Из кожи вон: рецензия на сериал «Монстр: история Эда Гина»

На Netflix доступен новый сезон хоррор-антологии Райана Мерфи и Иэна Бреннана, посвященной известным серийным убийцам прошлого века. Если в сюжетах про Джеффри Дамера и братьев Менендес автор «Американской истории ужасов» лично выступал сценаристом некоторых серий, то в третий раз вся полнота ответственности за повествовательную часть легла на Бреннана. Разбираемся, что из этого вышло и каким получился очередной взгляд на известного маньяка Эда Гина.

Чарли Ханнэм в роли Эда Гина на кадре из фильма «Монстр: история Эда Гина»

Стеснительный и простоватый Эдди Гин (Чарли Ханнэм) ведет на первый взгляд обычную фермерскую жизнь в городке Плейнфилд в штате Висконсин: работа в поле, охота и помощь властной, набожной и озлобленной на весь мир матери (Лори Меткалф). Августа постоянно шпыняет сына, поносит окружающих и особенно ненавидит буквально всех женщин, прививая Эду собственную формулу счастья: «Любить тебя может только мать». Мужчина, впрочем, далеко не всегда следует советам Августы и даже водит дружбу с Аделин Уоткинс (Сюзанна Сон). Та уверяет, что Гин такой же странный, как и она, и единственный, кто способен понять привлекательность тьмы, и знакомит парня с комиксами о нацистской преступнице Ильзе Кох (Вики Крипс), известной как Ведьма Бухенвальда. 

Зверства в концентрационных лагерях производят на Эда неожиданно возбуждающий эффект и запускают в покалеченном материнской «любовью» разуме необратимые процессы: Гин занимается мрачным самоудовлетворением, нарядившись в женское белье, и мечтает создавать поделки из человеческой кожи. Такой шанс предоставляется, когда Аделина после второго по счету сердечного приступа умирает, оставляя после себя лишь яростный голос, приказывающий сыну раскопать одну из свежих могил, переодеть труп в ее одежду и хранить на втором этаже опустевшего дома. Постепенно Эд смелеет, жуткое жилище пополняется коллекцией масок, черепов и прочих частей тел покойников, и безумец решает совершить первое убийство.

Эддисон Рей в роли Ивлин Хартли на кадре из фильма «Монстр: история Эда Гина»

Антология «Монстры» никогда не славилась почтенным отношением к деталям биографии своих героев. В случае с «Историей Эда Гина» Иэн Бреннан и вовсе позволяет фантазии работать на полную. Реконструкция преступлений (реальных и вымышленных) одного из самых известных маньяков Америки Эда Гина создателей интересует лишь как повод для исследования феномена эксплуатации зла в американской культуре. И заголовок «Монстры» теперь в меньшей степени относится к титульному убийце и в большей — ко всем тем, кто превратил безумного Гина в мифическую фигуру.

Рассматривая попадание Эда под власть голоса в голове, обвиняющего женщин в греховности, сюжет мечется между людьми, вдохновившимися историей Плейнфилдского вампира. Альфред Хичкок (Том Холландер) задумывает и снимает «Психо», между дублями подглядывая за переодевающимися актрисами (эти кадры ожидаемо монтируются в параллель с подсматривающим за соседскими девушками Гином). А Тоуб Хупер (Уилл Брилл) под звучащую из телевизора Доктрину Никсона обрисовывает единомышленникам идею «Техасской резни бензопилой» как ответ на всепроникающую ложь государства. Впрочем, сериал, обличительно указывая пальцем на эксплуататоров, по какой-то причине выбирает ту же стезю.

Чарли Ханнэм в роли Эда Гина на кадре из фильма «Монстр: история Эда Гина»

В реальности Эд Гин был далеко не самым кровавым убийцей, скорее покинутым всеми сумасшедшим — жертвой сурового воспитания и недостатка психологической помощи. Чарли Ханнэму прекрасно удалось передать пластику сломанного персонажа и вкрадчивый, высокий голос Эда. Однако цельным герой в силу выбора создателями определенных сюжетных элементов не выглядит. Гин то гарцует посреди леса с бензопилой в духе Кожаного лица, то, нарядившись в костюм из человеческой кожи, исполняет знаменитый танец Буффало Билла из «Молчания ягнят» и даже, уже находясь в заключении в психиатрической лечебнице, консультирует агентов ФБР по делу другого маньяка — Теда Банди.

Зыбкая граница между фактом и слухом становится основным фундаментом, на котором создатели «Истории Эда Гина» выстраивают метанарратив, представляя титульного героя в качестве одной из центральных фигур американской истории ужасов. Гин-простак, Гин-маньяк и Гин-перверт объединяются в одном персонаже, повлиявшем на жанр хоррора едва ли не больше, чем все прочие серийные убийцы, вместе взятые. Подобный подход Иэна Бреннана не лишен логики, но работает из рук вон плохо, когда дело доходит до непосредственного насилия на экране. Тогда-то «История Эда Гина» теряет назидательный тон и скатывается в нарезку пугающих сцен, будто вырванных из статей желтой прессы — за смакованием кровавого угара «самого кровожадного серийного убийцы XX века» теряется весь возвышенный смысл, который авторы пытались донести до зрителей.

«Монстр: история Эда Гина» — безусловно, не учебник истории, а чистая провокация, созданная, чтобы зритель задумался, почему люди склонны превращать даже самые жуткие вещи в шоу. Но, критикуя темную природу зрелища, сериал скатывается в набор банальностей, перемешанных с иллюстративной эксплуатацией, и вязнет в собственных амбициях. «И все же ты не можешь отвернуться», — говорит Эд Гин, бросая в камеру «взгляд Кубрика».