Интервью с Расселом Брэндом

«Ник Столлер рылся в моем прошлом, как археолог в древнегреческих развалинах, – рассказывает Расселл Брэнд. – И сокровища времен моего классического периода были использованы в этом фильме».

Хм-м. Когда речь идет о прошлом Расселла Брэнда, слово «классический» вряд ли первым приходит на ум. «Скандальный» кажется более уместным. В 35 прожитых им лет он успел вложить столько распутства, что хватило бы на целую полку романов XVIII века. Он трахался, дрался и бухал, употреблял крэк, спиды, дурь и героин в промышленных масштабах. Денди такого уровня пижонства и прожигатель жизни такого накала и неистовства, что Кит Ричардс по сравнению с ним кажется Арнольдом Шварценеггером. И при этом он стендап-комик. Ник Столлер, режиссер «Побега из Вегаса», увидев Брэнда, подумал только одно: «рок-н-ролл».

«Я познакомился с ним, когда мы подбирали актеров для фильма “В пролете”, – вспоминает Столлер. – Мы никак не могли найти исполнителя на роль нового любовника Кристен Белл. У нас было несколько кандидатов, которые устраивали нас процентов на 80, но ближе к концу кастинга ввалился Расселл… это было нечто (вздыхает) ПОТРЯСАЮЩЕЕ! Никто из нас не знал, кто он такой. И вот он заходит, на нем черные кожаные штаны в обтяжку, пара тонн цепей, расстегнутая до пупа рубашка и еще эта дикая прическа… Мы сперва решили, что это директор по кастингу над нами так прикололся».

Вначале персонаж Брэнда был писателем, но Столлер сразу понял, что сценарий придется менять.

«В первоначальном сценарии новый бойфренд Кристен был красавчиком-писателем, но тут мы все дружно решили отказаться от этого образа. Правда, кое-что надо было оставить. Например, он непременно должен был быть классным парнем, чтобы ее бывший при всем желании не мог возненавидеть его. Мы собирались дописывать сценарий уже под конкретного актера, а когда на роль утвердили Расселла, мы такие: “Парень же просто вылитая рок-звезда!” Весь этот кошмар – когда твоя бывшая встречается с рок-звездой – просто умора. Вот мы и сделали его рок-звездой».

На данном этапе вы, возможно, задаетесь вопросом: какое все это имеет отношение к «Побегу из Вегаса»? Ну, в какой-то мере «Побег…» – это сиквел «В пролете», поскольку рассказывает о дальнейших похождениях Олдоса Сноу, британского рокера, который соблазнил девушку главного героя «В пролете». В то же время это не продолжение; хотя здесь тоже снимается Джона Хилл, но смахивающий на сову протеже Джадда Апатова играет абсолютно другого персонажа. В первом фильме он был раболепным официантом, в «Побеге…» же он энергичный стажер звукозаписывающей компании, которому в голову пришла блестящая идея вытащить погрязшего в наркотиках Сноу из его лондонской ссылки и доставить его через Нью-Йорк в Лос-Анджелес на концерт в самом знаменитом зале города, который увековечил в своей песне “Love at the Greek” Нил Даймонд.

«Когда мы впервые все вместе читали сценарий “В пролете”, я заметил, какая химия происходит между Джоной и Расселлом, – вспоминает Столлер. – Я сразу подумал о еще одном фильме, но сам не знал, о каком. Однако я был уверен, что если “В пролете” окажется успешным и мне дадут снять еще что-нибудь, то это будет фильм с Джоной и Расселлом. Пока шли съемки, я вовсю двигал идею насчет того, как практикант везет рокзвезду из пункта А в пункт Б. И тут я понимаю, что Расселл не может играть еще одну рок-звезду, все скажут, что мы вконец обленились, – хотя это так и есть! Короче, решено было не чудить, а просто сделать спин-офф и таким образом победить нашу лень!»

Со своей стороны Брэнд чувствует себя в этой роли на редкость комфортно. В конце концов, для него нет ничего нового в переполненных стадионах и обожании, которое герой его юности Джим Моррисон принимал как нечто само собой разумеющееся.

«По-моему, у комиков есть что-то общее с рок-звездами, – соглашается Брэнд. – По крайней мере, куда больше общего, чем с почтальонами, одним из которых я когда-то работал. И все же я вижу тут множество отличий, потому что рок-звездам полагается зажигать, быть сексуальными и… (пауза)… В общем, от них не ждут скромности. Хорошие рокеры весьма самоуверенны. Мик Джаггер во всем своем великолепии отнюдь не производил впечатление сомневающегося в себе человека. Когда вы смотрите на Роберта Планта, вам в голову не придет мысль вроде: “Сразу видно, что ему не раз приходилось засыпать, обливаясь слезами”».

Так откуда что берется? Брэнд пожимает плечами.

«У меня есть на кого ориентироваться – вот мы с Ноэлом Галлахером вроде как приятели. А чтобы быть комиком – точнее, хорошим комиком, – надо копаться в себе. Доля сомнения присутствует всегда, ведь ты открыт для всех, твой внутренний монолог произносится вслух, а сам в это время думаешь: “Боже, что я несу-то такое?” А рок-звезды – я, кстати, и со Слэшем дружу, и с другими ребятами вроде него – они всегда уверены в себе…. Ноэл, он типа (на удивление точно копирует протяжный манчестерский выговор): “Да иди-и ты на-ах, нату-ура у меня така-ая…”. Понимаете, он уверен, что все у него будет тип-топ, и в этом все дело. Они зациклены на себе, в этом одно из ключевых отличий. Олдос более спокоен и расслаблен, чем я».

Самое лучшее в «Побеге…» то, что поведение Олдоса не приукрашивается. Не считая вымышленного фармацевтического коктейля под названием «Джеффри», больше всего Олдос любит героин – возможно, последнее табу для каждого уважающего себя гедониста.

«Героин, – утверждает Брэнд в своей неряшливо написанной автобиографии “My Booky Wook”, – хорошо делает свое дело». В случае Брэнда «дело» заключалось в том, чтобы подстегнуть его творческое мышление с помощью «крепких объятий хмурого». Брэнд более известен своими упоротыми проделками в качестве телеведущего, и вряд ли многие знают, что он изучал систему Станиславского в Лондонском центре драмы. Из-за наркотиков (и потому, что его из этого центра выперли) больше говорят о том, как он познакомил Кайли Миноуг со своим драг-дилером, как голышом разгуливал по площади Пикадилли или как 12 сентября 2001 года заявился на работу загримированным под Усаму бен Ладена. Именно эта часть жизни Брэнда заворожила Столлера, и он подробно расспрашивал Расселла о ней.

«Мы с ним много болтали. Сидели, печатали и ржали, – вспоминает Брэнд. – Даже над довольно трагичными эпизодами». Столлер считал, что этот персонаж должен быть максимально правдоподобным. «Это фильм о наркомане, а у меня в этой области нет опыта, в отличие от Расселла, – говорит он. – И мне хотелось понять это на эмоциональном уровне. Я не пытался выудить какие-то конкретные истории. В фильме нет ни одного эпизода из его жизни, только эмоциональные переживания».

После паузы он добавляет: «Хотя нет, кое-что мы все-таки позаимствовали… Помню, я спросил его, как проносят наркотики в самолет. Он отвечает: “Да очень просто – засовываешь их себе в жопу”. Я такой: “Ну поня-ятно…”, – он смеется. – Ну, в конце концов, я же хотел правдивости в своем фильме!» Брэнд говорит, что возвращение в собственную непутевую юность стало для него чем-то вроде катарсиса, и даже признается, что в работе над ролью опирался на свой жизненный опыт.

«Существуют видеозаписи, на которых я нахожусь под действием наркотиков, это заметно по глазам, – мягко говорит он. – Была такая программа под названием “Re-Brand”, там в мою квартиру вселялся бездомный, и я творил всякую хрень. Но в моих глазах заметно это присутствие. Точнее, отсутствие… Присутствие наркотиков и отсутствие чего бы то ни было еще. В какой-то мере возвращаться в юность было тяжело, потому что наркомания – это очень, очень болезненно, тут и говорить не о чем». Для Брэнда это болезненно вдвойне, поскольку он едва не переступил последнюю черту.

«Я соскочил только благодаря окружавшим меня людям, – рассказывает он. – Я познакомился с парнем по имени Чип Сомерс, он руководит благотворительной клиникой по реабилитации наркоманов “Фокус 12”, в которой я теперь завсегдатай. Когда я с ним впервые встретился, он сказал: “Если ты прямо сейчас не прекратишь принимать наркотики – в течение полугода либо загнешься, либо угодишь в тюрьму или в психушку. Я тебе гарантирую – морг, тюрьма или дурдом”. И то же самое он сказал Джону Ноэлу, который тогда был моим агентом, – собственно, он и сейчас мой агент, а его сын Ник – мой менеджер. Он сказал: “Расселлу нужно лечиться, и немедленно”. А я, само собой, завел волынку, мол, не хочу-не поеду, мне плевать, я еще не готов… А Джон мне: “Нет, бл…ь, ты поедешь!”»

«Я сделал выбор не по своей воле, – продолжает Брэнд. – Решили за меня. И я очень ясно помню один момент после той встречи. Я тогда ездил на велосипеде, выхожу на улицу… Дело было в Кэмдене, в декабре. Ясный зимний день, голубое небо, рассеченное голыми ветками деревьев, бодрящий морозный воздух… Я посмотрел вверх и первый раз в жизни подумал: “Мне не обязательно каждый день принимать наркотики”. Я не преувеличиваю, эта мысль действительно впервые пришла мне в голову. Такая у меня была биография: сначала я был ребенком, а потом я был наркоманом – и все. Вот тогда я и подумал: “А ведь верно, есть же другие варианты”».

Исходя из того, что Брэнд – наркоман выздоравливающий, играющий наркомана «действующего», можно подумать, что представители студии следили за каждым шагом Столлера. Ничего подобного.

«Все воспринимали это на редкость спокойно, – говорит он таким тоном, словно все еще не может до конца в это поверить. – Я все ждал, когда же молот опустится мне на голову. Я думал, что вот-вот кто-то скажет: “Разве Олдос не может закидываться просто какими-то красными таблеточками?”, но этого не произошло. Знаете, по-моему, зрители куда умнее, чем думают многие. Если мы снимем сцену с фальшивыми наркотиками, люди подсознательно поймут, что это туфта, и тогда фильму конец. Мы на всякий случай сняли альтернативные варианты, в которых актеры вместо “героин” говорят “наркотик”. Но на предварительных просмотрах ни один человек не написал в своей карточке: “Мне неприятно слышать слово героин” или “Это слишком наркоманское кино”. Люди поняли, что это часть правды об этом персонаже».

Может быть, все дело в этой правде, а может быть, в том, что под этой прической и черной кожей кроется прекрасный актер, но факт остается фактом: Брэнд в роли Олдоса Сноу может приятно удивить тех, кто считает его – ну, более приличного термина для этого не существует – мудаком. Столлер, который до сих пор не очень понимает, почему разразился «Саксгейт» (скандал с серией хулиганских телефонных розыгрышей Брэнда, в результате которого тот уволился с BBC), хотя Брэнд раз пятнадцать рассказывал ему эту историю и говорил, что сожалеет о своем поступке («Поймите меня правильно, но это сугубо британская тема», – замечает он), считает, что в данном случае людям не стоит относиться к Брэнду с предубеждением.

«Я бы посоветовал им просто сходить и посмотреть фильм. Я понимаю, что Расселл – фигура противоречивая, но он и в самом деле очень хороший актер, и если вам удастся забыть про всю эту чепуху, вы получите море удовольствия. В профессиональном отношении он настоящий джентльмен, – тут Столлер разражается хохотом, – хотя и одевается несколько своеобразно».