Бледный, как привидение, злой, словно зверь: рецензия на сериал «Дракула»

Юрист Джонатан Харкер, недавно посетивший замок графа Дракулы, просыпается в келье женского монастыря. После визита в Трансильванию некогда ухоженный английский денди напоминает разлагающегося ходячего мертвеца со впалыми щеками и бледной кожей. Вскоре в комнату к герою врываются две монахини: молчаливая скромная Мина и дерзкая Агата, которая отпускает едкие религиозные шутки и задаёт кучу вопросов о графе и половом контакте Харкера с ним. Её цель — не только разузнать о визите Джонатана в зловещий замок, но и найти слабости у его владельца, самого кровожадного вампира в мире.

Уже в третий раз Стивен Моффат пытается превратить культовых литературных персонажей английской классики в предмет обожания зумеров. Первый такой его проект — мини-сериал «Джекилл» — был тепло принят критиками, но народным хитом не стал и закрылся после первого же сезона. «Шерлок», напротив, стартовал довольно удачно и на момент выхода многим казался будущей ТВ-классикой (пока зрители не осознали, что попали в знаменитую ловушку Моффата из абсурдных твистов и самоповторов). Концепт трёхсерийного «Дракулы» в сравнении с ними выглядел наиболее собранным: без неоправданных продолжений и клиффхэнгеров и с, соответственно, логически завершённым сюжетом. Но пути вампира неисповедимы.

Эпизоды «Дракулы» тонально и жанрово связаны друг с другом довольно слабо. Первая серия — готический исповедальный триллер, в котором через рассказ немощного Джонатана зритель слышит классическую историю о посещении замка Дракулы. Вторая — реверсивный whodunit, где отправившийся в Англию вампир планомерно убивает экипаж корабля и пытается подставить других пассажиров. До этого момента сюжет хотя бы минимально соответствует первоисточнику Стокера. Гэтисс и Моффат относительно (третьей серии) аккуратно иронизируют над каноном, позволяя себе сделать Ван Хельсинга женщиной-монашкой или превратить Дракулу в нелепого псевдоинтеллектуала, но из-за рамок оригинала дальше деталей деконструкция не уходит.

Третья серия, события которой происходят уже в наши дни, могла круто перевернуть игру, но из-за твистов из бульварной фантастики и едкой неоправданной постмодернистской игры над каноничным образом она начинает походить на не самый удачный эпизод «Шерлока». «Дракула» в целом и есть вариация предыдущего нашумевшего проекта Моффата, где безумный, но хитрый антагонист (Мориарти- Дракула) сталкивается в интеллектуальной борьбе с циничным и критически мыслящим детективом (Шерлок-Ван Хельсинг). Отсюда сюжетные многоходовочки, хитрые схемы, чертоги разума и прочая фантастическая чепуха, способная подарить зрителю страннейшие сюжетные повороты.

Другое дело, что в «Шерлоке» такой взгляд на персонажа и историю был новым, а «Дракула» лишь заимствует эту модель. Но если авторские самоповторы местами встраиваются органично, то за повторы жанровые Гэтиссу и Моффату индульгенции можно не ждать. Их мини-сериал, преисполненный иронии над якобы заскорузлым образом вампира, сам кишит заимствованиями из чужих переосмыслений. Скрытая сексуальность (и гомосексуальность), абьюз, страх недостижимости смерти как главная слабость чудовища и вампиризм как метафора теологических исканий — новый телевизионный Дракула напоминает скорее монстра Франкенштейна, собранного из некогда свежих идей.

Постоянно меняя ритм и тон, Гэтисс и Моффат превращают концептуально целостный мини-сериал в кучу разрозненных эпизодов. Ситуации и образы, которые привносят в историю они — Дракула ищет жертв в Тиндере и нанимает адвоката, а его слабостью оказывается то, что он сам себе внушил страх солнца и крестов, — находятся где-то на уровне скетчей из SNL. У экранного графа было так много инкарнаций, что создателям оказалось не по силам переработать гигантский культурный пласт, которым обзавёлся персонаж за сотню лет. Впрочем, никто и не просил этот канон переосмыслять, верно?