек и вечеринок Донг был, наоборот, преодолением штампованного представления о китайцах как об умных и смирных людях, которые только учатся и работают. И в контексте картины этот герой был не уникумом, а одним из множества нелепых парней, пытающихся веселиться и «зажигать». И хотя с Донгом Хьюз явно перегнул палку, это легко списать на неуверенность в себе режиссера-дебютанта. Ватанабе, в свою очередь, всегда настаивал на том, что его работа – смешить и развлекать людей, а не думать о том, как его игра, порой подчеркнуто фарсовая, отразится на «его народе».

«Официальную» девушку Джейка, белокурую чирлишершу Кэролайн, сыграла Хэвиланд Моррис, будущая исполнительница роли матери в фильме «Один дома 3». Поскольку ее реальные формы были не столь идеальны, как того требовал сценарий, она настояла, чтобы в сцене обнажения в душе ее подменила дублерша.

Роль Робин, лучшей подруги Сэм, получила Джеми Гертц, позднее исполнившая более существенную женскую роль в «Пропащих ребятах». Брайса, лучшего друга Ботаника, изобразил не нуждающийся в представлении Джон Кьюзак, которому еще только предстояло сняться в «Скажи что-нибудь». Также в «Шестнадцати свечах» засветилась его сестра Джоан. Она изобразила комичную девочку с зафиксированной челюстью. Майка, младшего брата Сэм, сыграл Джастин Генри, ранее номинированный на «Оскар» за роль второго плана в семейной драме «Крамер против Крамера». Он и сейчас остается одним из самых юных актеров, удостоенных этой чести.

Наконец, священника в сцене свадьбы сыграл Брайан Дойл-Мюррей, старший брат комика Билла Мюррея, а органистку изобразила «маленькая женщина» Зельда Рубинштейн, хорошо известная зрителям по «Полтергейсту».

Интересно отметить существенный разрыв в возрасте между актерами, которые в «Шестнадцати свечах» играют почти ровесников. В то время как Молли Рингуолд и Энтони Майкл Холл во время съемок были 15-летними, Скеффлингу уже исполнилось 24 года, Хэвиланд Моррис – 25, а Гедди Ватанабе – 28. В контексте фильма это обосновывалось тем, что для подростков год разницы – целая жизнь. Особенно если на этот год приходится пик полового созревания.

Действие картины развивалось в вымышленном пригороде Чикаго под названием Шермер. Этот пригород был прозрачным намеком на Нортбрук – пригород Чикаго, в котором вырос Хьюз и который до 1923 года назывался Шермервилль. «Шестнадцать свечей», однако, снимались не в Нортбруке, а в четырех других пригородах Чикаго: Эванстон, Скоки, Хайленд-Парк и Гленко. Школу главных героев Хьюз нашел в Скоки, а церковь, где снимались заключительные сцены, – в Гленко. Комната главной героини была декорацией, выстроенной в спортзале школы, где снималась школьная дискотека.

Поскольку Джейк Райан не только красивый и чувствительный парень, но еще и выходец из богатой семьи, то в фильме фигурируют сразу две шикарные машины: Rolls-Royce Corniche 1974 года и Porsche 944. Обе они были самыми настоящими – Rolls-Royce Хьюз позаимствовал у друга своего отца. Зато финальный торт с 16 свечками был сделан из картона. Очевидно, чтобы не растекся под софитами.

В то время как в картине у Сэм завязывался роман с Джейком, в реальной жизни Молли Рингуолд стала девушкой Энтони Майкла Холла (у Скеффлинга была невеста, на которой он вскоре женился). Поначалу они друг с другом не ладили, и Хьюз приложил много усилий для того, чтобы ребята сработались. Перелом в их отношениях наступил в тот момент, когда режиссер отвел Рингуолд и Холла в музыкальный магазин и они обнаружили, что любят одну и ту же музыку. А дальше все было как в романтическом кино… Поскольку юных актеров в ночные клубы не пускали, они развлекались по субботам, проникая на чужие семейные праздники, которые часто устраивались в гостинице, где ребята жили во время съемок.

При всей любви Хьюза к своим сценариям, он все же позволял актерам импровизировать и самим придумывать для персонажей уникальные черточки. Так, Молли Рингуолд настояла на том, что ее героиня в начале фильма должна появиться в шляпке. Костюмеры были резко против, но Хьюз положился на мнение звезды, и после выхода картины «шляпка, как у Сэм Бейкер» на время вошла в девичью моду.

Правда, распробовали картину не сразу. «Шестнадцать свечей» вышла в прокат 4 мая 1984 года, и она при бюджете в 6,5 миллиона долларов собрала в прокате 23,7 миллиона долларов. Это было далеко не фиаско, но все же скромный результат. Возможно, он объяснялся тем, что лента рекламировалась как «фильм от создателя “Мистера мамы” и “Каникул”», а это были фильмы совсем другого плана, и их упоминание скорее отталкивало, чем притягивало тех зрителей, которым «Шестнадцать свечей» предназначались.

На видео, однако, лента стала полноценным хитом, и критики объявили ее большой творческой удачей. В дальнейшем «Шестнадцать свечей» с их сочетанием искренности и задора стали фундаментом для голливудского подросткового романтического кино, и их влияние чувствуется до сих пор в картинах вроде «Отличницы легкого поведения» и в молодежных любовных сериалах. Появилась даже шутка, что Джейк Райан испортил жизнь многим девушкам, которые увидели его подростками, потому что никакие реальные парни не могли с ним сравниться.

Это, конечно, преувеличение, но картина действительно оказалась очень важной для формирования американского женского самосознания. Сэм Бейкер была персонажем, с которым девушки могли себя отождествить, и она была не «приложением» к главному герою, а центром повествования с собственными романтическими фантазиями и запросами. Конечно, в фильмах 1980-х было немало главных героинь такого рода, но лишь немногие из них были школьницами со сложным характером и отнюдь не безупречным поведением. И потому Сэм Бейкер была для зрительниц куда важнее и ценнее, чем полчища героев-юношей для зрителей мужского пола. Она служила и зеркалом, и героиней для подражания… И даже подружкой для тех, кому с друзьями не повезло.

«Шестнадцать свечей» подарили Америке немало популярных цитат. Перебрав те из них, что выдержали испытание временем, мы остановились на добродушной шутке отца главной героини о происхождении слова crush («раздавить», «влюбленность»). Почему? Потому что эта шутка весьма показательна для того, что старался сделать Хьюз, когда сочинил «Шестнадцать свечей». С одной стороны, отец девушки пытается ее повеселить. С другой стороны, он признает, что любовь может быть мучительной в любом возрасте и что Сэм достойна сочувствия, а не высмеивания за то, что она придает большое значение своим переживаниям. В этом отличие «Шестнадцати свечей» от многих второсортных школьных комедий. Картина смешит зрителей, но не смотрит на главных героев свысока. И она проявляет по отношению к Сэм те мудрость и понимание, которые, к сожалению, не всегда выказывают реальные родители реальных подростков… Что ж, хорошо, что мудрые слова можно услышать хотя бы от вымышленных «предков»!