Канны-2025: рецензия на фильм «Альфа» — Жюлия Дюкорно продолжает эксперименты с жанром боди-хоррора

Предыдущий полнометражный фильм француженки Жюлии Дюкорно «Титан» победил на Каннском фестивале 2021 года, изрядно шокировав публику. Заряженное сексуальной энергией кино, объединившее в себе элементы комедии, слэшера, боди-хоррора и драмы, рассказывало историю девушки, забеременевшей от машины и родившей ребенка. В новой картине «Альфа» Дюкорно продолжает исследовать трансформации человеческого тела, превращая его в камень.

На подростковом квартирнике 13-летней Альфе (Мелисса Борос) в бессознательном состоянии наносят на руку большую татуировку в форме буквы «А». По возвращении девочки домой мать-одиночка (Голшифте Фарахани) впадает в панику: дочка не знает, была ли игла стерильной, а несколько лет назад по всему миру прошла эпидемия странного вируса. Заболевшие люди кашляли пылью и медленно превращались в мраморные статуи, а их кровь — в красный песок. Мама отлично знает, как опасен вирус, — она работает в больнице и видела, как за пациентами некому было ухаживать. Что еще хуже, после опасной тату-сессии домой к Альфе заявляется наркозависимый дядя Амин (Тахар Рахим) и находит общий язык с девочкой. Ей как раз нужна поддержка — Альфу буллят в школе и называют заразной.

Мелисса Борос в роли Альфы на кадре из фильма «Альфа»

Кино Жюлии Дюкорно сталкивается с одной большой проблемой: как репрезентировать не только наркозависимых персон, но и хронически больных? Это важный вопрос, потому что исторически режиссеры (и представители других искусств) эксплуатировали обе группы: стигматизировали их (можно вспомнить «Реквием по мечте» Даррена Аронофски и «Супруги» Жоакима Лафосса) или, наоборот, занимались романтизацией (сериал «Эйфория» и фильм «Виноваты звезды»). Обе практики дегуманизируют людей и грубо используют их опыт, ставят фантазии художника превыше всего. Отдельную книгу этой теме посвятила эссеистка и философиня Сьюзен Зонтаг. Ее монография «Болезнь как метафора» демистифицирует художественные образы вокруг ВИЧ, рака и туберкулеза, объясняет, что болезнь — это просто болезнь. С тезисами Зонтаг можно поспорить, но кажется, что всегда лучше прислушаться к тем, кого сильно ранило то или иное произведение искусства. У «Альфы» Жюлии Дюкорно есть множество острых углов.

Герои «Альфы» постоянно говорят о неком смертельном вирусе, медленно обращающем заболевших в мраморные статуи с золотыми узорами (что частично отсылает к греческому мифу о Горгоне Медузе). Насколько этот образ красив, настолько и опасен — зараженные люди буквально превращаются в «объекты», которыми можно любоваться. Глорификация страданий — типичная этическая проблема хорроров и фильмов ужасов, которые будто бы предлагают зрителю насладиться чужими эффектно показанными страданиями (особо хорошо в этом деле преуспел отец поджанра джалло Дарио Ардженто). Другой недостаток «Альфы» состоит в том, как Дюкорно показывает неизлечимых больных: из-за непонятной эпидемии вируса больницы переполнены, а потому целые толпы штурмуют клиники. В массе похожих тел теряется индивидуальность человека, его личность будто перестает существовать.

Тахар Рахим в роли Амина на кадре из фильма «Альфа»

Если же переходить от общего к частному, то Дюкорно создает реалистичные портреты маргинализированных людей. Так, с одной стороны, саморазрушительное поведение дяди Амина негативно влияет на близких. А с другой — он не лишен характера, часто шутит и мило общается с Альфой. Его образ не сведен к одной лишь характеристике (наркозависимость), он ни хороший, ни плохой человек, и это ценно. То же самое с Альфой — девочка-тусовщица сразу после сеанса тату не впадает в гедонический запой и не скрывает, что могла заразиться вирусом, а, наоборот, становится жертвой чужого невежества и борется со стигмой. 

То, как посторонние относятся к Альфе, хорошо отражает поведение масс во время эпидемии ВИЧ конца 80-х и начала 90-х годов. Политики врали и говорили, что жертвами вируса являются только гомосексуалы и наркозависимые персоны, — ситуация изменилась, когда заболевать начали гетеросексуальные люди. Если социальная жизнь Амина не показана в фильме, то Альфа ходит в школу — ее буллят одноклассники, ее стыдит и избегает любовник-одноклассник Адриэн (Луай Эль Амруси), даже мама крайне остро реагирует (и ее можно понять) на свежую татуировку дочери. Опыт Альфы не приукрашен и, к сожалению, не демонизирован. 

Хотя Жюлия Дюкорно много внимания уделяет именно теме наркозависимости и проблеме стигматизации, все же ее кино о другом. Режиссерку интересует, как по-разному люди справляются с горем и воспринимают уход близких. Пусть основной сюжет посвящен нелегким похождениям Альфы и Амина, оба персонажа почти никак не развиваются на протяжении всего сюжета, истинная героиня — мама. Она уже много лет работает в больнице и будто бы привыкла к сценам смерти, вот только не может смириться с мечтой брата о «золотом уколе». Он уже много раз был готов к объятиям вечности, но она раз за разом спасала его, делая инъекцию-антидот. 

За решением уйти на тот свет у Амина не стоят какие-либо философские идеи или психологические недуги — эти детали привнесли бы лишние смыслы в кино Жюлии Дюкорно. Дело совсем не в том, что Амин не хочет жить, а в том, что сестра так за него цепляется. При всей хаотичности и эмоциональности повествования Дюкорно все же проводит точную сюжетную линию о том, как тяжело смириться со своей беспомощностью. Поэтому насколько проблематична, настолько и эффектна метафора с загадочным вирусом, обращающим человеческие тела в мрамор: мясо, кости и кожа могут восстановиться, а камень — только рассыпаться, превратиться в пыль. Так и жизнь всегда стремится к своему концу, этот процесс неостановим.