Рецензия на фильм «Косухи»

Юра, Паша и Вадик живут в одном городе, но обычно они не замечают друг друга. Они существуют как будто в параллельных мирах. Юра – парень из рабочей семьи, который играет агрессивную музыку и рисует антикапиталистические граффити. Паша – интеллигентный студент, изучающий драматургию и готовящийся стать сценаристом. Наконец, Вадим – сын олигарха, который числится в вузе, но думает лишь о рельефе мышц и дорогих мотоциклах. По стечению обстоятельств все трое, выйдя из дома, надевают одинаковые приметные «косухи», и за ними устанавливают слежку, так как спецслужбы знают, что ищут парня в «косухе», но не знают, кто именно им нужен.

Себастьян Аларкон – человек интересной судьбы. Уроженец Чили, он в 1971 году приехал в СССР учиться во ВГИКе. Когда два года спустя на его родине произошел государственный переворот и к власти пришел генерал Пиночет, начинающий режиссер решил домой не возвращаться. Аларкон жил и работал в СССР и в России вплоть до конца 1990-х. В нашей стране он дважды женился и завел детей, у нас он поставил около десятка полнометражных картин. И хотя теперь он живет в Чили, Аларкон часто бывает в России и преподает во ВГИКе. Так что не смущайтесь «латинским» именем в титрах российской картины с российскими актерами. В России Аларкон не чужой, и «Косухи» – взгляд на нашу страну не со стороны, а изнутри.

По сути своей «Косухи» – это три портрета трех типичных молодых людей: «пролетарий», «интеллигент», «золотая молодежь». Камеры следят за героями в течение дня, и зрители видят, как персонажи фильма общаются с родителями, с девушками, с друзьями, с коллегами и начальниками (в случае безработного Вадима эту функцию выполняет декан, который требует взятку, чтобы парня не отчислили из университета). В начале и в конце картины есть немного экшена, но в основном это разговорная лента, и режиссер предлагает публике следить за тем, как по-разному ведут себя ребята в схожих ситуациях. Показательный пример – все трое в определенный момент заводят откровенный разговор о советском прошлом с теми, кто это прошлое застал.

Интересно? Не особенно. Если вы жили в России в последние десятилетия, вы миллион раз слышали все эти разговоры и все эти примеры и аргументы. На то герои «Косух» и типичные ребята, что ничего нового на заезженные темы сказать не могут. Не увидите вы ничего интересного и в том, как они себя ведут. Это не кино, которое отметает поверхностные клише и создает сложных и «объемных» персонажей. Это кино, которое такие клише аккуратно воспроизводит. И его герои, независимо от их возраста, если не одноклеточны, то максимум трехклеточны. Да, можно похвалить Аларкона за то, что он затрагивает темы, которых наше кино обычно сторонится. Но написать, что он эти темы раскрывает, у нас рука не поднимается. Особенно в случае Вадима, где за стеной штампов не видно никакого человеческого просвета.

Все это можно было бы простить фильму, если бы портреты героев были прологом перед основным действием, в котором троица вынуждена была бы действовать сообща. Тогда из столкновения парней из разных слоев общества можно было бы высечь сюжетную и психологическую искру. Но герои оказываются в одном месте в одно время лишь в самом конце повествования. И как только они начинают знакомиться, фильм тут же заканчивается. Лента отворачивается от самого интересного, но зато показывает, как Юра подметает пол в цеху или как Вадик проезжает по городу на новеньком подарке на день рождения. И так весь фильм – «Косухи» просто показывают, как герои живут. Как едят, как перемещаются, как занимаются сексом, как играют музыку, развозят пиццу и качают мышцы… Скука смертная.

А что же сюжетная интрига – спецслужбы и наркотики? А ничего. Полиция следит за героями, но лишь Юра обращает на это внимание, и даже он не осознает, как все серьезно. Поэтому все трое ведут себя как обычно, а «ментовский» сюжет сводится к тому, что камера иногда отвлекается от героев, чтобы подсмотреть за пустопорожними разговорами соглядатаев. Так что драматизма во всем этом ни на грош. До, как уже говорилось, самых последних сцен, явно вписанных в сценарий лишь в качестве жирной финальной точки. В любом случае, стрельба в концовке короткая и односторонняя, и «экшеном» ее можно назвать лишь в сравнении со всеми прочими, донельзя вялыми сценами фильма.