Рецензия на фильм «Горбатая гора»

Когда дело касается серьезного искусства, клубничка вянет. Кому придет в голову толковать о гей-любви по отношению к "Смерти в Венеции" – гениальному творению Томаса Манна, а позже Лукино Висконти? Кого шокируют кабаретные одеяния Хельмута Бергера в "Гибели Богов" /Caduta degli dei, La/ (1969) того же Висконти? Там любые извивы человеческой психики важны как оттенок темы значительно более общей. В "Горбатой горе" тема, как ни крути, все равно о любви "запретной", это картина против гомофобии и за терпимость. В этом смысле она важна для общества и получила столь активную поддержку как Венецианского фестиваля, увенчавшего ее Золотым львом", так и киноакадемий – Британской и Американской. Но как искусство это вещь вполне рядовая, без особых режиссерских взлетов и актерских откровений. Более того, она, по-моему, неумеренно слезлива и слишком обнаруживает дамское происхождение первоисточника.

Рассказ Энни Пру напечатан в журнале "Нью-Йоркер" в 1997 году. Читательницы плакали над финальным описанием окровавленной куртки убитого друга, в которую друг живой вправил свою рубашку – участницу их былого счастья. Эти посмертные объятья опустевших одежд – деталь, для литературы, возможно, сильная, но, буквально перенесенная на экран, она становится откровенной слезовыжималкой. Таких сентиментальных переборов в фильме немало, что и стало одной из причин его неприятия частью публики.

Над этой сценой плакал, впрочем, и сам Энг Ли. Она побудила его взяться за этот рассказ. Но тут ему изменил вкус.

Как общественно значимое "послание" рассказ Энни Пру сработал – привлек внимание к нетерпимости как пороку. А через год после его публикации эта нетерпимость привела к трагедии: в Вайоминге убили 20-летнего гея-студента, имевшего смелость не скрывать своей ориентации. А еще через год "Оскара" получила актриса Хилари Суонк, сыгравшая в фильме "Парни не плачут" /Boys Don't Cry/ (1999) реальную девушку из Небраски Тину Брэндон, которая страдала оттого, что ее мужская натура из-за ошибки природы оказалась в женском теле, выдавала себя за парня Брэндона Тина, и за это была убита. Оба преступления вызвали волну возмущения в прессе и приковали внимание к меньшинствам, загнанным в подполье. Да и наука к тому времени доказала, что "сексуальные отклонения" связаны с развратом и растленностью ничуть не более, чем "нормальный секс", и являются одной из норм природы. С той поры к рассказу Анни Пру о влюбленных ковбоях присматривались многие режиссеры: фильм хотели снимать, в частности, Джоэл Шумахер и Гас Ван Сэнт, но на столь рискованную затею никто не хотел давать денег.

И вот Энг Ли. Это фигура мерцательная. С одной стороны, он тайванец, и по-настоящему его зовут Ан Ли. Но 23 лет от роду он улетел в Америку учиться театральному делу в Иллинойсе, а потом продолжил образование на кинофакультете Нью-Йоркского университета. Живет теперь близ Нью-Йорка с женой-микробиологом и двумя детьми и считает, что взгляд на мир ему дал родной Тайвань, а мастерство подарила Америка. В кино он тоже обнаружил качества универсала: снимал как чувствительные женские драмы наподобие "Разум и чувства" /Sense and Sensibility/ (1995) по Джейн Остен, так и образцовые "экшн", где диапазон от монструозного "Халка" /Hulk, The/ (2003) до недосягаемого "Крадущегося тигра, затаившегося дракона" /Wo hu cang long/ (2000). В первые он вносил мужскую рассудочность, во вторые – женскую страсть к "чистой красоте", превратившую восточные боевые искусства в разновидность балета.

В "Горбатой горе" эта двойственность Энга Ли получила наиболее ясное воплощение: здесь со своей бунтующей натурой пытается совладать главный американский символ мужественности – ковбой. И терпит поражение: против природы не попрешь. Фильм именно поэтому так пантеистичен: герои с природой слиты, они вписаны в этот космос абсолютной свободы – свободно струящихся рек, вольготно раскинувшихся лесов, вольно дышащих гор. Это тот рай, из которого человек себя добровольно изгнал. В природе нет ничего неестественного – но человек придумал себе барьеры и соорудил на пути своей природы множество средств ее подавления: общественные предрассудки, государственные регламенты и пристанище ханжей – церковь. Ни то, ни другое, ни третье природой не предусмотрено, и фильм об этом напоминает, получив в мире звучание почти революционное. Он перерос рамки "гей-истории" и стал рассказом о людях, почему-то лишенных права жить своей жизнью.

В Америке фильм трактуют как историю о большой любви и вписывают в ряд величайших любовных историй кино и литературы. Мне трудно с этим согласиться, потому что как раз любовь актеры Хит Леджер и Джейк Гилленхаал сыграть не сумели. Сопротивление себе – да, суровую мужскую дружбу – да, даже сексуальную нужду обозначили, но любовь как некое духовное единение в фильме отсутствует. Это снижает убедительность "послания".

Что касается вреда общественной морали, на которую фильм, как опасаются, посягает, то по мне куда больший урон наносят наши "настоящие мужики" из Бумеров, где нет не только любви и таланта, но и ума, и способности к состраданию. Такие и делают общество глухим.