Три кита Даррена Аронофски: опасная слава, разрушительные зависимости и вечные библейские образы

Библия: в начале у Аронофски было Слово

Фраза о «библейских отсылках» давно превратилась в иронический штамп. Над библеизмами Ридли Скотта и Зака Снайдера подтрунивают десятилетиями, считая обращение к Ветхому и Новому Завету в блокбастерах претенциозным маневром. Аронофски идет еще дальше: его интерес к библейскому тексту превращается в попытку интерпретировать Священное Писание языком кино. Там, где не обнаружилось героев в состоянии психоза и мании, чаще всего найдется место ветхозаветным и новозаветным аллегориям, а иногда, как в случае «Ноя», буквализации религиозного текста. Радикальная «мама!» – яростная и бескомпромиссная картина о жизни супругов (Хавьер Бардем и Дженнифер Лоуренс) – напичкана иудео-христианскими образами, распаковка которых занимает чуть ли не больше времени, чем просмотр сборной фильмографии Аронофски.

Дженнифер Лоуренс в роли матери на кадре из фильма «мама!»

В «маме!» главный герой, поэт и творец, воплощает эдакого Бога, который из скуки создает как мир, так и Адама с Евой (персонажи Эда Харриса и Мишель Пфайффер), нарушающих первозданную красоту Эдемского сада, когда те заявляются в гости к персонажу Бардема. В кабинете творца хранится ценный предмет из кристалла, своего рода образ яблока из Книги Бытия. Суматоха в доме обрастает все большей ветхозаветной символикой, когда появляются два брата, герои Донала и Брина Глисона, вступающие в конфликт подобно Каину и Авелю. Эту линию аллегорий можно продолжать бесконечно, главное в картине – универсальная связь между актом творения и разрушения, которую Аронофски черпает из Библии как из неохватного мифологического ядра. 

Во многом экранные библеизмы режиссера развивают те же темы, что и его бытовые хорроры об обсессиях. Человеческая история – цепочка актов саморазрушения. Если Бог больше не намерен уничтожать людей всемирным потопом, то они примутся делать это сами, поставив себя в подчинение разрушительным маниям и возлияниям. Уничтожение мира – и в широком, и в узком смысле – предписано человечеству, идущему сомнительным путем, разрывающему двухсторонний завет с Богом и даже с самим собой. «Ной», возможно, так и останется самым разруганным проектом Аронофски, но в то же время и самым показательным в своем месседже – в картине суммируются искания постановщика на тему разрушений и предлагается изучить ее в различных масштабах. Ведь и сам Ной (Рассел Кроу) постепенно превращается в безумца, жаждущего уничтожить все, чтобы дать будущее обновленному человечеству. 

Рассел Кроу в роли Ноя на кадре из фильма «Ной»

Свой интерес к библейским историям режиссер раскрывает довольно прозаично. «Во что бы вы ни верили, это не имеет значения, но в этих историях есть сила», – говорит Аронофски, часто прибегая к архетипическим сюжетам о грехопадении и божественном воздаянии. В кинематографе режиссера тоже есть сила. Стремительная попытка выйти за грани возможного, расширить представления о человеческом опыте в своих самых экспериментальных и гротескных формах. Пример последнего фильма – смешного и хулиганского триллера «Пойман с поличным» – показывает, как и сам Аронофски старается выйти за пределы собственного реноме мрачного художника метафизических полотен, сформированного за несколько десятилетий.

Дурные привязанности: запугать и отвратить

Алкоголь и наркотики опасны для здоровья и жизни. Об этом трубят везде, но Аронофски в своих картинах чуть ли не чаще других. Солидную долю фильмографии режиссера, начиная от «Пи» и заканчивая недавним «Пойман с поличным», можно прочитать как антологию человеческих зависимостей. Когда Аронофски дает отдохнуть от библейских аллюзий, в нем просыпается творец-активист против всего вредоносного. Возможно, «Реквием по мечте» в качестве профилактических мероприятий сделал куда больше для борьбы с наркоманией, чем кондовая соцреклама. И ведь действительно: в этом бытовом хорроре, где Джаред Лето и Дженнифер Коннелли доводят себя до ручки, утопая в мире запрещенных веществ, режиссер нескрываемо моралистичен. Он, как небезразличный к своему чаду родитель, использует самые громкие предупреждения, чтобы отвратить ребенка от скверны. Агрессивный, лихорадочный монтаж «Реквиема по мечте» буквально кричит об этом – у режиссера получилась не драма, а фильм ужасов. Кто-то даже скажет, что страшилка. И ничего уничижительного в этом не будет. Таблеточная и наркотическая мания плотно срослась с американским городским фольклором, войдя в дома многих простых людей со столь же простыми и понятными желаниями: они хотели отдохнуть за телевизором, похудеть или открыть свой магазин мечты, а оно вон как вышло.

Дженнифер Коннелли в роли Мэрион Силвер на кадре из фильма «Реквием по мечте»

Тема алкогольной и наркотической зависимости вырастает из главного мотива фильмов Аронофски – неконтролируемой одержимости, ведущей героев опасными тропами. Математик Макс (Шон Гуллет) в «Пи» теряет контакт с реальностью в поисках расшифровки универсального кода. В «Фонтане» онколог Том (Хью Джекман) исступленно ищет лекарство для спасения жены, но едва ли сильно отличается от других подневольных героев фильмов Аронофски. Кинематограф режиссера выстраивается в ряд пугающих социальных реклам с огромным бюджетом и звездными лицами. Алкоголь и наркотики – лишь наиболее иллюстративные и показательные образы пагубных стимулов. Ведь невозможность порвать с ними – лишь частное проявление в панораме человеческого саморазрушения. Не менее ценно, что Аронофски в том же «Реквиеме по мечте» не романтизирует теневую сторону жизни, чем нередко грешит большой кинематограф в сюжетах о преступниках и наркоманах. 

Шон Гуллет в роли Максимиллиана Коэна на кадре из фильма «Пи»

«Пойман с поличным» – новый фильм режиссера, драйвовый и легкий по меркам предыдущих работ – тоже мог бы из развеселого криминального триллера перерасти в параноидальный хоррор об одержимости. Но Аронофски выбрал путь навстречу зрительскому кино, при этом тоже проговорив о пагубных последствиях алкоголизма. Экс-бейсболист Хэнк (Остин Батлер) оставил спортивную карьеру и прозябает на работе ночным барменом. Алкоголь он разливает не только для посетителей, но и для себя. Квартира героя – настоящий тайник со спиртным, что не может не настораживать его девушку Ивонн (Зои Кравиц). После перепалки с русскими бандитами и удаления почки Хэнку запрещают пить. Конечно же, герой срывается. 

 Остин Батлер в роли Хэнка Томпсона на кадре из фильма «Пойман с поличным»

Линия дурных привычек протагониста не выступает лейтмотивом, а фильм в большей степени посвящен криминальным перипетиям: как в жизнь обычного парня приходит теневой мир нью-йоркской мафии. Но какие-то знакомые линии для Аронофски тем не менее здесь нащупываются. Даже библейский «Ной» – кино об одержимости высшей миссией – включает в себя эпизод алкогольного сумбура. Ветхозаветный праведник после потопа сажает виноградник и напивается. На этом часто акцентировал внимание Аронофски в интервью как на первом упоминании вина в Библии. 

Слава – еще одна убийственная игла

Тернистый путь к почёту и признанию – зависимость ничуть не лучше наркотиков. Положить жизнь на алтарь, полный блеска софитов, оказывается, можно столь же быстро и самозабвенно. В «Черном лебеде» кроткая и неуверенная Нина (Натали Портман) открывает в себе бездну на пути к роли Черного лебедя. Она конкурирует с балериной Лили (Мила Кунис) и высвобождает свое внутреннее «я», до этого жившее в подавленном состоянии (не в последнюю очередь благодаря опекающей матери). Интенсивные тренировки, развитие психоза и потеря контакта с реальностью – так выглядит путь Нины к главной партии в постановке «Лебединого озера», которая становится смыслом всей жизни.

Натали Портман в роли Нины Сейерс на кадре из фильма «Черный лебедь»

Побочные эффекты былой славы переживает борец Рэнди (Микки Рурк) в «Рестлере», самой реалистичной картине Аронофски. Параноидальному гротеску режиссер предпочел стиль размеренной спортивной драмы, сосредоточенной на бытовых нюансах жизни героя. Стареющий рестлер когда-то был номером один на ринге, но теперь плавно опускается на дно, довольствуясь стероидами и периодическим алкогольным раздраем. Желание взять у реальности реванш и доказать свою претензию на звание первого, кажется, заряжает Рэнди, но на самом деле грозит ему трагическими последствиями. 

Микки Рурк в роли Рэнди Робинсона на кадре из фильма «Рестлер»

Фильмы Аронофски, препарируя фантазии людей о самих себе, обрастают дополнительным метаизмерением. Режиссер задействует в главных ролях артистов, которые и сами столкнулись с вызовом реальности, утратили былую известность и надеются на грандиозный камбэк. «Рестлер» – кино почти автобиографичное для Микки Рурка, за чьим крепким, но усталым телом чувствуется желание найти нового себя. Похожим образом «Кит» вернул на экраны Брендана Фрейзера в роли тучного затворника Чарли, который пытается наладить отношения с дочерью. Чарли страдает от компульсивного переедания, а сцены поглощения пиццы напоминают о самых изощренных приемах режиссера и доводят до сенсорной перегрузки. 

Морализаторские страшилки о вреде наркотиков, алкоголя, переедания и стремления к славе режиссер упаковывает в формы больших голливудских драм. Можно ли считать минусом, что картины Аронофски доходят до банальных уроков жизни, а истины находят в Библии? Вряд ли, ведь его кинематограф перво-наперво остается упражнением для наших рецепторов, а потом уже заурядной сентенцией. Уже почти 30 лет, с тех пор как постановщик заявил о себе, они выдерживают натиск недюжинных клипмейкерских приемов и монтажных решений. И молодецкую удаль своего стиля и интереса к разноплановым жанрам, кажется, Аронофски не утратил до сих пор.