Danger! High Voltage: рецензия на фильм «Война токов»

Томас Эдисон (Бенедикт Камбербэтч) стоит на пороге величайшего технологического переворота в мировой истории: после изобретения электрической лампочки он собирается принести свет всей стране. Для этого он использует постоянный ток — не слишком эффективный, дорогой, зато абсолютно безопасный. С этим решением согласны не все: индустриальный магнат Джордж Вестингауз (Майкл Шеннон), затаив на Эдисона справедливую обиду (тот однажды нагло проигнорировал дружеское приглашение Джорджа), хочет убедить изобретателя в том, что переменный ток куда удобнее, и открывает собственное конкурирующее предприятие. Об этом же Томасу твердит и заезжий из Европы учёный Никола Тесла (Николас Холт). Но Эдисон ни в какую не соглашается: говорит, переменный ток опасен и может убить.

«Война токов» — проект тяжёлой судьбы. Фильм, который закончили ещё в 2017 году, но никак не могли выпустить по весьма простой причине: одним из его продюсеров был Харви Вайнштейн. За эти два года к «Войне токов» подключился Мартин Скорсезе, а режиссёр Альфонсо Гомес-Рехон получил шанс перемонтировать картину, чью первую ревизию критики приняли не слишком воодушевлённо: фильм тогда ругали за нарративную невнятность, и в каждом тексте западные журналисты упражнялись в остротах на тему «низкого напряжения» и «отсутствия тока» в сценарии.

Их претензии в целом понятны, и за два года досъёмок и прочих постманипуляций источник этих претензий так и не был полностью ликвидирован. «Война токов» и сейчас, в её «режиссёрской» версии, сильно страдает от излишней повествовательной резвости и отсутствия какого-то сценарного «воздуха»: сцены тут часто идут сумасшедшим каскадом, а экспозиция ужата в монтажные фразы чуть ли не гае-ричевской длины. Фильм будто боится не успеть рассказать историю в положенный хронометраж, которого ему, понятно, катастрофически не хватает: эпических размахов сюжет о противостоянии двух технологических гигантов легко мог бы стать основой для мини-сериала или киноромана длиной часа в 3, но вместо этого неловко уместился в смешные сто минут.

Отсюда и необходимость проговаривать характеры, нюансы и целые сюжетные перипетии, мануально раздражать интерес зрителя там, где при большей длительности это можно было сделать кинематографически (в фильме раз пять вербально повторяют: мол, Эдисон «такой уж человек»). Гомес-Рехону слишко часто приходится полагаться на драматические условности: строить, допустим, личную драму на смерти персонажей, с кем зритель контактировал буквально пару раз. Но, надо признать, в «Войне токов» это чаще работает, чем нет: отчасти из-за выдающегося каста — даже Камбербэтч здесь, кажется, играет немного другой оттенок свего вечного архетипа «дерзкого гения», — который способен индуцировать эмпатию даже там, где на это не хватает сценария.

А отчасти из-за режиссёрских способностей самого Гомес-Рехона — автора одной из самых выдающихся инди-драмеди «Я, Эрл и умирающая девушка», творца, в общем, не безыдейного и нетипичного. «Войну токов» — чисто, казалось бы, академическую историю — он снимает отнюдь не академически: смотрит на мир широкоугольной оптикой, по-странному искажающей пространство, импрессионистски строит кадры и двигает камеру по неожиданным траекториям. Отдельное гениальное решение — снимать фильм в постоянной полутьме, с откровенными потерями информации в чёрном, чтобы передать натуральное освещение пространств в мире до электризации.

Порой Гомес-Рехон отвлекается на маньеризмы, ритмические ненарративные эпизоды, где он обрамляет героев в кадрики старой плёнки, визуально осмысляя другое важное изобретение Томаса Эдисона — кинескоп. В эти редкие моменты «Война токов» почти что становится кино о кино — жанр, к которому Альфонсо обращался ещё в «Эрле» и который ему явно интереснее, чем разборки двух бизнесменов. А история самого Эдисона — лирической драмой о человеке, который гнался за будущим, но глубоко внутри жаждал запечатлеть и навсегда сохранить прошлое.

Каждый эпизод, даже самый неприглядный, становится для Гомес-Рехона плацдармом для интересных визуальных решений — не всегда, возможно, нужных, иногда слишком заметных и, прямо скажем, выпендрёжных. Но в этом апломбе нет ничего плохого, напротив, с его помощью фильм идейно связывается с героями. В первую очередь со всём тем же Эдисоном и Николой Теслой, про которых тут открыто говорят, дескать, они придумывают больше, чем могут реализовать. Вот и сама «Война токов» со своими амбициями хватается за большее, чем способна рассказать, берёт в оборот больше выразительных средств, чем ей нужно, — но в этой чрезмерности и приятной нескладности и есть её непередаваемый шарм.