Интервью с Кейт Бланшетт

Мы встречаемся с ней в зале для ожидающих вылета в аэропорту JFK – она только что сыграла главную роль в последнем фильме любимого трудного ребенка Манхэттена, и ей не терпится вернуться домой в Сидней. Для Бланшетт это обычное дело: ненадолго прилетать в разные уголки мира, чтобы поработать с самыми выдающимися режиссерами, после чего при первой же возможности мчаться обратно домой. ­Доведись вам сыграть с ней в бинго на тему крупных кинорежиссеров, карта Бланшетт была бы почти заполнена. Она уже вычеркнула Спилберга, Финчера, Рэйми, Аллена, Миядзаки, Скорсезе (с «Оскаром» в придачу), Малика, Содерберга и Ридли Скотта, а в инди-уголках у нее – Хейнс и Джармуш. До фулл-хауса остались лишь Кэмерон и пара Коэнов.

Впрочем, беседуем мы сейчас о режиссере, имя которого Бланшетт отметила уже пять раз – а то и все шесть, зависит от окончательных результатов – и это Питер Джексон. Почти 12 лет назад Джексон выбрал Бланшетт на роль Галадриэль, эльфийской «королевы» (хотя она и отказывается от этого титула) в трилогии «Властелин колец». Теперь – что, возможно, покажется удивительным тем, кто читал книгу, – спустя десять лет она вернулась в Средиземье, чтобы выступить в этой роли в как минимум в двух из трех фильмов-экранизаций «Хоббита».

За годы между путешествиями в мир Толкиена Бланшетт упрочила свою репутацию одной из самых разноплановых актрис этого – да и любого другого – века. Будь то навязанная власть и величие в «Елизавете», безрассудное уничтожение своей жизни («Скандальный дневник») или марширующий советский ужас («Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа») – она растворяется в любой роли как молоко в кофе. Да и на сцене делает то же самое – руководя с 2009 года Сиднейской театральной компанией вместе с мужем, драматургом Эндрю Аптоном. Но прежде чем мы обсудим все остальное, нам нужно поговорить об эльфах и вожделенных волшебниках-геях.

Немного странно говорить с вами о роли в «Хоббите», ведь в книге-то Галадриэль не было…
Ну, кажется, ее там вскользь упоминали. Но вы имеете в виду, как вышло, что я оказалась в фильме? Я, как и любой фанат Питера Джексона, была наслышана о том, что у него в планах съемки «Хоббита». Я читала книгу своим детям, так что хорошо помнила сюжет, и подумала: «Ну, меня-то вряд ли попросят вернуться». А потом уже узнала, что, поскольку в «Хоббите» практически нет женщин, они, возможно, введут пару женских ролей, чтобы придать происходящему немного остроты, и, возможно, одной из них будет Галадриэль. Больше я об этом не размышляла – до тех пор, пока Питер не позвонил мне, чтобы спросить, не поучаствую ли я несколько дней в съемках. И это действительно оказались несколько дней. Когда я впервые обо всем услышала, предполагалось, что фильм будет всего один. Потом он перерос в два, и, думаю, это говорит об уровне понимания Питером литературного источника. Он очень глубоко погрузился в текст. В первых фильмах и Галадриэль, и мои сцены были в значительной степени связаны с Фродо, а теперь мы по большей части связаны с Гэндальфом. Как образовался Белый Совет, как он дал трещину – вот в этой теме я задействована.

То есть вы будете в первых двух фильмах?
Видимо, да. Пожалуй, только сам Питер знает, что куда пойдет. Кто знает, может, фильмов станет три.

Их уже три…
Что? Нет. Вы меня разыгрываете. Нет.

Серьезно: «Нежданное путешествие», «Пустошь Смауга», и вот теперь «Туда и обратно».
Как чудесно! Сериал прямо неисчерпаемый! Вау. Когда я приехала в Новую Зеландию, фильм был всего один. Это как ящик Пандоры, правда? Открываешь крышку – и наружу рвутся мириады фильмов. Сознание Питера – словно лабиринт. Не удивлюсь, если в итоге фильмов окажется десять.

Пусть Галадриэль и нет у Толкиена в «Хоббите», в других частях его книг ей отведено куда больше места и подробностей – например, то, как она пришла к власти. Это как-то затрагивается?
Я говорила с Филиппой Бойенс и Фрэн Уолш, которые словно энциклопедия Толкиена, они обсуждали дополнительные упоминания Галадриэль в приложениях, и были совершенно ими очарованы. Так что не только сама история «Хоббита», весь этот мир расширяется вокруг отдельных героев. Филиппа и Фрэн – чудесные рассказчицы, но при этом они понимают, что зрителей привлекают определенные персонажи, что зрители к ним привязаны. Мне кажется, эти персонажи настолько богато выписаны, что их предыстория завораживает почти в той же степени, что и сюжет самого «Хоббита».

В ранние годы Галадриэль ее описывают почти что как воительницу. Увидим ли мы вас в бою?
В бою? Нет, не совсем. Невероятный хаос того времени отражен в сценах с Галадриэль и Гэндальфом. Их мир начинает рушиться, а Белый Совет не хочет ничего об этом слышать – на самом деле немного смахивает на ситуацию с глобальным потеплением. Они не хотят ничего слышать о том, что с миром не все в порядке, и что зло осталось без присмотра и вырвалось на свободу. Они, наверное, ощущают приближение великой войны, и Совет начинает расходиться во мнениях, как следует противостоять угрозе. Речь об ответственности тех, кто наделен властью принимать решения и действовать.

Как прошел первый день в этом мире, столько лет спустя?
Ну, поскольку в первый раз это был совершенно особенный опыт, ощущения были, будто отправляешься во второй медовый месяц. Вы бы хотели пережить второй медовый месяц? А что если он разрушит романтику первого? Но все вышло словно в путешествии во времени. Та же команда, во многом тот же актерский состав. Мы с Хьюго Уивингом обсуждали сложности ролей эльфийских персонажей. Они лишены возраста. А я нет. И вот мы возвращаемся десять лет спустя, но при этом играем их во временном отрезке за много лет до первых фильмов. Немного странно. Пожалуй, в этот раз нам понадобилось чуть больше грима.

Как изменился Питер Джексон со времени съемок «Властелина колец», когда он был скорее культовым постановщиком, решившимся на большой шаг, нежели одним из самых заметных кинорежиссеров в мире?
Он сейчас стал стройнее и энергичнее. И я по-прежнему хочу его причесать. Каждый день испытываю сильнейшее желание просто подойти и причесать его. Но он все так же оживлен и полон энтузиазма, он такой же странный, страстный камикадзе, как и всегда.

А что насчет повторной работы со старыми коллегами-актерами?
Ну, Хьюго Уивинга я хорошо знаю, мы много работали на сцене и снимались вместе еще в одном фильме – так что в этом случае нет ощущения какого-то воссоединения. Наши отношения со времен «Властелина колец» даже стали существенно ближе. Что для меня стало исключительным – так это поработать с Ианом МакКелленом. Во «Властелине колец» мы пересекались лишь вскользь, а вот моя небольшая роль в «Хоббите» связана преимущественно с ним. Он просто бог. Играть с ним – очень важный момент моей карьеры. Он чудесный человек и один из самых выдающихся актеров мира. Я искренне считаю, что он один из лучших в истории.

Теперь, когда вы снялись в пяти – или, возможно, шести – фильмах из серии «Властелин колец», что прежде всего вспоминается о работе над проектом в целом?
О боже, столько всего. Я живо помню, как во «Властелине колец» Вигго Мортенсен и Пит весело уезжали в своих доспехах, будто направляясь на матч по регби. Каждую субботу они отправлялись снимать какую-то из битв для последнего фильма, и выглядело все так, будто провожаешь их на матч по регби. Страшно веселила нормальность и одновременно странность ситуации. Как они вприпрыжку несутся поубивать немного орков. А для меня лично, помимо фантастической возможности работать с Питером, Филиппой и Фрэн – я ведь была поклонницей Питера еще со времен «Живой мертвечины», – важно было просто побыть рядом с Ианом МакКелленом. Я влюблена без памяти. Вот если бы он был натуралом…

Но ведь вы замужем и у вас трое детей, так что не будь он геем, все стало бы еще сложнее…
 (вздыхает) Знаю. В другой жизни. Может, в какой-нибудь другой вселенной мы блаженно счастливы вместе.

Глядя на ваше резюме, можно заметить, что вы возвращались только к двум ролям: Галадриэль и Елизавета I. Обе королевы. Это отражение какого-то тайного желания власти или любви к ношению короны?
Ха. Это единственные персонажи, которых меня попросили сыграть повторно. Нет, это не имеет никакого отношения ко мне или к моей предрасположенности к королевам, дело лишь в рассказываемых историях. Елизавета была невероятно влиятельной исторической фигурой, Галадриэль в своем мире, во вселенной Толкиена, тоже занимала совершенно особое место. Так что дело не во мне, дело в этих мирах и сюжетах. Мне просто повезло с ангажементом.

Роль Елизаветы случилась в вашей кинокарьере относительно рано и стала серьезной отправной точкой. Что вы чувствовали, берясь за нее – ведь королеву играли уже столько раз до вас?
Ну, я уже не была какой-то молоденькой инженю. Конечно, киноработ у меня было немного, но я долго играла а театре, в общем, когда выпал этот шанс, я не была просто девятнадцатилетняя не-пойми-кто. Если считать в годах актрис, которые в этом отношении почти как собачьи года, пожила я уже изрядно. Волновало меня, пожалуй, то, насколько по-разному к этой роли обращались другие – Флора Робсон, Джуди Денч, Бетт Дэвис¹ – и я думала: «Ну а я-то что смогу сюда добавить?» Но было одновременно и своего рода раскрепощение. Мне было нечего терять. Когда получаешь подобную роль, на страх уже просто нет времени. Берешь себя в руки – и вперед.

Пусть вы не были широко известны до того, как вышел фильм, зато после премьеры вы стали одной из самых обсуждаемых актрис в мире. Что вы помните о том времени?
Ну… к счастью, фильм принес мне новую работу, так что я просто продолжила сниматься. Оглядываясь назад, понимаю: хорошо, что не соблазнилась сразу новой большой ролью. Я снялась в «Управляя полетами» и в «Талантливом мистере Рипли», а потом еще играла в театре. У меня не было ощущения, что надо идти и непременно браться за роли с как можно большим количеством реплик. Ну, как, собственно, и с «Властелином колец», для меня важнее быть частью чего-то особенного и работать с выдающимися режиссерами, нежели просто быть главной героиней. Меня волнует сам процесс. Я была страстно заинтересована в работе с по-настоящему хорошими режиссерами, неважно, какого масштаба у меня роль. В результате у меня есть действительно выдающийся опыт – часть его вылилась в чудесные фильмы, часть нет, но мне все равно невероятно повезло.

И вы ведь сыграли еще одну английскую королеву…
Неужели? Какую же?

Вы были королевой Елизаветой II в одной из серий «Гриффинов».
 (смеется) О Боже! Верно! Совершенно вылетело из головы.

И как вас угораздило попасть в «Гриффинов»?
Ну, меня попросили. Попросили озвучить подружку Стьюи в одной из серий², что я с восторгом и сделала. Мне очень нравится этот сериал. Потом ко мне обратились еще раз – спрашивали, не прочитаю ли я в новой серии одну реплику Елизаветы II. Кстати, никогда не видела ту серию, так что понятия не имею, что там происходит.

Не хочу спойлерить, но вы там погибаете в туннеле.
Боже мой. Как грубо. Заниматься такими вещами – всегда сплошное удовольствие. Я была чрезвычайно рада поучаствовать в подобной работе – когда у тебя (понижает голос) звучный голос, тебя часто просят сыграть массу других звучных голосов. Так что очень здорово делать что-то действительно… безумное. Это необычно. Все, что я ищу – новый необычный опыт. Мне нравится, когда я понятия не имею, что из этого выйдет.

Вам часто предлагают работу наподобие того, что было в «Гриффинах»? Большая часть вашего комедийного опыта – в камео, наподобие «Гриффинов» и «Типа крутых легавых»³. А более серьезные комедийные роли вам предлагали?
Ну, по-моему, вообще все – комедия. Я участвовала в массе проектов, где были крайне смешные эпизоды, просто они не обязательно оказывались на экране. Вот почему так здорово играть на сцене – знаешь, что эти абсурдные и комедийные моменты не пройдут незамеченными. Больше контролируешь подачу и тональность того, что видят люди. Но вот что забавно: когда попадаешь в киноиндустрию через какую-то определенную дверь – киноиндустрия в этом отношении весьма буквальна, – сложно потом войти туда впоследствии через другую. Можно стенать по этому поводу, а можно думать: «Ну, раз такие дела, пойду-ка я отсюда и займусь чем-нибудь другим». Но для меня смешно все.

Вы легко можете заскучать?
У меня трое детей. Мне некогда скучать.

Я имею в виду в творческом плане. Чуть раньше вы сказали, что массу ваших ролей снимали всего по нескольку недель. Это из-за того, что вы всегда стремитесь к чему-то новому?
Нет, отнюдь. Дело вовсе не в непоседливости, совершенно нет. Просто практичность. У меня трое детей в возрасте от четырех до десяти лет, а еще мы с мужем руководим Сиднейской театральной компанией⁴, так что единственные кинопроекты, за которые я могла браться – те, что можно снять за время школьных каникул или просто очень быстро, чтобы я могла вписаться в съемочный период. Десять дней «Хоббита» были абсолютной благодатью – это огромное веселье, и ты сразу знаешь, что результат будет выдающийся, и даже будучи всего лишь малой частью всего, я очень рада выступить шестеренкой этой махины.

Вы работаете над фильмами в режиме коротких импульсов – значит ли это, что вы лишаете себя ролей из-за нехватки времени?
Невозможно заниматься всем сразу. Я ни о чем не жалею. У меня есть дети, это для меня важнее всего, так что я не могу браться за все подряд. Разумеется, были проекты, которыми мне бы хотелось заняться, но я не смогла – но, помимо этого, я успела массу фантастических вещей в Сиднейской театральной компании. Ни на что не променяла бы ни секунды этого времени.

«Бенджамин Баттон…» – фильм, который никак не назовешь быстрым. С момента первоначальных переговоров до премьеры прошли годы. Что в этом проекте стоило того?
Желание работать с Дэвидом Финчером. Я действительно горжусь тем, что стала частью этого фильма. Эрик Рот написал прекрасный сценарий, но, поскольку это история жизни, сцены довольно эпизодичны. Таким чувством драйва и эмоций фильм обязан виртуозному режиссерскому чутью Дэвида. Он настоящий мастер режиссуры. И чтобы поработать с ним, я бы потратила все время на свете.

Вы уже несколько лет управляете Сиднейской театральной компанией. Почему вы решили заняться этим и отойти от кино?
Это весьма журналистский взгляд на вещи. Здесь не ситуация «или/или». Такой подход как бы предполагает, что твоя карьера развивается как линейное повествование. Но на самом деле все куда более случайно, нежели может показаться на бумаге… В общем, это не было решением покинуть кинематограф. Звучит будто побег от чего-то. К Компании я шла уверенными, широкими шагами. Для работы в театре я посещала школу актерского мастерства, да и с Эндрю мы встретились в театре. В Австралии невероятная база талантов, и вернуться ко всему этому и стать частью работы других людей – поистине фантастическая возможность. В общем, это не значило, что я больше не хочу заниматься кино – лишь то, что я хочу заниматься театром, и это слишком прекрасный опыт, чтобы от него отказываться.

Возвращаясь к ранним дням карьеры – какие роли вам обычно доставались в театральном колледже?
Я играла всех этих шекспировских героинь – Офелию, Миранду, Виолу. А поворотный момент наступил, когда меня выбрали на роль Олеанны в одноименной пьесе Дэвида Мамета, в паре с Джеффри Рашем. Это была невероятно масштабная, мощная, шокирующая пьеса, замечательно было выходить каждый вечер и видеть, как люди, покидая театр, иногда даже дрались в фойе. Постановка порождала очень грубую ответную реакцию. Это возбуждало.

У вас было пять номинаций на «Оскар», но досталась премия лишь за роль Кэтрин Хэпберн в «Авиаторе». Роль очень непростая – героиня настолько самобытна, что рискуешь сделать образ карикатурным, – почему вам захотелось ее сыграть?
Мартин Скорсезе. Аналогичный ответ на вопрос «Почему вы решили сыграть Галадриэль?» – Питер Джексон. Я согласилась бы на любую просьбу Скорсезе – и, к сожалению, он попросил меня сыграть Кэтрин Хепберн, было страшно до смерти. Никакого кабаре, серьезный спектакль из истории ее жизни. Пытаешься сыграть ее не канонически. В ролях типа Галадриэль есть свои плюсы: образ знаком людям только по книгам – хотя всегда найдется армия фанатов Толкиена, разочарованных тем, что ты сделал. Но когда ты просто принимаешь это как данность и сосредоточиваешься на том, что проходишь это испытание вместе с Питером Джексоном или Мартином Скорсезе, вот тогда получается по-настоящему сконцентрироваться. И тогда все становится в радость.

Вы недавно работали с Терренсом Маликом. Он – загадка практически для всех, кроме тех, кто с ним сотрудничал. Что скажете о нем?
В нем есть та женственная загадочность, к которой нас всех так тянет и которая крайне редко встречается у мужчин. Он джентльмен, старомодный кавалер-южанин, который может сказать что-нибудь типа: «Говори с ним так, будто он твой брат». И так ты и делаешь. Он обезоруживающе искренен и открыт, но я лишь немного узнала его, отнюдь не возьмусь утверждать, что знакома с ним близко. По-моему, он всю жизнь снимает один большой фильм – будь то «Древо жизни», родившееся из «Дней жатвы», или эта документалка, над которой он работает. Все это один огромный общий план, над которым он работает всю свою жизнь, и быть с этим рядом – просто завораживающее переживание.

Что вы можете рассказать о своей роли у него?
Ну, он как Вуди Аллен – хотя с Вуди Алленом у меня на руках был полный сценарий⁶. А у Терри получаешь лишь отдельные страницы – или вовсе отрывок стихотворения. Я чувствую, что постигла атмосферу фильма, но вот саму историю вам рассказать не смогу. У меня всего несколько съемочных дней в Лос-Анджелесе с Кристианом Бейлом. Терри говорил о них в контексте трилогии любовных историй. Вспомните «Дни жатвы», «Новый мир» или «Древо жизни» – они пропитаны сильнейшей тоской по высшей форме любви. Именно это он и исследует всю свою жизнь.

Ваша кинокарьера была чрезвычайно разнообразна. Представьте, что завтра вы решите закончить с работой – что останется неисполненным?
Очень трудный вопрос, но я много размышляла об этом. Прекрасные вещи встречаются сейчас на телевидении – это постоянно развивающийся вид искусства, и мне бы хотелось попробовать себя и там. Но все дело во времени и людях. Занятия в школе заканчиваются в три, так что если меня что-то и способно от этого отвлечь, оно должно быть чем-то выдающимся. Что же еще я не успела? Хм-м-м… Никогда не выращивала овощи. И ничего не знаю о животноводстве. Стоит подзубрить это дело.

Примечания:

1 Флора Робсон в «Морском ястребе», Гленда Джексон в «Елизавете: Королеве английской», Джуди Денч во «Влюбленном Шекспире» и Бeтт Дэвис в «Королеве-девственице».

2 Бланшетт озвучила Пенелопу в серии «Мистер и миссис Стьюи» и королеву Елизавету II в «Зрительской почте №2», обе из десятого сезона «Гриффинов».

3 В этом фильме у Бланшетт очень мимолетное появление с лицом, скрытым под маской, в роли Жанин, экс-подружки Николаса Энджела – эту роль она получила, признавшись в том, что ей нравится «Зомби по имени Шон».

4 В 2009 году Кейт Бланшетт и ее муж Эндрю Аптон стали художественными руководителями компании – и привели ее к самому успешному за долгие годы периоду с постановками вроде «Гедды Габлер» и «Трамвая “Желание”». Аптон сейчас в основном отвечает за текущее руководство театром.

5 В 2013 году Бланшетт появится в «Рыцаре кубков» – если не падет жертвой знаменитого безжалостного монтажа Малика, – а также еще в одном его фильме, у которого пока нет названия.

6 В фильме Аллена 2013 года – также пока безымянном – Бланшетт играет богатую женщину, вынужденную уехать из Нью-Йорка в Сан-Франциско после финансового краха. Съемки шли неделю в Нью-Йорке, пять недель в Сан-Франциско, также в нем снимались Алек Болдуин и Питер Скарсгард.