В октябре в прокат вышел давно анонсированный фильм «Королев» (2007) режиссера Юрия Кары. Премьера многократно откладывалась: сначала речь шла о 12 января, когда праздновалось столетие со дня рождения выдающегося советского конструктора, потом первый показ перенесли на 12 апреля, День космонавтики, затем отложили до открытия Московского международного кинофестиваля… Наконец, к 50-летию запуска первого спутника случилось, хотя в последний момент все могло отмениться, как с Юрием Карой уже бывало.

-- За что вам кара такая, Юрий Викторович?

-- Фамилию не выбирал, папа с мамой наградили. Не отказываться же? Верно, с украинского слово переводится как «возмездие», но предпочитаю говорить об итальянских корнях, где пишут caro mio, подразумевая «дорогой мой»… В общем, фамилия дана мне не в наказание, а как предупреждение врагам, мешающим спокойно жить и работать.

-- И никакой мистики?

-- Почему же? Не все события, приключившиеся со мной, укладываются в рамки материального познания мира. Тут и дежавю, и предчувствия, и сны пророческие… Однажды собирался лететь из Одессы в Москву, кассирша настойчиво предлагала билет на единственный рейс, на который оставались места, но что-то меня удержало. На следующий день услышал: самолет разбился при посадке во Внуково, все находившиеся на борту погибли… Год не мог приблизиться к аэропорту, внутри все сжималось. Наверное, провидение уберегло от полета, кто-то свыше спас…

-- Но на работу, похоже, божья милость не распространяется? Взять хотя бы «Королева». Опять рвались через тернии к звездам?

-- Премьеру в Кремле отменили по техническим причинам: не оказалось подходящего киноэкрана. Поэтому, кстати, и Эльдар Рязанов не смог показать там «Андерсена. Жизнь без любви» (2006). Никита Михалков, правда, восемь лет назад ради «Сибирского цирюльника» (1998) заказывал специальное оборудование, аренда которого обошлась в 80 тысяч долларов. При этом не разрешили в Кремлевском дворце вешать динамики на стены, они стояли в проходах, что, конечно, сказалось на качестве звука…

Жаль, что наш показ 12 января сорвался. Строго говоря, я и снимал-то фильм к юбилею Сергея Павловича, хотел рассказать о малоизвестных страницах из жизни великого человека. В какой-то мере это мой личный долг: в детстве мечтал стать космонавтом и до сих пор считаю величайшей несправедливостью, что гениальные проекты Королева после его смерти оказались забыты. Молодые люди сегодня в массе своей ничего не знают о Королеве, не слышали его имени, хотя в курсе деталей биографии какого-нибудь Дэвида Бекхэма или Бритни Спирс.

-- В любом случае успех, что «Королев» дошел до экрана, не разделив судьбу вашей версии «Мастера и Маргариты», который год пылящейся где-то на полке.

-- Не теряю надежды, зрители когда-нибудь увидят и этот фильм, оценят работу художника Юрия Устинова, услышат специально для картины написанную музыку гениального Альфреда Шнитке. В прошлом году мы устраивали спецпоказ для гостей Московского кинофестиваля, после сеанса ко мне подходили люди и благодарили. Конечно, все должно быть вовремя. В застойные времена книга Булгакова служила библией для советской интеллигенции. Случись премьера в 1994 году, как первоначально планировалось, моя жизнь наверняка сложилась бы иначе. Впрочем, и режиссерский дебют с фильмом «Завтра была война», с которым мне разрешили запуститься с легкой руки Сергея Герасимова, тоже ведь пробивался с боями, его не выпускали, пока не вмешался Армен Медведев, один из тогдашних руководителей Госкино. С «Мастером» прорвать блокаду не удалось, хотя поначалу все складывалось удачно. Отборщики Каннского фестиваля собирались включить картину в конкурс, американцы хотели купить права на показ в США, но нашлись недоброжелатели, сумевшие расстроить все планы. Продюсеры фильма поверили громко кричавшим, что «Мастер» сырой, его нужно перемонтировать, и по сути арестовали отснятый материал. Потом возникли проблемы с господином Шиловским, считающим себя наследником Михаила Булгакова…

-- Поэтому и говорят: Юрий Кара – мастер невезения.

-- Не соглашусь с такой характеристикой. Для человека, приехавшего в Москву из ниоткуда, не имевшего тут ни связей, ни поддержки, я добился многого. Скажем, фильм «Завтра была война» (1987) после всех мытарств купили 48 стран мира, а вторую мою картину «Воры в законе» (1988) посмотрело более 120 миллионов зрителей, это едва ли не рекорд за всю историю кинопроката в СССР. Другое дело, что всегда хочется большего. Проект по мотивам романа Чингиза Айтматова «Тавро Кассандры» закрылся в последнюю минуту. Владимир Стеклов уже прошел подготовку в Звездном городке, ему даже пошили скафандр. Планировались съемки на орбитальной станции, но потом Российское космическое агентство запретило полет. Мол, зайцев не возим, хотите лететь – платите миллионы долларов. А откуда их было взять? Словом, почти на восемь лет я остался без работы, не снимал полнометражных картин, перебивался рекламными роликами, сюжетами для «Ералаша», вел двухгодичные курсы при ВГИКе, старался уберечь молодых от повторения собственных ошибок. Тяжелые годы были, не скрою, но я сделал все, чтобы остаться в профессии.

-- Наверное, и на телевидение пришли не от хорошей жизни?

-- Со «Звездой эпохи»? Да, это был мой первый сериальный опыт.

-- И блин, само собой, получился комом.

-- Проблемы возникли серьезные, даже сам не ожидал. Хотел рассказать историю красивой любви поэта и актрисы, но опять наткнулся на наследников. У Константина Симонова официально было три жены, Валентина Серова – вторая по счету. Cын от первого брака сказал, мол, миф, будто львиная доля стихов отца посвящена Серовой, другой потомок заявил: из нашего фильма создается впечатление, что Константин Михайлович всю жизнь любил одну женщину. В итоге нам запретили использовать симоновскую поэзию, заставили поменять фамилии главных героев на Семенова и Седову. По-моему, глупость полная, однако ничего не попишешь. Компромиссы сказались на качестве сериала, заметно ухудшили его, но, продолжай мы стоять на своем, все закончилось бы судебными тяжбами, а я устал от них со времен «Мастера и Маргариты».

-- Умеете вы, Юрий Викторович, находить грабли, бьющие по лбу. Талант!

-- Наверное, берусь за слишком масштабные и неоднозначные проекты, для которых нужна соответствующая стартовая площадка. Хочется сделать что-нибудь достойное, ощущаю силы для этого. Помню, в последний съемочный день «Мастера» сказал себе: «Наконец-то понял, как снимать настоящее кино. Вот теперь и начну». И – замолчал на годы…

-- Версию Владимира Бортко по роману Михаила Афанасьевича видели?

-- Добросовестная радиопостановка на телеэкране. Сериалу не хватает булгаковского юмора и иронии, все слишком серьезно. Впрочем, «Идиота» Бортко испортил даже больше, чем «Мастера». Было неловко глядеть на Женю Миронова, прыгающего на одной ножке и изображающего дурачка. Кажется, режиссер не понял, что Достоевский писал о нормальном человеке, живущем в больном обществе, и, сняв верхний слой, он вывернул все наизнанку. Гораздо ближе к первоисточнику подошел Пырьев, другое дело, что его экранизация страдает излишней театральностью. Честно говоря, давно хотел сделать фильм по «Идиоту» и расставить точки над «i».

-- С вашей планидой обязательно отыщется родня Федора Михайловича, которая оспорит права на роман.

-- Это желание из разряда прожектов, которые вряд ли удастся реализовать в обозримом будущем. Ждать у моря погоды некогда, поэтому занимаюсь делами земными, реальными. По заказу московского правительства снял сериал «Репортеры». Это история об отце-тележурналисте и двух его сыновьях, работающих в горячих точках. Съемки проходили в Севастополе, «загримированном» под подвергаемый бомбардировкам Белград конца 90х, и в Латвии. В Риге снимали полулегально, поскольку местные власти, узнав, о чем фильм, тут же заявили, что у них фашизма нет и в помине. А как, интересно, называется ситуация, когда одна нация ставит себя выше другой? Разве можно делить сограждан на людей первого и второго сорта? Сериал получился, наверное, не слишком политкорректный, но есть темы, на которые нужно говорить без обиняков и недомолвок. Меня порой обвиняют в излишней прямолинейности, а я называю это принципиальностью и независимостью. Имею полное право говорить, что считаю нужным, не опасаясь кого-то задеть. Когда спрашивают: «Ты с кем?» – честно отвечаю: «Сам по себе». Иду своей дорогой, хотя и случаются заминки.

-- Простой в любом деле не полезен, кинематограф наверняка не исключение.

-- Помню, как Мотыль, после «Белого солнца пустыни» (1969) долго ничего не снимавший, жаловался, что боится подойти к камере. В кино происходят постоянные изменения, возможности расширяются, хотя многие режиссеры по-прежнему сетуют, что из-за технического несовершенства процесса не могут в полной мере осуществить задуманное. И у меня производительность не слишком высока, КПД, наверное, как у паровоза.

-- Все уходит в свисток?

-- Бьюсь из последних сил, трачу кучу энергии, а потом смотрю, что получилось на выходе, и думаю: стоила ли овчинка выделки?

-- Кара у вас такая, в смысле – судьба.

-- Я не жалуюсь. И не сижу сложа руки. В планах новый грандиозный проект, но раскрывать детали пока не хочу. Сами понимаете…

-- Стали суеверным с некоторых пор?

-- Тут другое. Готов подписаться под словами библейского царя Соломона, сказавшего: «Возьми, что хочешь, но заплати за это». Беру и плачу. До сих пор свято верю: однажды полечу на ракете к звездам. Лишь бы здоровье не подвело…