Мой любимый зомби

«Белый зомби» /White Zombie/ (1932)

Богатый плантатор Бомонт приглашает свою новую знакомую Меделин Паркер и ее жениха обвенчаться в его имении на Гаити. Влюбленный в Меделин, Бомонт надеется расстроить союз двух влюбленных, но когда ему это не удается, вызывает на помощь соседа – колдуна-вуду, хозяина сахарной фабрики Ленегдре, в чьих владениях изо дня в день трудятся молчаливые и послушные зомби. Легендре погружает Меделин в летаргический сон, а после того как ее хоронят, с помощью слуг крадет из гробницы и отдает Бомонту. Увидев, что возлюбленная превратилась в бездушную куклу, Бомонт требует, чтобы Легендре вернул Меделин к жизни – но тот уже изменил свои планы и хочет оставить красавицу себе, превратив в зомби самого Бомонта. Вторжение жениха обрывает эту цепочку преступлений – Бомонт и Легендре гибнут в водах Карибского моря, и после смерти колдуна к Меделин возвращается жизнь

Хотя фильм Виктора Гальперина очевидно следовал модной для немого кино теме гипнотизера и подвластных ему сомнамбул (кстати, в кинотеатрах фильм демонстрировался и в немом, и в звуковом варианте), его вполне можно считать новаторским. Именно в нем впервые появляются новые киноперсонажи – зомби, пока еще не ожившие мертвецы, а живые люди, временно погруженные колдуном в кому с помощью зелья и древних ритуалов. Фильм имел бешеный успех – и виной тому не только участие фильме венгерского актера Бела Лугоши, незадолго до этого блеснувшего в роли «Дракулы» /Dracula/ (1931), но и удачное время появления: фильм пропитан предчувствием тоталитаризма и авторитарного террора (недаром властный Легендре одевается во френч и носит прическу, подобную сталинской).

"Я ходила рядом с зомби" /I Walked with a Zombie/ (1943)

Медсестра Бетси прибывает в Вест-Индию, чтобы ухаживать за Джессикой – женой богатого плантатора Пола Холланда. Ее пациентка тяжело больна странной формой ментального паралича, вызванного лихорадкой: Джессика безучастна, молчалива и никак не реагирует на происходящее вокруг. В надежде помочь Полу, Бетси отводит Джессику на ночную мессу к жрецам вуду, способным, как верят местные жители, излечивать любые болезни. Увы, даже этот сеанс архаичной магии не в силах помочь: мать Пола, чтобы не допустить наметившегося раздора в семье, попросила жреца вуду превратить Джессику в зомби – и теперь она принадлежит уже не миру живых, а миру мертвых. Выхода нет. Вызванная заклинаниями жреца и боем тамтамов, Джессика пытается навсегда уйти в джунгли, но влюбленный в нее брат Пола, под действием колдовских чар, убивает ее.

Красивый фильм Жака Турнера, снятый под руководством продюсера Вэла Льютона на волне успеха хичкоковской «Ребекки» /Rebecca/ (1940), не просто добавил зомби-жанру высокой поэтической безысходности. В нем впервые во всех подробностях была показана мрачная атмосфера культа вуду – с боем тамтамов, свечами и дикими ритуальными плясками. Именно здесь зомби, наконец, стали такими, какими мы их знаем: непостижимыми живыми мертвецами, теми, кто чудесным образом воскресли из могил. Здесь, в отличие от мелодраматичного сюжета «Белого зомби» /White Zombie/ (1932), побеждает не столько любовь, сколько иррациональное древнее зло – так же, как побеждают в 40-е в Европе силы разрушения и хаоса, которые, кажется, никто не сможет ни усмирить, ни остановить.

«Ночь живых мертвецов» /Night Of The Living Dead/ (1968)
«Рассвет мертвецов» /Dawn Of The Dead/ (1978)
«День мертвецов» /Day Of The Dead/ (1985)
«Земля мертвых» /Land of the Dead/ (2005)

Хотя мода на кино про зомби зародилась еще в 30-е годы, подлинным родоначальником жанра следует признать Джорджа Э. Ромеро, снявшего в 1968 году на мизерный бюджет революционный фильм "Ночь живых мертвецов". Именно ему мы обязаны такими устоявшимися привычками зомби, как пожирание людей, передача своей "болезни" через укус и способность к умиранию – в том случае, если их мозг разрушен или голова отделена от тела. Сам Ромеро утверждает, что все эти подробности он лишь почерпнул в книге Ричарда Мэтисона "Я – легенда", которая впервые была экранизирована в 1964 году, но его новаторство, в любом случае, не ограничивалось деталями. 28-летний режиссер первым сумел разглядеть в зомби универсальную метафору, которую легко можно интерпретировать любым удобным способом – и именно благодаря его сатирическим ужастикам, ожившие мертвецы из персонажей малобюджетных страшилок превратились в собирательный образ, демонстрирующий пороки современного человечества во всей их неприглядности.

Первую часть "сериала о мертвецах", снятую на черно-белую 35-миллиметровую пленку, принято считать посвященной проблеме расизма, вторую (в которой герои оказываются заперты в огромном супермаркете) – обществу потребления, третью (действие которой разворачиваются на военной базе) – гонке вооружений, и четвертую – противоборству развивающихся стран и "золотого миллиарда". В любом случае, сделанные по одной и той же схеме (спрятавшаяся в замкнутом пространстве группа выживших пытается спастись от полчищ живых мертвецов), фильмы Ромеро – не столько о зомби, сколько о людях – и их способности (или неспособности) сохранять человеческое, несмотря на атаки враждебного им мира. В 2008 году должна выйти пятая часть «сериала о мертвецах» – она будет снята на видеокамеру, что не удивительно: ведь Ромеро был одним из первых, кто использовал псевдодокументальную съемку как художественный прием.

«Обитель зла» /Resident Evil/ (2002)
«Обитель зла 2: Апокалипсис» /Resident Evil: Apocalypse/ (2004)
«Обитель зла 3» /Resident Evil: Extinction/ (2007)

Успех фильмов Джорджа Ромеро стал причиной появления огромного количества фильмов-последователей и фильмов-подражателей – чуть ли не все картины о зомби, снятые с конца 60-х, так или иначе перекликаются с сериалом о "живых мертвецах". Фильмы Ромеро оказали влияние не только на кино, но и на другие направления масскульта – в том числе, на комиксы и видео-игры. Неслучайно, что когда речь зашла об экранизации популярной японской игры "Обитель зла", первоначально разработанной для Sony Playstation, для съемок и написания сценария был приглашен именно Джордж Ромеро. Но старый левак и корпоративные продюсеры не сработались: в результате, студия отказалась от предложенной Ромеро киноадаптации, сославшись на ее неосуществимость, и пригласила Пола У.С. Андерсона для того, чтобы молодой режиссер сам написал сценарий и реализовал проект. Парадокс в том, что хотя получившуюся в итоге стрелялку и трудно сравнивать с глубокомысленными притчами Ромеро, она тоже оказалась не лишена социального подтекста.

Когда смертоносный вирус, вброшенный неизвестными злоумышленниками, был обнаружен в подземных лабораториях суперкорпорации "Амбрелла", все входы и выходы из "муравейника" были перекрыты, а помещения доверху залиты водой. Но группа спецназа, которая при помощи секретного агента Алисы проникла в катакомбы, оказалась вынужденной отключить компьютер, отвечающий за блокировку дверей – и тогда бывшие сотрудники компании, превратившиеся под воздействием вируса в кровожадных зомби, вырвались на свободу и захватили Землю. Распоясавшихся корпоративных зомбаков, несмотря на всю боевую мощь мутировавшей от серии к серии Алисы, так и не удалось остановить – но, возможно, армия Милл Йовович, появившихся в финале третьей части путем клонирования, все-таки сможет справиться с этой задачей.

«28 дней спустя» /28 Days Later…/ (2002)

В фильме Дэнни Бойла, появившемся в самом конце судьбоносного 2002 года, речь тоже идет о биологической угрозе, вот только приходит она с неожиданной стороны. Активисты британского экологического движения, ворвавшиеся ночью в лабораторию кэмбриджского факультета по изучению приматов, несмотря на предупреждения ученых высвободили запертых в клетках шимпанзе, а вместе с ними – вирус под названием "Ярость". Укушенные носителями инфекции хоть и не умирали в прямом смысле слова, но в скором времени лишались всех признаков человеческого – как и для собратьев по несчастью из фильмов Ромеро, единственным побудительным мотивом зараженных становились страсть к разрушению и неусыпный голод. Вело-курьер Джим, очнувшийся в больнице через четыре недели после захвата лаборатории, не увидел вокруг себя никого, а выйдя из здания обнаружил, что находится в совершенно пустом, обезлюдившем Лондоне. Впрочем, вскоре ему удается встретить горстку выживших, и все вместе они принимаются искать спасения, перебираясь мелкими перебежками от одного дома к другому. В итоге, беженцы попадают в военный лагерь, предназначенный для спасения последних людей – но озверевшие от войны и воздержания солдаты оказались малоотличимы от зараженных вирусом "Ярость", и Джиму и его спутникам пришлось бежать, в надежде на то, что где-то, по другую сторону Ла-Манша, еще остались люди…

Хотя фабула фильма и напоминает сюжет третьей части ромеровского сериала, сходство между фильмами лишь поверхностное. Ни о каком установлении мира с зомби (опытами по очеловечиванию которых занимались ученые в «Дне мертвецов» /Day Of The Dead/ (1985)), ни о каком сосуществовании речи уже не идет: новая эпоха, наступившая 11 сентября, четко разделила мир на "своих" и "чужих". Но беда даже не в том, что противоречия между "своими" и "чужими" непреодолимы: за время войны "свои" вполне могут потерять человеческий облик, и тогда они станут не менее опасными для людей, чем обезумевшие "чужие".

«Я – легенда» /I Am Legend/ (2007)

Ученые нашли способ с помощью модифицированных вирусов излечивать смертельные болезни, но зараза вскоре вышла из-под контроля. За какие-то три года она уничтожила большую часть человечества, превратив оставшихся в плотоядных зомби. Эпидемия не коснулась лишь Роберта Невилла, биолога из Манхэттена. Теперь последний человек на Земле днем охотится в опустевшем Нью-Йорке на светочувствительных тварей, а по ночам экспериментирует, тщетно пытаясь отыскать лекарство от инфекции. Надежды почти не осталось: но в один прекрасный день, с изумлением Робинзона Крузо, увидевшего на прибрежном песке следы босых ног, Невилл узнает, что он – отнюдь не единственный человек, оставшийся в живых.

Роман Ричарда Мэтисона «Я – легенда» /I Am Legend/ (2007) экранизировался уже три раза (если не считать "пиратский" вариант с Марком Дакаскосом) и каждый раз его финал интерпретировался по-новому. Первая адаптации, снятая в 1964 года (в главной роли в фильме «Последний человек на Земле» /Last Man on Earth, The/ (1964) снялся тогда Винсент Прайс) была наиболее близкой к книге: в финале Невилл узнает, что зараженные давно научились сдерживать ход болезни, и построили новую, отличную от человеческой цивилизацию, цивилизацию людей-мутантов. Не отличая добро от зла, своих от чужих, все эти годы Невилл уничтожал людей – и стал для них легендарным монстром, страшилкой, которой пугают детей перед сном. В финале Невилла, возомнившего себя спасителем человечества, казнят – для новых людей он всего лишь дикий представитель вымирающей расы.

Для такого мрачного и "политкорректного" финала в нашем времени не оказалось места: поэтому авторы проекта решили использовать концовку второй экранизации, «Человека Омега» /Omega Man, The/ (1971), в которой героический полковник ВВС США Невилл перед смертью успевал передать будущим поколениям найденную им вакцину от вируса. Место действия перенесли из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк (улицы которого никогда не бывают пустыми, а потому будут выглядеть более эффектно), на роль главного героя взяли модного черного актера, а суровую притчу об относительности добра и зла сообразно велениям времени переделали в обычную сказку о супергерое.