Рецензия на фильм «Не думай про белых обезьян»

Талантливый бармен Вова (Михаил Тарабукин), глубоко травмированный подслушанным случайно комплиментом, что у него "лицо халдея", получает от шефа (и потенциального тестя) денег пачку и задание переоборудовать в трактир затопленный питерский подвал, а чердак, соответственно, занять под офис. В подвале дело спорится, но якобы заброшенный чердак преподнес сюрприз в виде троицы местных сумасшедших: невезучей самоубийцы Даши, склонной к спонтанному стриптизу (Екатерина Ксеньева), художника-алкоголика (Алексей Девотченко) и духовного полуголого существа Ху-Пунь, продукта перекрестного опыления Махатмы Ганди с Чан Кай-ши. Практичное, но опрометчивое решение использовать богему в качестве подсобной силы выливается для Вовы в бизнес-конфликт с тестем и необратимые изменения психики, спровоцированные открытием третьего глаза и попытками не думать про белых обезьян.

В отличие от остальных премьер этой недели, более менее предсказуемых и ясных, классифицировать картину Юрия Мамина невозможно точно также, как следовать дзенской инструкции, вынесенной в ее название. Молчавший десять лет комедиограф (на самом деле пятнадцать, если вести отсчет от "Окна в Париж" (1993), а не прозвучавшего втихую «Горько!» (1998)) времени даром не терял и сотворил, что называется, опус магнум. Со всеми вытекающими из больших авторских форм плюсами и минусами.

Начать с того, что в два часа экранного времени Мамин, проигнорировав физические возможности зрительского восприятия, упаковал практически все известные разновидности прекрасного – письменные, устные, визуальные и музыкальные – практикуемые человечеством со времен пещерной живописи, а также самим Маминым, написавшим к фильму непрерывный саундтрек, похожий на адский дивертисмент памяти всех великих композиторов. С целью отвлечь бармена Вову от белых обезьян, олицетворяющих эфемерный дух наживы, режиссер устраивает вокруг него масштабные шаманские камлания из пения, танцев, живописи, лепки, декламаций, философских диалогов с участием Юрского и Басилашвили, вылазок в личное ("лицо халдея") и коллективное (хармсовский сумасшедший дом) бессознательное и даже съемок параллельного фильма в Эрмитаже.

Вышло шаманское, бурлескное, смешно запутанное и китчевое шоу, которому сложно подыскать аналоги. Любопытный зритель вступает тут на шаткую почву толкований, которая из-за нагромождения культурных ссылок и цирковых пародий, становится еще более расшатанной. Контрапункт высокого (духовный чердак) и потребительского (пищеварительный подвал) здесь совершенно очевиден, но насколько соцабсурдисту Мамину удалось остаться злободневным с этой вечной аллегорией русской мысли – вопрос. Во всяком случае сценарий фильма, написанный еще в 80-х, несет в себе явные рудименты той эпохи в виде, например, малопонятного сейчас воровства продуктов из общепита, да и профессии главного героя.

Бармен эпохи перестройки может и олицетворял какие-то важные и нездоровые процессы в нашем обществе, но сейчас, если не думать про самую белую обезьяну в фильме Мамина – удивительное портретное сходство Вовы и Романа Абрамовича, – представить себе подобную нелепость просто невозможно.