Я теряю корни: рецензия на фильм «В земле»

Пока в мире бушует эпидемия смертоносного вируса, биолог Мартин (Джоэль Фрай) отправляется в лесной научный лагерь, где его коллега изучает причины невероятной плодородности местной почвы. От этой коллеги, правда, давно уже ничего не слышно, а по дороге к её месту расположения на парня и сопровождающую его Альму (Эллора Торчия) нападают неизвестные люди. Вскоре герои окажутся в плену у местного сумасшедшего (Рис Шерсмит), который верит, что лес живой, и хочет провести с узниками некий странный ритуал.

Эллора Торчия в роли Альмы на кадре из фильма «В земле»

Надо признать, у Бена Уитли очень своеобразное понимание карантинного кино. «В земле» он снял в разгар пандемии (что осмысляется в самой картине, где герои поначалу общаются друг с другом в масках и проходят серьёзные обследования перед допуском в лагерь), в кадре всего четыре актёра (ещё двое появятся буквально в одной сцене), сценарий написали за пару недель, примерно столько же картину снимали. По всем производственным признакам — типичное кино ковидной эпохи, дешёвое и сердитое, сделанное в перерывах между более важными работами, чтобы не терять режиссёрский тонус. Но вместо того, чтобы, как другие авторы, запираться в четырёх стенах декораций или перемещаться в онлайн, Уитли делает совершенно противоположный ход. Уезжает с камерой в лес, отправляет своих актёров блуждать в высокой мокрой траве и спотыкаться о раскинувшиеся повсюду корни столетних деревьев.

Джоэл Фрай  в роли Мартина Лоуэри на кадре из фильма «В земле»

Карьере Бена Уитли давно нужна была такая прогулка на чистом воздухе. После задорной «Перестрелки» он ушёл в коммерческое кино, зачем-то снял ремейк хичкоковской «Ребекки», успел подписаться на сиквел «Мега» — это где Стэйтем дерётся с огромной акулой, если вы вдруг забыли, — и вторую часть «Лары Крофт» (оттуда, правда, потом уволился). Единственным по-настоящему авторским проектом режиссёра за последние пять лет была маленькая степенная драма «С Новым годом, Колин Бёстед», да и та очень далеко отошла от фирменного стиля сумасшедшего британца. «В земле» для него — попытка вернуться к творческим истокам, нащупать знакомый чернозём «Поля в Англии» и ещё раз пройтись по «Списку смертников». Интересно, как это рифмуется с сюжетом картины: герои здесь оказываются в лесу по зову самой природы, невиданной силы, что тянет всех в своё нутро, прорастая в людях стригущим лишаем (это не красивая метафора, кстати, а реальность фильма). Режиссёр вот к голосу родной хтони явно прислушался.

Кадр из фильма «В земле»

Вообще, если уж кто и мог снять кино, где герои пытаются поговорить с деревьями на их языке, так это Уитли. Его ранним фильмам не слишком близка человеческая речь — им понятнее шелест листьев, скрип веток да неразборчивые крики бедолаг, чью коленную чашечку методично разбивают в кашу. Рудиментарен в киноязыке режиссёра и сюжет: героями чаще руководит неопределяемый животный инстинкт, чем какие-то там разумистские мотивировки. В этом смысле «В земле» — вроде бы абсолютно точное попадание в форму. Есть и эффектное «пыточное порно» с отрубанием пальцев (не «Список смертников», конечно, но тоже ничего), и сцены галлюцинаторных трипов прямиком из «Поля в Англии». Оттуда же, кстати, актёр Рис Шерсмит, который выглядит так, будто с того самого поля вовсе и не уходил, разве что переместился на пару веков вперёд.

В середине фильма включается дикий сюрреалистичный стробоскоп — и кажется, что вот сейчас «В земле» точно отпустит последние крупицы разума и пустится во все эзотерические тяжкие. Но то лишь временный эффект. Вскоре станет ясно, что, несмотря на все формальные признаки, новый Уитли — совсем другой. Как и его герои, которые не могут свыкнуться с хтонической силой природы, он и сам больше не чувствует былого родства с жанром. То, что раньше приходило естественно в его киноязык, теперь существует там неуверенно: для фильма, в котором с лесом разговаривают с помощью дабстепа (почти не шутка), а наука оказывается ничем не лучше первобытного культа, тут слишком много лишней моторики, слишком часто пытаются что-то объяснять и рационализировать. Как только заканчивается видеоарт и начинается собственно кино, «В земле» разваливается на глазах, путается в жанровых трюизмах и зачем-то отказывается от голоса леса в пользу скучной человеческой речи. Его герои-пустышки вполне могли бы сработать, если б остались объектами для почвенного хоррора — но вот субъектов психологической драмы из них совершенно не выходит.

Не ясно, в чём проблема — то ли в том, что режиссёр действительно «опопсел» на студийных подработках, то ли в том, что писал фильм без жены, Эми Джамп, с которой вместе создавал все свои лучшие работы. «В земле» выглядит так, словно Уитли сам уже не помнит, как делать «то самое» кино, и мучительно собирает собственный язык из отдельных элементов: психоделических трипов, эзотерических сюжетов, животной жестокости. Слагаемые все верные, но нужной суммы не выходит — примерно то же, случается, скажем, с фан-фильмами, пытающимися перенять яркие стилистические особенности известных картин. Обидно, но Уитли, кажется, превратился в собственную же бледную копию. И простить его получится, только если акулу в «Меге 2» будет играть Майкл Смайли.