Юлия Снигирь: «Это не картон, это живой человек»

О МОСКВЕ И БУЛГАКОВСКИХ МЕСТАХ

Я люблю этот город. Впервые оказалась здесь, когда мне было пять лет, и тогда еще решила, что хочу здесь жить. Родители посмеялись, подумали: что пятилетний ребенок может понимать? А мне кажется, что я в свои пять лет как-то правильно почувствовала город, хотя он был совсем другой, – тем не менее общий, как это модное слово… вайб?.. он все равно остался. А место силы? Патриаршие пруды, утром, зимой. Наверное, вот это. Потому что вечер, лето – это ужас. А зимнее утро на Патриарших… есть в этом что-то, мистичность какая-то. Атмосферно очень. Мне нравится там бывать. И мы там снимали летом 2021-го – какое-то чудесное было время.

О РОМАНЕ «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

Как и большинство читателей, я всегда больше любила части про Ершалаим, Иешуа и Понтия Пилата. Меня они совершенно очаровывали, казалось, я даже слышала запах розового масла, что описан в этих главах. И очень смешили истории про Воланда и его свиту, я это обожала. Самой скучной для меня оставалась история Мастера и Маргариты. Только готовясь к съемкам, я была вынуждена вчитаться, изучить ее добуквенно, причем и в предыдущих версиях романа тоже. И когда я поняла весь контекст, поняла, почему история была написана как мелодрама и какая трагедия за ней стояла, я полюбила ее по-настоящему.

Мы делали фильм как историю писателя, который пишет роман, как историю самого Булгакова. Это давало небольшое отстранение от книги «Мастер и Маргарита». Мне кажется, это прекрасный выход из положения. Он развязывает руки в кусках фантазийных, где можно не объяснять каждую букву, все, что происходит, тем более что физически это просто невозможно. Вот есть кот в трамвае. Едет. Без билета. И ему говорят, что он без билета. И это данность, мир так устроен, что кот ездит в трамвае. Это давало и психологическую свободу, но все равно было страшно из-за всеобщего осуждения, мол, зачем вы это трогаете. Но и любопытно настолько, что отказаться невозможно, поэтому мы решились и сделали.

О ВЕДЬМИНСКОМ В МАРГАРИТЕ

Елену Сергеевну Шиловскую, жену Булгакова и прообраз Маргариты, действительно называли ведьмой. Но почему? Был такой анекдот, что когда она добивалась печати романа «Мастер и Маргарита», то разговаривала по телефону с человеком, который принимал решения в издательстве. Он согласился на встречу, и она оказалась в его кабинете буквально через несколько минут. И когда он потрясенный спросил, как ей это удалось, она сказала: «Я долетела на метле». Или история про то, как она приснилась Элему Климову (он должен был снимать по роману) и сказала, что фильма не будет, – и фильма не было. И так далее. 

Вокруг ее личности все время возникала какая-то мифология. Мне кажется, влиять на действительность – это было как раз про нее. Я не пыталась сыграть Елену Сергеевну, когда играла Маргариту, потому что не знаю, какая она была на самом деле. Но внутренне я находилась в диалоге с ней, ощущала ее энергию. Были разные совпадения, я даже чуть не переехала в дом в Большом Ржевском переулке, где жила Елена Сергеевна. Я ходила по этому дому, и мне стало жутко от того, что она жила там. Дом с очень непростой историей, многие его жильцы были репрессированы.

Пока я готовилась к съемкам и потом, когда мы уже снимали, я боялась за историю Маргариты – что она может показаться банальной и слишком очевидной. Если представить ведьму Маргариту в современном контексте, то это могло бы выглядеть так, будто она походила на женские практики, открыла чакры – стала такая «я ведьма, я ведьма, у меня нижние чакры работают», поэтому и голая в кадре. Мне не хотелось такой истории в лоб. Мне было важно, что это история про женщину, которая защищает своего мужчину, история про некую жертвенность. Маргарита ведь очень упорная и целеустремленная.

О ТОМ, КАК СДЕЛАНА ЭКРАННАЯ МАРГАРИТА

Любой актер вносит свою природу в персонажа, даже когда удается полное погружение в характер и трансформация. Ты смотришь и все равно видишь этого актера за персонажем, и это хорошо, на мой взгляд. Почему? Потому что это не картон, это живой человек. Люди, которые создают кино и утверждают актера, учитывают это. Они говорят: смотрите, если соединить этот написанный или живший когда-то персонаж с природой конкретно этого артиста, будет интересно.

Я не пыталась увести Маргариту в какую-то совсем другую эпоху. Если говорить про макияж, то нам хотелось усилить характер исторической эпохи, стилизовать, а не просто показать, как тогда красились. Хотелось подчеркнуть упадническое настроение Маргариты, она ведь там несчастна, хотела покончить с собой. Хотелось сделать так, чтобы не просто красиво, а чтобы было ярче выражено то, о чем писал Булгаков. То же касается одежды. Не просто платья той эпохи, а силуэты, подчеркивающие характер. Художник по костюмам (вставить имя) здорово придумала, как передать настроение через сложный цвет, поэтому в нарядах много фиолетового. Эти приемы понятны сегодняшнему зрителю, и эстетически они тоже хороши.

О РАБОТЕ НАД ПЕРСОНАЖЕМ

Мне важно сначала ее, свою героиню, внешне представить. Не в том смысле – как я выгляжу в этой роли, а вообще внешне представить человека и сравнить ее, допустим, с каким-нибудь животным. Яркий пример с сериалом «Кровавая барыня». Когда я получила сценарий, то сразу в голове нарисовала образ Салтычихи как худой такой птицы. Образ вороны, птицы с носом. И я очень хотела нос, очень хотела нос. Я подговорила гримеров, мы встретились, и они мне его сделали, было классно. Но мне отказали в этой затее, потому что в нашем кино не все решает актер и даже режиссер. В итоге я снималась без носа, но этот нос во мне отпечатался. То есть для меня Салтычиха все равно осталась такой птицей с носом. И я не худела специально к съемкам, но я похудела, оно само случилось, клянусь. Внутренне я все время была этой птицей.

Очень хотела, чтобы потом к этому добавился костюм. Я рисовала в голове, во что она одевается. Мне казалось, что у Кровавой барыни, Салтычихи, должны быть закрытые воротники-стойки. Я сама люблю водолазки, они мне очень помогают, если нужно подобные роли играть. Закрытая одежда – это простой прием и для меня такой рабочий! Так как водолазки не подходили исторически, я предложила сделать воротники-стойки. Отсюда они и возникли. На внешнюю оболочку и костюм уже наслаиваются жесты, пластика, походка, манера говорить.

О РОЛЯХ, КОТОРЫЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ СЫГРАТЬ

Я не мыслю категориями ролей, которые хотела бы сыграть. Я люблю классические, канонические образы, но они на то и классические, что это богатая пища для артиста. Они прописаны как мало какой современный сценарий, это полноценные характеры, и, конечно, они все мне интересны. Через несколько дней я начну сниматься у Владимира Мирзоева в экранизации «Преступления и наказания». Это современная экранизация, я там играю Марфу Петровну Свидригайлову. Очень странная для меня роль жены, которая держит своего мужа распиской. Он с ней живет, потому что она выкупила его когда-то из долговой ямы, – страшная женщина. Но вот так, чтобы просто из головы сказать, что я мечтаю сыграть кого-то… нет такого. Хотя мне всегда интересно, почему актриса хочет какую-то конкретную роль.

У меня однажды во МХАТе было знакомство. Приехал французский режиссер. Я была на встрече с ним, и он мне задал вопрос: «А кого вы мечтаете сыграть?» И я сказала, что мне не очень понятен этот вопрос, потому что вообще-то много кого, и я бы скорее отталкивалась от истории и трактовки. Он заскучал, не понял моего ответа. Наверное, ждал, я скажу, что Анну Каренину, назову что-то конкретное. А я ему ничего конкретного не сказала. Ему это не понравилось, и мне не понравилось, что ему не понравилось. Больше я его не видела.

О РОЛЕВЫХ МОДЕЛЯХ

Я задавалась вопросом, есть ли такая актриса из прошлого, которой я хотела бы в чем-то подражать, той же Лорен Бэколл? Поняла, что у меня своя природа и все мы все же не похожи друг на друга. Но если шутить на эту тему, то в следующей жизни я бы хотела быть Марго Робби, той, на кого я менее всего похожа внешне. Она очень спортивная, бойкая, загорелая и блондинка, а я бледнолицая, с тонкой костью и брюнетка. Мне безумно нравится Марго Робби как актриса, мне кажется то, что она делает, это просто феерия. Смотришь «Однажды в… Голливуде», где она глупая блондинка, и не можешь поверить, что это та же женщина, что играет Тоню в фильме «Тоня против всех». И в «Вавилоне» мне очень понравилась ее роль.

Или вот Алиса Фрейндлих. С раннего возраста она была для меня примером, хотя мы с ней внешне совсем не похожи. Она всегда казалась мне очень красивой, самой красивой женщиной на свете. Для меня все в ней было идеальным, и с точки зрения профессии, и личности, и ее природы. Я видела ее в самых разных ролях – и в легкомысленных, как Анна Австрийская, и в «Сталкере», и в комедийных, как в «Служебном романе». Очень разные роли, и мне нравилось то внутреннее достоинство, которое она в этих ролях сохраняла. Ум, интеллект в глазах всегда был для меня очень важен, и у Фрейндлих я всегда это видела. Духовную, душевную развитость, достоинство.

ОБ ЭТАПНОЙ РАБОТЕ В КИНО

Фильм Андрея Сергеевича Смирнова «За нас с вами» в профессиональном плане стал для меня важным этапом. Я действительно многому училась в процессе работы над ним и научилась. В первые дни мне казалось, что ничего не сложится и не получится, у меня было такое отчаяние. Было чувство, что я шарлатан, внутреннее состояние «а король-то голый». Но шаг за шагом, постепенно-постепенно, все как-то сложилось и все было хорошо. Андрей Сергеевич не просто использовал мои навыки и умения, как это часто делают в кино. Это был серьезный разбор буквально каждого движения головы, все было срежиссировано. И в этом смысле было сложнее. Идти на природе, на том, что ты сам себе придумал, или на том, что у тебя хорошо получается, проще. Но когда есть четкий рисунок и он железный, то поди в него влезь. Рисунок образа, совершенно от меня далекого, из другой эпохи, образ очень советской девушки. И язык сложно давался. Он не бытовой, не тот, на котором сегодня разговаривают. Даже то, как построены предложения – иногда подстраиваться нужно было и под это. Я редко говорю такое про работы, которые ко мне имеют отношение, практически никогда, но я убеждена абсолютно, что это хорошее кино. Оно сделано на уровне уже действительно каком-то редком. По манере, плотности мысли, по тому, что вложено в историю, да и чисто технически.

О ТОМ, КАК НЕ СТОИТ РАБОТАТЬ С АРТИСТАМИ

Я не люблю сентиментальность, не люблю открытую эмоцию. В институте были такие этюды, упражнения на актерскую оценку – тоже не люблю. Я мало видела хорошо исполненных оценок, очень мало. И как правило, они очень сдержанны, аскетичны. Чем больше оценка, тем больше ее хочется развидеть. Не люблю, когда режиссер просит артиста на крупном плане сыграть в духе «а сейчас ты узнал, что у тебя умер близкий человек» и укрупняет дополнительно наездом камеры. Сложные сильные эмоции – это не хлопочущее выражение лица, они не про это, и я не люблю такое. Огромное количество сериалов построено на доигрывании сцены, когда сцена уже закончилась и нам оставляют актера на несколько секунд, чтобы он что-то еще воспроизвел. Есть в этом какая-то пошлость. Несовпадение бытовых историй, рассказанных бытовым языком, и чрезмерных эмоций артиста.

Противоположный пример – фильм «Пианино» Джейн Кэмпион. Там история и остродраматичная, и мелодраматичная, и вообще достаточно пафосная. Пианистка дает уроки дикарю, которого играет Харви Кейтель, и у них начинается роман, очень эротический. Потом ее муж узнает об этом и отрубает ей палец. Она не может играть на пианино, а это вся ее жизнь. Какое разрешение этой истории находит Джейн Кэмпион? Она делает героиню глухонемой. И она не просто глухонемая, она еще и очень сдержанная по своей натуре, очень аскетичная в выражении своих эмоций, у нее и во внешности это есть – такие тонкие губы. Когда ей отрезают палец, а это высший эмоциональный момент фильма, то снимают ее спину в черном графичном платье. И это кино. Потому что кино – искусство визуальное. Она опускается на землю, у нее один крупный план. Ее лицо не залито слезами, она не может кричать, потому что глухонемая, она просто поднимает глаза в небо на короткий момент, очень короткий. Она делает это без хлопотания какого-либо, и для меня это эмоционально сильная сцена. Не надо, чтобы актер перехлопотал зрителя, пусть зритель сам додумает.

О СОБСТВЕННОМ СЦЕНАРИИ

Я пишу его достаточно лениво по многим причинам. Понимаю, что поставить его случится нескоро, поэтому никуда не тороплюсь. У меня нет амбиций быть режиссером или сценаристом. Я просто хочу рассказать конкретную историю, которая меня страшно беспокоит, у меня от нее болит. Это история девочки, которая начинается в Советском Союзе и заканчивается уже не в Советском Союзе. Такая достаточно фундаментальная вещь, она касается и истории страны, и жизни в этой стране. Когда-нибудь станет возможным говорить об этом, и я смогу дописать ее. Наращу к тому времени достаточно профессионализма, может, возьму себе в помощь соавтора, пока не знаю, подумаю. Но это история, которую я обязательно хочу рассказать, обязательно. Для меня это очень важно!

О ПРОБЕ СЕБЯ В РЕЖИССУРЕ

Как я себе в юности представляла работу режиссера? Да я вообще ничего не представляла. Я увлеклась тогда детективами, читала Джеймса Хедли Чейза. У меня была вся его библиотека, видимо, от папы – это папина история, он его читал. Я его тоже всего перечитала, и мне казалось, что я буду снимать кино по Чейзу. Написала в тетрадке сценарий по этим книжкам, хотя вообще не знала, как что устроено. Договорилась с подружкой, у которой была камера, что будем снимать. Это было на таком детском уровне.

Мне тут рассказала знакомая, как ее семилетний ребенок попал на съемки и потом играл в режиссера. Играл он в режиссера так: все время бегал и носился. У детей забавные представления о работе режиссера.

О ФИЛЬМАХ ЛЮБИМЫХ, ПЕРВЫХ И ПОСЛЕДНИХ

Из последнего меня потрясло «Банши Инишерина», я очень люблю такое кино. Мне и «Вавилон» очень понравился. Люблю фильм «Капитан Волконогов бежал». Очень нравятся визуальные миры, интеллектуальные. Мне важно, чтобы не просто красиво или стрелялки какие, но чтобы были игры ума еще в кино. Когда создают какую-то форму, пожалуй, мне это нравится.

А среди первых просмотренных фильмов у меня были «Клетка» с Дженнифер Лопес и «Матрица», мне очень нравилось это кино. Я смотрела и Тарковского – люблю «Зеркало», «Сталкера». «Андрей Рублев» мне давался тяжелее, и «Ностальгия» тоже. У каждого кинематографиста или человека, который любит кино, есть свой рейтинг, да? Вот этот фильм Тарковского я люблю больше, а этот меньше. Очень люблю Феллини, но не все у него. Какие-то вещи Феллини для меня тяжелые, в особенности последние его работы, а «8 с половиной» – фильм для меня, и «Сладкую жизнь» очень люблю.

Это и другие интервью читайте на страницах Printed.

Фотограф: Ксения Засецкая, ассистент фотографа: Татьяна Базарова, стилист: Валерия Никольская, визажист: Татьяна Преображенская

Видео: Денис Бугаев