Укус жизни

Джонни Депп висит на стене: на груди скрещены руки с острыми вампирскими ногтями, на осунувшемся лице выражение ложной тревоги. «Ноги немного!..» – кричит Тим Бертон, не утруждая себя окончанием предложения. Оно и не требуется. Депп понимает эту полуфразу, что бы она ни значила, и складывает ноги в некое подобие танцевальной позиции: его режиссера это устраивает в достаточной степени для того, чтобы дать команду «Мотор!», в то время как Существо, Которое Потом Добавят На Компьютере, хватает исполнителя главной роли. Мы не можем объяснить, что сейчас произошло, но Бертон выглядит довольным. «Мрачные тени» – это восьмой совместный фильм Бертона и Деппа. На данном этапе они разговаривают уже почти одними полуфразами.

Если только вы не американец «определенного возраста», вряд ли вы когда-нибудь слышали про «Мрачные тени». Это, по сути, самый чокнутый дневной телесериал в истории телевидения – неопровержимое свидетельство того, что в 60-х все употребляли что-то сильное и как минимум слегка галлюциногенное. «Мрачные тени» были созданы Дэном Кертисом по мотивам его сна; это был телесериал с местом действия в Коллинспорте, штат Мэн, который шел днем по будням с 1966 по 1971 год. Как и в большинстве сериалов, его сюжет крутился вокруг мелодраматичных отношений, предательства, смерти и обмана. В отличие от большинства сериалов, среди его героев были ведьмы, призраки, оборотни и вампиры. Это было одно из тех шоу, которые создавались энтузиастами за копейки, и зрители вежливо игнорировали тот факт, что стены огромного каменного особняка угрожающе колышутся, и отводили взгляд от лески, на которой болталась летучая мышь.

«Я вообще еще не родился, когда его запустили, – говорит сценарист Сет Грэм-Смит (более известный как автор «Гордости и предубеждения и зомби»), которого пригласил Тим Бертон после совместной работы над «Президентом Линкольном: Охотником на вампиров». – Этот сериал напоминает мне «Твин Пикс» в том плане, что он так же опередил свое время, а когда смотришь его сегодня, то он кажется таким анахроничным и смелым. Как будто кто-то написал сценарий мыльной оперы по мотивам рассказов Эдгара Аллана По… Помню, моя мать смотрела повторы и ее очень интересовал персонаж Барнабаса. По ее словам, это был первый вампир, который был сам себе противен. Он испытывает чувство вины перед своими жертвами. Он не хочет убивать. Мне это показалось интересным».

Депп играет как раз Барнабаса Коллинза, который в середине XVIII века переезжает из Ливерпуля в штат Мэн, где его отец начинает заниматься производством рыбных консервов, что приносит семье весьма неплохие деньги. Коллинспорт удачно оказывается достаточно маленьким городом, чтобы человек, запихивающий рыб в железные банки, смог стать местным плейбоем: так Барнабас завязывает роман с Анжеликой (Ева Грин), одной из служанок Коллинзов, а затем разбивает ей сердце. К несчастью для Барнабаса, Анжелика оказывается ведьмой, которая накладывает на него проклятье вампиризма и хоронит заживо. В 1972 году его выкапывают, и обнаруживается, что его потомки представляют собой весьма странную и несчастную семейку. Консервный завод пришел в упадок, спасибо вечно молодой – но уже далеко не такой услужливой – Анжелике, открывшей конкурирующую фирму буквально по соседству. И она все еще любит/хочет убить Барнабаса за то, что тот разбил ей сердце. Далее идет магия, в буквальном смысле взрывоопасные перепалки влюбленных, сверхъестественная любовная сцена, куча семейных тайн и несколько по-настоящему пышных причесок. «На самом деле, снимать этот фильм хотел Джонни, – говорит продюсер Ричард Занук, давний соратник Бертона. – Когда они были помладше, и он, и Тим, живя в разных концах страны, каждый день бежали домой, чтобы посмотреть этот сериал. Джонни независимо от Тима приобрел права на экранизацию, потому что он страстно любил это шоу. Он пришел с этой идеей к Тиму где-то лет пять назад. Съемки начались только сейчас, потому что они были заняты на других проектах».

Так как это фильм Тима Бертона, среди актеров вы найдете много знакомых лиц. Кроме Деппа, тут есть Мишель Пфайффер – в куда более свободном костюме, чем тот, что Бертон сшил ей для «Бэтмен возвращается», – в роли Элизабет, главы семьи Коллинзов в нашем времени. Конечно, нашлась роль и для Хелены Бонем Картер – она играет неадекватного психиатра, живущую вместе с семьей. Даже Кристофер Ли, которого Бертон так любит снимать в эпизодах, играет здесь небольшую, но ключевую роль: по словам Грэма-Смита, «кого-то вроде короля-рыбака», все время просиживающего в местном пабе «Синий кит». Среди новичков у Бертона Джонни Ли Миллер в роли непутевого брата Элизабет и Хлоя Грейс Морец в роли ее дочери. «Все персонажи немного того, – говорит Морец, которая из-за съемок »Мрачных теней« и «Хранителя времени» Мартина Скорсезе большую часть последних двух лет провела в Англии. – Мой персонаж, Кэролин, она что-то вроде хиппи. И еще она фанатеет от Элиса Купера (Купер собственной персоной появится в фильме – EMPIRE). Еще она упрямая и довольно мрачная».

Как все фильмы Бертона со времен «Большой рыбы», «Мрачные тени» полностью снимались в Англии, потому что здесь дом режиссера. Для этого на студии Pinewood был выстроен целый прибрежный городок, который пришлось на несколько футов приподнять на лесах, чтобы рядом можно было воссоздать настоящий док с водой и судами. Он настолько огромен и так детально проработан, что можно стоять посреди него и не видеть вокруг себя ничего, кроме одноэтажной Америки 70-х годов – похоже, сегодня такие декорации строятся только для фильмов Бертона. Еще одна площадка, с декорациями особняка Коллинзов, увешана гирляндами из морских украшений вроде скульптур морских людей, которые потом оживут, или огромного канделябра, целиком сделанного из остекленевших щупалец спрута. Немногие режиссеры стали бы озадачиваться созданием таких детальных декораций – и немногие отважились бы на этом настаивать. Такие вещи можно требовать, когда твои фильмы собирают больше миллиарда долларов. «Это действительно важно, – говорит Занук о декорациях, созданных оскароносным Риком Хайнрихсом. – Можно было бы большую часть всего этого нарисовать на компьютере, но получилось бы не то же самое. Из декораций, из их проработанности складывается настроение. Зритель чувствует разницу. Тим любит работать с живыми декорациями, и актерам это тоже на пользу. Он, например, выстроил эти гигантские площадки для «Чарли и шоколадной фабрики», хотя большинство воспользовались бы компьютерной графикой. Но оно всегда того стоит. В конечном результате это заметно».

В этом плане «Мрачные тени» сохранили дух старого доброго ретро: и действие фильма происходит в 70-х, и процесс создания похож на 70-е – лишь с легким цифровым привкусом. «Очень важно конкретное время, в которое мы отправились, – говорит Грэм-Смит. – Тим и Джонни много времени потратили на объяснение того, почему это должен быть 1972-й. 1969 – слишком рано, а 1973 – уже слишком поздно. 1972 – тот самый год, который нам нужен, когда движение хиппи со всей этой »любовью и миром« сходит на нет и уступает место эгоцентрическому поколению 70-х, которое стремится лишь демонстрировать и приумножать свое богатство. Барнабас, который вел именно такой образ жизни в 1700-х, начинает понимать, что на самом деле важны семья и любовь, и он движется в противоположном направлении, нежели весь остальной мир».

Еще один ретро-оттенок фильму придает то, что после игр с 3D на съемках «Алисы в Стране Чудес», занявшей девятое место в истории кино по объему кассовых сборов, Бертон все-таки возвращается к 2D. «Мы довольно много это обсуждали, – говорит Занук. – Мы не хотели, чтобы на нас смотрели как на очередной 3D-аттракцион, потому что это не так. У нас есть экшн-сцены, но по большей части все строится на взаимодействии персонажей, и отсюда исходит весь юмор истории. Формат 3D только сбивал бы столку: создавалось бы впечатление, что у нас больше экшна, чем на самом деле». Когда мы просим Занука и Грэма-Смита классифицировать фильм с точки зрения жанра, для них это оказывается не так-то просто. Здесь есть театральные элементы, но это не откровенная театральщина «Сонной лощины». Есть страшные сцены – вампирам все-таки нужно чем-то питаться, – но это никоим образом не фильм ужасов. Есть взрывы, но это не боевик. Это семейная драма, но семья здесь состоит из призраков и чудаков всех мастей. Это мыльная опера, но в то же время полнометражный фильм, то есть, по определению, не сериал. Он вообще не вписывается ни в какие рамки. «Это сверхъестественная готическая мыльная опера с элементами комедийного экшна. – после минутного размышления выдает Грэм-Смит. – Вот такая сборная солянка. Всего лишь обычная сверхъестественная готическая мыльная опера с элементами комедийного экшна».